«Франция не может быть Францией без величия», – писал президент Франции (1959-1969) Шарль де Голль в начале своих мемуаров. Его нация, настаивал он, всегда должна быть в «первом ряду». Владимир Путин чувствует то же самое по отношению к России. Когда я еще мог посещать эту страну, Федор Лукьянов – близкий к Путину мыслитель-международник – сказал мне, что российским президентом руководит страх, что его страна может навсегда потерять статус великого государства.
Этот страх и паранойя достигли своего трагического апогея с полномасштабным вторжением в Украину в 2022 году. Но вместо того, чтобы восстановить российское национальное величие, война Путина опозорила и изолировала его нацию, пишет главный международный обозреватель The Financial Times Гидеон Рахман в колонке «Путин, де Голль и национальное величие».
В отличие от Путина, вера де Голля в национальное величие не зависела от подчинения соседа. Он завершил войну Франции в Алжире и признал независимость Алжира в 1962 году. В противоположность этому даже после 30 лет украинской независимости Путин не смог признать право Украины определять свою судьбу.
Дилеммы, с которыми столкнулись Путин и де Голль, были в чем-то схожи. Французский лидер намеревался восстановить национальное величие после унижения, вызванного поражением и оккупацией во Второй мировой войне. Путин считал распад Советского Союза после 1991 года унижением для России и «геополитической трагедией». Работы обоих лидеров демонстрируют беспокойство историей своей нации – и своей судьбой в ее формировании.
Разница состоит в том, как де Голль и Путин определяли «национальное величие». В отличие от Путина, где Голль был настоящим героем войны, который был несколько раз ранен, сражаясь за свою страну. В то время как Путин сидел за длинным столом во избежание Covid-19, де Голль прошелся Парижем под обстрелом во время освобождения города в 1944 году.
Когда он вернулся к власти как лидер Франции в 1958 году, многие французские реакционные правые предполагали и надеялись, что де Голль удвоит борьбу за сохранение Алжира. Вместо этого он заключил мир и принял независимость. Тем самым он освободил своих соотечественников от бремени позорной войны. Де Голль был достаточно мудр, чтобы понять, что борьба в проигрышном колониальном конфликте разрушит французское величие, а не восстановит его. Как писал академик Фредерик Старр: «Де Голль добился успеха, потому что он представлял себе лучшее будущее для Франции без Алжира, чем с ним».
Освободившись от колониального бремени в Алжире, Франция смогла выстроить новое будущее. Современная Франция не является сверхдержавой, но остается лидером в Европе. Она является глобальным игроком в культуре, дипломатии, бизнесе, спорте и военном деле. Франция сохраняет некоторые знаки статуса великого государства, такие как ядерное оружие и постоянное место в Совете Безопасности ООН. Но ее величие сегодня основывается на культуре и глобальном уважении, которое она вызывает, а не на сырьевой мощи или территории.
Путин, напротив, не смог представить Россию как постимперское государство. Он все еще определяет российскрое величие через способность своей страны контролировать территорию и внушать страх. Путин цепляется за империалистический взгляд на национальное величие 19 века.
Однако в 21 веке кровавая баня, которую Путин развязал в Украине, вызывает в остальной Европе скорее отвращение, чем восхищение, изолирует Россию от ее соседей и уменьшает ее влияние в мире. Только 17 африканских лидеров приехали в Санкт-Петербург на недавний саммит Россия-Африка, по сравнению с 43, которые посетили то же мероприятие в 2019 году. Путин не может поехать на саммит БРИКС, который состоится в этом месяце в Южной Африке, из-за страха ареста. Вот вам и национальное величие.
В отличие от де Голля, Путин не смог отделить свое видение национального величия от личной власти и богатства. Он цепляется за Кремль. Несогласных с его политикой избивают на улицах, арестовывают, отправляют в изгнание или убивают при подозрительных обстоятельствах. России нужен был свой собственный де Голль. Вместо этого она получила бледную имитацию Ивана Грозного.
Как сообщал ранее The Telegraph, Путин боится потому, что после 18 месяцев широкомасштабного нападения России на Украину его более миллионная армия все еще не может победить украинскую армию, которая вдвое меньше по численности и имеет меньше всего необходимого. Потому он блефует.
Новые российские школьные учебники истории служат цели вынудить общество гордиться своим фальшивым прошлым. И это единственная цель, ради которой Россия извращает свое прошлое и историю войны с Украиной.