Украинский суд «оправдал» плагиат в работах министра образования Сергея Шкарлета. Почему это стало возможным, и может ли кто-то запретить активистам называть академический плагиат этим термином?
Сразу расставим точки над «і». Украинский суд НЕ оправдал плагиат в работах министра образования Сергея Шкарлета, — там речь идет о неправильности процедуры Комитета по вопросам этики НАОКВО.
Украинские суды — отдельное интересное явление и могут выносить решения, последствия которых непредсказуемы.
У меня есть личный опыт участия в суде по иску научного работника, чьи тексты я когда-то оценила как псевдонауку. Вы удивитесь, но в решении суда первой инстанции говорилось, что все утверждения определенного лица по научным вопросам не могут считаться псевдонаукой, потому что это лицо является доктором наук (хотя и по абсолютно другой тематике). Поскольку псевдонаука касалась физики, можно сказать, из судебного решения следовало, что принцип инерции Галилея и, соответственно, законы Ньютона не выполняются, а неживые объекты могут получать информацию и решать, куда им, например, упасть или не падать, — что отменяло, в частности, научные основы всей судебной экспертизы и должно было бы сделать невозможным какую-либо дорожно-транспортную и баллистическую экспертизу. Судебное решение было принято, хотя другие многочисленные доктора и кандидаты наук по именно математической и теоретической физике (и огромный экспериментальный опыт человечества) подтверждали псевдонаучность и некорректность вышеупомянутых идей по отрицанию основ физики. К счастью, апелляционный суд следующей инстанции понял последствия и просто отменил упомянутое решение, оставив ученым право выносить оценочные суждения — научны или псевдонаучны определенные утверждения по вопросам из области науки.
Нередко похожие истории случаются во время судебной борьбы с академическим плагиатом.
Напомню, что согласно статье 42 Закона «Об образовании», академический плагиат — это «обнародование (частично или полностью) научных (творческих) результатов, полученных другими лицами, как результатов собственного исследования (творчества) и/или воспроизведение опубликованных текстов (обнародованных произведений искусства) других авторов без указания авторства». А «Порядок выявления и установления фактов нарушения академической добропорядочности определяется уполномоченным коллегиальным органом управления учебного заведения с учетом требований этого Закона и специальных законов». То есть теоретически заведение высшего образования, где защищался плагиатор, должно само же и бороться с этим («я тебя породил, я тебя и убью»).
Заметим, что законодательство об академическом плагиате готовили МОН и ВР в период, когда министром науки и образования была Лилия Гриневич. Когда красиво говорили об академической добропорядочности, но не применяли никаких санкций к большинству нарушителей этой академической добропорядочности, поломав всю систему аттестации научных кадров. По моему экспертному мнению, — ради сохранения докторской степени Екатерины Кириленко, жены своего в то время однопартийца.
Закон об образовании не предусматривает никаких санкций для нарушителей принципов академической добропорядочности (за исключением ситуаций, когда такие санкции будут инициированы Педагогическим или Ученым советом учебного заведения). И в целом исключает возможность официального выявления и установления фактов нарушения академической добропорядочности для людей, не причастных к учебным заведениям.
Но есть важный нюанс: законом никому не запрещено выносить оценочные суждения о том, содержит ли какой-либо текст академический плагиат, — то есть существует ли ситуация «обнародования (частично или полностью) научных (творческих) результатов, полученных другими лицами, как результатов собственного исследования (творчества) и/или воспроизведения опубликованных текстов (обнародованных произведений искусства) других авторов без указания авторства», в рамках общей академической дискуссии.
Сделать собственную оценку соответствия определенного текста определению академического плагиата может любой человек, умеющий читать и сравнивать тексты и даты опубликования и написания двух текстов.
Способ оспорить такое утверждение в рамках академической дискуссии есть: можно доказать, например, что текст, оцененный как академический плагиат, на самом деле был опубликован надлежащим образом и раньше, чем тот текст, с которого якобы списано. Или что текст содержит только стандартные для определенной научной отрасли фразы и общеизвестные результаты. Или (в отношении, например, математики) что речь идет о новом независимом решении задачи, которое или же не повторяет предыдущее и имеет собственную научную ценность, или выполнено автором в неведении о предыдущем решении, потому что оно не было обнародовано или обнародовано в недоступном источнике.
