Наталья Микольская в течение почти четырех лет была Торговым представителем Украины.
Она пришла на эту должность в самые тяжелые для украинской торговли времена - обычные для украинских производителей рынки сбыта из-за конфликта с Россией были утрачены, промышленное производство находилось в стагнации, экспортные поступления снижались, а барьеры для продвижения украинских товаров наоборот множились. Частично Украине удалось диверсифицировать как рынки сбыта, так и экспортную продукцию, но все торговые преграды преодолеть не удалось. Сейчас во Всемирной торговой организации рассматривается ряд споров между Украиной и Российской Федерацией. Учитывая важность и масштабность этих дел, их справедливо можно назвать нашим торговым фронтом в борьбе с государством-агрессором. В разгар борьбы госпожа Микольская решила уйти с занимаемой должности в связи с участием в программе Стенфордского университета "Новые лидеры Украины". На фоне того, что из ВТО начали поступать неутешительные для Украины вести, многими это ее решение было воспринято неоднозначно. Впрочем, сама Микольская нас уверила, что в ее отсутствие ни один проект не остановится, работа будет продолжаться и в дальнейшем. ZN.UA поговорило с госпожой Микольской о результатах рассмотрения споров Украины в ВТО, противодействии торговой агрессии РФ, готовности нашего государства и в дальнейшем отстаивать свои позиции в международной торговле и способности в дальнейшем расширять рынки сбыта своих товаров.
- Наталья, новости, как говорят, одна хуже другой. Украина проиграла в ВТО дело относительно поставок железнодорожного оборудования, частично проиграла дело, касающееся нитрата аммония. Почему мы так уверенно проигрываем в наших спорах против РФ в ВТО?
- Украина только учится отстаивать свои права в мире и на внешних рынках. Мы все пока что учимся. Особенно, если речь идет об отстаивании наших прав в ВТО. Чтобы достичь в этом успехов, нам надо выстраивать внутреннюю состоятельность в министерстве, для чего надо наладить правильную работу с юридическими советниками и с бизнесом, который помогает нам собирать доказательную базу. Необходимо было время на то, чтобы добиться доверия украинского бизнеса, убедить его в том, что споры в ВТО можно и надо использовать для защиты интересов Украины и украинских производителей, и что этот путь позволяет получать результаты в нашу пользу.
Поскольку упомянутые дела - одни из первых наших дел в ВТО, в которых мы проходим все этапы рассмотрения споров, и в которых мы действительно системно отстаиваем интересы Украины и украинского бизнеса, рассматривать их надо как достаточно сложную и продолжительную работу по развитию украинских государственных органов, в частности Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ). Но не только, поскольку в межведомственных рабочих группах по нашим делам в ВТО задействованы представители и других государственных органов. Все это для нас является хорошим тренировочным процессом. Мы учимся системно работать.
И вопрос здесь не только в опыте. Мы, например, впервые приняли на заседании правительства документ, который называется Порядок обеспечения защиты прав и интересов Украины в торгово-экономической сфере в рамках Всемирной торговой организации. Отныне мы застрахованы от принятия решений о начале споров, рассмотрение которых может быть сложным или нести определенные риски государственным интересам, включительно с политическими и внешнеполитическими последствиями. Сейчас у нас есть очень четкая процедура относительно того, как начинать те или иные споры, как принимать решения, необходимые для этого. Все эти процессы теперь прозрачные и понятные, в частности для бизнеса, который должен осознать, что не все ситуации являются поводом для начала споров. И, наоборот, государство осознает, что при принятии тех или иных решений мы должны учитывать и возможные последствия для внешней торговли.
То есть мы не только увеличиваем состоятельность министерства, мы прописываем процедуры принятия решений, отрабатываем процессы сотрудничества госорганов в таких сложных делах и убеждаем власть в том, что государство должно выделять на это ресурсы и средства. Поскольку, если государство хочет побеждать в делах, оно должно выделять на это ресурсы, в частности и на привлечение юридических советников. А кроме того, мы демонстрируем нашим партнерам в ВТО, что мы способны и готовы идти на рассмотрение споров, отстаивать до конца интересы Украины и украинского бизнеса.
