Конфронтация между Тегераном и Вашингтоном набирает обороты. Стороны обмениваются обвинениями и угрозами, а военная ситуация в районе Персидского залива становится все более напряженной.
Соединенные Штаты Америки продолжают играть мускулами, усиливая военное присутствие в регионе. 17 и 18 мая в Аравийском море корабли американского ВМФ отрабатывали общие действия. В учениях участвовали авианосец "Авраам Линкольн" и универсальный десантный корабль "Кирсардж". Демонстративным шагом стала отправка на американскую авиабазу Аль-Удейд в Катаре стратегических бомбардировщиков B-52. В ответ иранские военные заявляют, что готовы дать достойный отпор США. Командующий ВВС Корпуса стражей Исламской революции Амир Али Хаджизаде подчеркнул, что американский авианосец мог представлять угрозу для Ирана в прошлом, - но теперь он представляет лишь цель, на которой его подчиненные готовы показать свои навыки.
У Ирана в самом деле значительный военный потенциал, столкновение с которым не станет для американских военных легкой прогулкой. Ситуацию усложняют успехи, которых иранская власть достигла в последние годы, распространяя свое влияние на территорию соседних государств в рамках формирования т.н. "шиитского полумесяца". Сегодня Тегеран усилил позиции в Ираке и Сирии; кроме того, он поддерживает повстанцев-хуситов в Йемене. Если Соединенные Штаты пойдут на решительные действия, конфликт не будет носить ограниченного характера, как в случае со свержением режима Саддама Хусейна. Новым огнем вспыхнет вся центральная часть Ближнего Востока, который только начал приходить в себя от последствий деятельности ИГИЛ. К тому же Иран в случае конфликта может нанести удар по мировой экономике. Иранские военные давно отрабатывают блокаду Ормузского пролива, через который экспортируется основная часть добытой в Персидском заливе нефти. Препятствование нефтяной торговле - давний козырь в иранском арсенале. Во время ирано-иракского конфликта (1980–1988 гг.) как Багдад, так и Тегеран применяли эту тактику. В дальнейшем Иран рассматривал ее как важный элемент собственной военной доктрины. Сегодня для выполнения этой задачи могут быть использованы как регулярные ВМФ, так и разные прокси-группировки, вооруженные иранцами.
События последних недель показали, что перспектива возобновления "танкерной войны" в Персидском заливе реальная. 13 мая появилось сообщение об атаках на четыре танкера в Ормузском проливе близ побережья ОАЭ. Два из них шли под саудовским флагом, один - под норвежским, еще один принадлежит Объединенным Арабским Эмиратам. Иран отбрасывает любые обвинения относительно участия в этих событиях. Впрочем, фрагменты боеприпасов, найденные в пострадавшем норвежском судне, похожи на модели вооружения, которые Тегеран поставляет повстанцам-хуситам.
Союзные Ирану йеменские группировки реально угрожают нефтяной торговле. Через несколько дней после инцидента с танкерами новое нападение произошло на территории Саудовской Аравии, - хуситские боевики с помощью дронов атаковали саудовский нефтепровод. В ответ возглавляемая Эр-Риядом арабская коалиция, участвующая в гражданском конфликте в Йемене на стороне международно признанного правительства, нанесла авиаудар по столице государства - городу Сана. Эти события еще раз свидетельствуют о наличии горячей зоны противостояния на юге Аравийского полуострова.
На север от Персидского залива ситуация тоже остается нестабильной. В условиях обострения кризиса Государственный департамент США 15 мая объявил об эвакуации части сотрудников дипломатических представительств в Ираке. Причиной такого решения стали опасения возможных атак со стороны проиранских сил. Уже через несколько дней обоснованность этих действий подтвердилась. 19 мая произошел ракетный обстрел территории т.н. "Зеленой зоны" в Багдаде - района иракской столицы, в котором находятся правительственные здания и международные представительства. Ракета упала менее чем за милю от американского посольства, не причинив никаких потерь. Впрочем, символизм события был очевиден. При этом иракские источники сообщают, что снаряд запущен из тех районов города, которые контролируют близкие к Тегерану шиитские группировки.
Параллельно обостряется противостояние в информационной среде. В ответ на ракетный обстрел в Багдаде президент США Дональд Трамп предупредил Тегеран, что любые угрозы в сторону Соединенных Штатов приведут только к "официальному концу" иранского государства. Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф осудил такую риторику. Обвинив Белый дом в экономическом терроризме и угрозах геноцидом, он посоветовал американцам изучить историю. Чиновник подчеркнул, что иранское государство за тысячи лет своего существования встречалась со многими агрессорами - и пережило их. Он призвал Соединенные Штаты прекратить угрозы в сторону Тегерана и с уважением отнестись к иранскому народу, - только такое отношение может принести положительные плоды. Президент Ирана Хассан Рухани тоже заявил, что отдает предпочтение переговорам и дипломатии при решении межгосударственных разногласий. Впрочем, он подчеркнул, что актуальная ситуация создает неподходящие условия для бесед, и потому Тегеран готов к сопротивлению.