Обращение в суд или решение суда о некорректности процедуры рассмотрения или выявление факта академического плагиата не свидетельствуют, что этого самого академического плагиата нет. Хотя бы потому, что никакой процедуры официального рассмотрения за пределами учебных заведений не существует. Ни законодатели, ни МОН, ни Кабинет министров не заинтересованы в такой процедуре. Потому что очень не хочется лишать степеней своих однопартийцев, друзей и членов их семей (да часто и самих себя). Очень им не хочется отстранять удобных и лояльных, но академически недобропорядочных лиц с должностей. Но, несмотря на все многолетнее нежелание законодателей и членов правительства устанавливать действенные санкции за академическую недобропорядочность, у научных работников и обычных граждан остается право высказывать и иметь оценочные суждения, есть ли в работах определенного лица академический плагиат, и подтверждать эти суждения сравнительными таблицами для пар текстов. Замечу также, что эти сравнительные таблицы непосредственно и содержат надлежащие ссылки, и приведение цитат из произведений с академической целью не является нарушением авторского права (еще один популярный метод от лиц, у которых нашли академический плагиат, пытаться заткнуть рот общественности — заявлять, будто создание таких таблиц нарушает их авторское право).
По моему мнению, попытка судиться по поводу некорректности процедуры выявления академического плагиата является лишь признанием невозможности доказать отсутствие академического плагиата в рамках академической дискуссии. То есть декларацией невозможности разобрать соответствующие сравнительные таблицы абзац за абзацем и доказать, что в действительности «новые» абзацы и предложения были опубликованы раньше, а не позже «оригиналов», или что они являются стандартными фразами или общеизвестными фактами. Каждый герой независимого расследования академического плагиата может сколько угодно подавать в суд и получать решение о некорректности процедур (напомню, что никаких официальных процедур рассмотрения за пределами учебных заведений законодательство и нормативные документы не предусматривают, и предлагаемые сейчас законопроекты эту проблему не решают), но таким образом этот герой не будет отрицать те сравнительные таблицы, по которым каждый, кто умеет читать и достаточно интеллектуально честен, легко убедится в наличии академического плагиата согласно определению в Законе Украины «Об образовании». Таким образом все представления в суд о некорректности на самом деле несуществующих процедур, а также претензии о будто бы нарушении авторского права и обнародовании личных данных в расследованиях относительно академической недобропорядочности — в действительности являются декларацией невозможности доказать отсутствие академического плагиата в академической дискуссии и простой попыткой заткнуть рот общественности и экспертам.
То же можно сказать о судебном иске относительно суждения о псевдонаучности: обращение в суд по поводу процедур, право на публикацию сравнительных таблиц и так далее является в действительности публичным признанием невозможности доказать академическому сообществу и широкой публике научность и отсутствие академического плагиата. Можно сколько угодно запрещать в судебном порядке Лицу_1 или Организации_1 говорить об академическом плагиате Лица_2, и это вовсе не опровергает имеющихся сравнительных таблиц и не отменяет права выносить оценочные суждения и говорить для всех других.
Многочисленные законопроекты о якобы формировании академической добропорядочности тоже ни о чем и не содержат реальных способов решения основной проблемы украинской образовательной и научной сферы — принципиальной недобропорядочности.
Чтобы позволить недобропорядочным лицам беспрепятственно списывать чужие тексты и заставить замолчать всех, кто указывает на недобропорядочность влиятельных лиц, можно принять законопроект о запрете сравнивать тексты и вообще вести публичные дискуссии о сравнении каких-либо текстов каких-либо авторов. И в нем законодательно установить, что можно переписывать что угодно и считать это собственным произведением.
Очевидно, попытки людей, неспособных к академической дискуссии, через суды заставить ограничить академическую свободу и свободу слова, поддержанные частью общества, которая тоже хочет свободно списывать или просто обелить политических союзников, будут продолжаться. Можно вообще запретить говорить об академической недобропорядочности, текстовых заимствованиях без надлежащих ссылок и произвольных эвфемизмах этих понятий. Заставить общественность и академическое сообщество молчать. Запретить какие-либо академические дискуссии на эту тему. Учителя и преподаватели будут позволять списывать что угодно и ставить заказные оценки с распиской, что ученик или студент соглашаются, — потому что разбираться со списыванием через суды никому не захочется. Далее можно вообще закрывать формальное образование в стране и оставлять добровольные курсы для желающих. Ну и объявить всему миру, что научные степени, публикации и академические оценки в Украине — это просто так, для общего удовольствия, и доверять этим степеням и оценкам не следует. Если кому-то не нравится — придется сдавать заграничные независимые экзамены или ехать учиться за границу и получать там документы об образовании и степенях, которые будут вызывать доверие.
Интернет не ограничивается Украиной, — если начать сильно давить на академическую свободу высказывания суждений об авторстве и текстовых заимствованиях, получим лишь намного большую публичность украинской академической недобропорядочности в мире.
Образование и наука не могут существовать без доверия. А попытки заставить молчать о слишком очевидной академической недобропорядочности разрушают доверие, науку и образование, в том числе доверие к научным результатам и данным, которые предоставляет страна, доверие в международных отношениях, которое не восстановят никакие местные судебные решения.
Больше статей Ирины Егорченко читайте по ссылке.