Атмосфера вокруг сирийского кризиса существенно отличается от тех, что можно было наблюдать ранее в подобных ситуациях. Никогда прежде в России градус истерии и пропаганды не был настолько высок. Так, впервые с советских времен сначала в России, а потом и в Украине, граждане начали повторять абсурдные пропагандистские клише о том, что в случае ударов по Сирии начнется третья мировая война.
Такая неадекватная реакция, безусловно, никак не связана с положением дел в воюющей Сирии или сколь-нибудь реалистичной оценкой международного положения. Это один из показателей состояния общества, создающего, в свою очередь, пресловутые "красные линии" для политиков. В результате манипулируемое общество формирует условия для того, чтобы российский истеблишмент сам становился объектом манипуляций со стороны, например, того же Асада.
Российская инициатива по передаче химического оружия под международный контроль отсрочила начало американской операции против Сирии. Оптимисты, правда, считают инициативу России не отсрочкой, а первым шагом, запускающим многосторонний переговорный процесс, в результате которого будет найдена формула урегулирования конфликта.
В любом случае, президент Обама хотя и высказал скепсис, но попросил Конгресс отложить дебаты и голосование по сирийскому вопросу, чтобы изучить предложение России и принять сбалансирование решение. Также он объявил, что Соединенные Штаты дождутся выводов комиссии ООН, эксперты которой работали на месте применения химического оружия.
В поддержку такого решения высказались все знаковые фигуры американского конгресса и ключевые партнеры США в мире, кроме лидеров стран Персидского залива. По их мнению, международный контроль над химическими арсеналами сам по себе не может остановить гражданскую войну. И с этим утверждением сложно спорить.
Скептики указывают на то, что теперь можно затянуть процесс принятия решения о передаче химического оружия под международный контроль в бесчисленных консультациях и согласованиях. Предложение Франции немедленно принять соответствующую резолюцию Совета Безопасности ООН отвергли. Вместо этого планируются переговоры госсекретаря Джона Керри и министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Женеве. Керри везет с собой на переговоры группу экспертов по нераспространению оружия массового поражения и химическому вооружению, что свидетельствует о серьезном отношении к инициативам Кремля.
Передачу сирийского химического оружия под некий международный контроль чрезвычайно трудно осуществить с практической точки зрения. Военные эксперты комментируют перспективы очень осторожно: в воюющей стране, в условиях неясной позиции властей это сложно как логистически, так и технически. Все помнят, как долго власти Сирии, вопреки здравому смыслу и собственной репутации, не допускали инспекторов ООН в восточный пригород Дамаска. Кто может гарантировать, что такие ситуации не повторятся теперь в местах складирования химического оружия? Очевидно, ответственность в этом случае ляжет на Россию.
Но предложение от России пришлось как нельзя кстати: для Вашингтона нашелся очередной повод без потери лица перенести начало непопулярной военной акции. Теперь можно объявить, что достигнута промежуточная победа и отказ Асада от химического оружия произошел под давлением Вашингтона.
На фоне возможной сделки по химическому оружию начались разговоры о путях урегулирования кризиса. В заявлениях и комментариях оппозиционных активистов и политиков появились упоминания о Временном правительстве, всеобъемлющем плане выхода из кризиса, о перспективах сотрудничества с частью нынешнего сирийского истеблишмента. И хотя далеко не все договоренности уже достигнуты, однако некоторые принципы плана по урегулированию уже можно попробовать сформулировать..
Как сообщили наши собеседники из среды арабских политических активистов, одним из ключевых условий будет исключение действующего президента Башара Асада из конструкции власти. Технически это может произойти в следующем году, когда в Сирии должны пройти очередные президентские выборы. Асад просто не будет на них выдвигаться. До президентских выборов формируется Временное правительство, куда войдут как представители действующего кабинета Асада, так и оппозиция из разных лагерей - Дамаска, Стамбула и Дохи. Временное правительство становится ответственным за проведение честных выборов и обеспечивает стабильность в переходный период. Алавиты и часть приближенных к нынешнему режиму сил получают какую-то часть власти и посты в правительстве, что должно послужить гарантией их выживания в новой Сирии.
Далее, одним из центральных условий урегулирования называется сохранение территориальной целостности страны. Не допустить создания фактически автономных анклавов после гражданской войны будет трудно. Алавиты в начале XX века на западе Сирии - в Латакии - однажды уже провозглашали не то государство, не то автономию. Там же, в горных районах запада страны, есть несколько зон, где компактно проживают другие меньшинства и где теоретически они могут претендовать на обособленный статус. Однако для всех соседей Сирии и монархий Персидского залива сохранение целостности страны является принципиальным условием.