Иран оказался в сложной ситуации. Экономика страны страдает от американских санкций, возобновленных после того, как Вашингтон вышел из ядерного соглашения. Тем временем иранская власть не готова идти на уступки Соединенным Штатам, требующим от нее прекращения активной ближневосточной политики. Это будет означать отказ от всех геополитических достижений, обретенных Ираном в течение последних лет.
Пока Тегеран в противостоянии с радикально настроенными Соединенными Штатами старается обеспечить себе имидж конструктивного игрока. Конечно, он тоже прибегает к резким движениям - таким как ультиматум президента Рухани. Впрочем, эти шаги подаются как реакция на агрессивное поведение Вашингтона. Власть Ирана подает четкие сигналы, что не желает конфликта. В рамках этой стратегии посол Ирана в ООН Маджид Тахт-Раванчи обратился к генеральному секретарю организации Антониу Гутерреша с просьбой обеспечить дипломатический диалог, направленный на ослабление напряжения в Персидском заливе. Это - символический жест, ведь вряд ли Организация Объединенных Наций может сделать что-то реально полезное. Но он демонстрирует желание иранской власти подтвердить свои мирные намерения.
Очевидно, что Тегеран хочет оставить конфликт в дипломатической плоскости и надеется на поддержку европейских государств, которые - в отличие от США - остаются сторонниками ядерного соглашения 2015 г. Такая позиция - весомый предохранитель против военной эскалации со стороны Ирана. Любые резкие действия - наподобие создания прямой угрозы судоходству в Персидском заливе - будут иметь разрушительные последствия для международного имиджа страны. Впрочем, нельзя исключать, что события выйдут из-под контроля из-за внутренних разногласий в иранских властных кругах. Президент Рухани является представителем умеренного крыла иранского политикума, - зато его оппоненты могут воспользоваться ситуацией для усиления своих позиций. Для них обострение противостояния с США становится реальным шансом вернуть себе влияние.
Соединенные Штаты Америки сегодня выглядят основным инициатором конфронтации. Президент Трамп придерживается чрезвычайно жесткой риторики. Создается впечатление, что он умышленно обостряет конфликт. Впрочем, существуют разные взгляды на то, как далеко он готов зайти.
С одной стороны, нельзя полностью исключать реальное стремление Белого дома к решению проблемы военными средствами. В администрации Трампа сегодня преобладают "ястребы" - вроде советника по вопросам национальной безопасности Джона Болтона. В этих условиях не исключено, что Трамп может прислушаться к советам ближайшего окружения и пойти на радикальные действия. Этого желают и международные партнеры президента - премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху и наследник саудовского трона принц Мухаммед ибн Салман.
С другой стороны, создается впечатление, что Белый дом реализовывает стратегию "психологического давления" на Тегеран. События вокруг ядерного соглашения напоминают позицию Трампа относительно северокорейской ядерной программы. Раньше президент США так же активизировал давление на КНДР, - впрочем, его целью было за счет искусственного обострения конфронтации принудить Ким Чен Ына к переговорам. На практике они ничего не дали Соединенным Штатам - скорее, стали дипломатическим успехом для северокорейского лидера. Но этот пример демонстрирует подход к решению международных проблем, используемый Трампом. За счет резких заявлений, демонстрации военной силы и готовности ее применить он создает себе имидж несистемного непредсказуемого игрока, с которым лучше не связываться и договориться, чем провоцировать на реальные действия. В этом случае его официальная воинствующая позиция остается блефом, призванным напугать оппонента. Она не несет реальной угрозы войны.
Похожую точку зрения озвучил "Аль-Джазире" бывший командующий Центрального командования вооруженных сил США Уильям Фэллон. Он подчеркнул, что спор между Тегераном и Вашингтоном длится десятилетиями, как и военное присутствие Соединенных Штатов в Персидском заливе. Сегодня же вопрос актуализировался из-за медиа-хайпа вокруг передвижения военных сил, а не из-за самих маневров. То есть кризис существует прежде всего в информационно-психологической плоскости и, скорее всего, там и останется. Слова и.о. министра обороны США Патрика Шэнахэна о том, что последние действия Белого дома обеспечили сдерживание Ирана от агрессивных действий, показывают готовность администрации заявить о своей очередной победе - без реализации военного сценария.
Таким образом, как Иран, так и США сегодня вряд ли реально заинтересованы в прямом столкновении. Впрочем, это не значит, что угрозы конфликта нет. Опасная игра, которую ведут политики, создала ситуацию, когда случайность может зажечь огонь нежелательной войны. И погасить его - в сложившихся в регионе условиях - будет очень тяжело.