Ничего принципиально нового в таком плане урегулирования нет. Все эти идеи уже звучали в многочисленных обсуждениях. Дело за малым - заставить Асада договориться с Тегераном, найти среди оппозиции ответственных людей и гарантировать, что потенциальные победители не будут уничтожать побежденных.
Оппозиция сейчас представлена тремя центрами. В Стамбуле дислоцируется раздираемый противоречиями и склоками Сирийский национальный совет, в котором представлен довольно широкий спектр политических течений, от левых светских активистов до мусульманских радикалов. В Дохе в 2012 г. была создана Сирийская национальная коалиция, признанная Лигой арабских стран. По общему убеждению, Сирийская национальная коалиция находится под сильным влиянием "Братьев-мусульман" и патронировалась эмиром Катара.
Наконец, в Дамаске продолжает действовать Национальный координационный комитет, объединяющий преимущественно представителей левых политических движений и групп, а также представителей национальных меньшинств. Национальный координационный комитет в наибольшей степени готов к сотрудничеству с режимом Асада и выступает против внешнего вмешательства в конфликт.
Свою долю в новой власти рассчитывает получить командование Свободной сирийской армии, прежде всего, бригадный генерал Салим Идрис, имеющий тесные связи с Турцией. В целом, все оппозиционные центры находятся в конкурентных отношениях, которые обострятся в период возможного дележа будущей власти.
После того как эмир Катара шейх Хамад бин Халифа аль-Тани, - безусловно, самый талантливый и амбициозный лидер последних десятилетий на Ближнем Востоке - неожиданно подал в отставку, положение "Братьев-мусульман" пошатнулось. Первая скрипка в мусульманской части оппозиции перешла к салафитам, которых поддерживает саудовский истеблишмент. Созданием и поддержкой как воинских подразделений, так и политического крыла салафитов занимается деятельный и опытный принц Бандар бин Султан.
Именно Бандар бин Султан летал на переговоры к Путину, предлагая экстравагантную сделку по Сирии. По сообщениям прессы (стороны официально не комментировали ход переговоров), принц Бандар предлагал в обмен на сотрудничество в сирийском вопросе учесть интересы Кремля на Ближнем Востоке, сохранить российскую базу в Тартусе, поддержать нефтяные цены, отказаться от строительства газопровода к средиземноморскому побережью, заключить многомиллиардный контракт на российскую военную технику и, наконец, гарантировать безопасность Олимпиады в Сочи.
Сколько тут правды - сказать трудно, но то, что торги были и они провалились - факт.
Важным условием полномасштабного участия Вашингтона в сирийском урегулировании будет полное прекращение поддержки со стороны Саудовской Аравии отрядов салафитов в южных районах Сирии. По мнению информированных арабских наблюдателей, деятельность большинства отрядов джихадистов без внешней поддержки быстро прекратится. Правда, чем займутся ветераны сирийской войны, предпочитают не думать.
Однако все планы мирного урегулирования могут быть претворены в жизнь только с участием Ирана. Ситуация же внутри этой страны достаточно сложная.
Внешнеполитический истеблишмент Ирана в неофициальной обстановки не скрывает желательности полноценного примирения с Западом. Однако, как и в случае с кризисом в Сирии, главным препятствием служит запутанный и полицентричный характер принятия решений во внешней политике и в политике безопасности.
Президент Ирана Хасан Роухани публично осудил применение в Сирии химического оружия. Такая позиция президента сделала его легкой мишенью для консервативного крыла иранского истеблишмента, декларирующего безусловную поддержку Башару Асаду. В случае начала американской военной акции Роухани и его союзники будут или оттеснены на второй план, или вынуждены присоединиться к консервативной клике под руководством Корпуса стражей исламской революции.
Верховный лидер - рахбар - в случае обострения ситуации будет, скорее, на стороне революционно-консервативного крыла. Таким образом, шанс на потепление американо-иранских отношений и разблокирования переговоров по иранской ядерной программе будет упущен. В то же время, без Ирана полноценное примирение в Сирии невозможно. В частности, без соглашения с Тегераном будет очень трудно вернуть в места дислокации отряды ливанской "Хезболлы", которые за время боевых действий доказали свою боеготовность и важность.
Таким образом, Вашингтону приходится учитывать гораздо более широкий контекст, чем один только сирийский кризис, что еще более усложняет принятие решений.