Также надо понимать, что у большинства стран опыта отстаивания их интересов в ВТО намного больше. На мой взгляд, за последнее время мы существенным образом улучшили нашу экспертизу в министерстве, у нас есть отдельное подразделение, представляющее интересы Украины в ВТО, у нас там работают в частности выпускники зарубежных высших учебных заведений, для которых эта работа - уникальный опыт. Кроме того, у нас довольно хорошая министерская команда. Тот прогресс, который мы наблюдаем за последние четыре года, как в МЭРТ, так и в МИД и Минюсте, с точки зрения ведения таких сложных дел - настоящий прорыв, его не всегда замечают в Украине, но наши зарубежные партнеры это отмечают.
- Смотрите, если уж говорить о нашей состоятельности, то в Женеве есть Консультационный юридический центр ВТО, созданный именно для того, чтобы помогать странам, которые в этом нуждаются, готовиться к рассмотрению дел в ВТО. Почему мы не пользуемся их услугами?
- Мы рассматривали возможность присоединения к этому центру, в повестке дня этот вопрос до сих пор есть. Но очень важный момент заключается в том, что услуги центру не бесплатные. Для того чтобы ими пользоваться, надо не только платить ежегодный членский взнос, но и отдельно закупать собственно услуги центра.
- То есть, на ваш взгляд, дешевле привлекать юридических советников с рынка и собственными силами защищать интересы Украины?
- Здесь речь не идет о том, что дешевле, а что дороже. Вопрос в целесообразности. Кого привлекать к тому или другому делу, зависит от сложности самого дела, его стратегической важности, от того, предусмотрены ли средства в бюджете на сопровождение этого дела и в каком объеме. Каждое государство само для себя определяет, по какому пути ему лучше идти. Для нас принципиальным было то, что дела против РФ были представлены в ВТО на достаточно высоком профессиональном уровне. Кроме того, мы помним о том, что в таких делах важными являются постоянное сотрудничество с юридическими советниками, а также вопрос проверки конфликта интересов всех лиц, задействованных в деле. Все эти дела - это вопросы национальной безопасности, и при определении стратегии, как мы будем работать, какую тактику выбираем, учитываются все эти и другие аспекты. А само решение принимается соответственно утвержденному порядку, и не одним человеком, а межведомственной рабочей группой. То есть с учетом опыта Минюста и МИД, уже привлекавших юридических советников к другим делам, касающимся противодействию агрессии РФ. Поэтому вопрос сотрудничества с женевским центром - это пока что перспективы.
На самом деле мы с ними постоянно на связи, но членский взнос - это не такая уж маленькая для украинского бюджета сумма - около 100 тысяч долларов США, чтобы израсходовать ее, а потом, например, не использовать услуги центра или использовать только частично.
- Но привлечение независимых экспертов центра сняло бы ряд вопросов относительно отбора юридических советников в делах. Правда ли, например, что юристы, отстаивающие позицию Украины в деле относительно нитрата аммония, ранее представляли интересы российских производителей химии и могли подыгрывать своим бывшим клиентам?
- Нет, не правда. Юристы для этого дела выбирались, и, что важно, - оплачивались Ассоциацией химиков Украины, больше всего заинтересованных в победе. Национальный производитель фактически сэкономил бюджетные средства. Порядком обеспечения защиты прав и интересов Украины в торгово-экономической сфере в рамках Всемирной торговой организации предусмотрено, что украинские компании, которые обращаются с делом о защите своих интересов, могут предлагать правительству помощь в представлении интересов государства в спорах. В деле о нитрате аммония речь идет именно о такой помощи, выбранные и оплаченные Ассоциацией химиков юридические советники помогали нам готовить нашу позицию в этом деле. При этом важно подчеркнуть, что за формулировку финальной позиции, конечный перечень документов, степень привлечения юридических советников к делу все равно отвечает МЭРТ и межведомственная рабочая группа. То есть все принципиальные документы, поданные нами, и сформулированная нами позиция, - это правительственное решение, а не позиция советников, помогающих нам. Соответственно, в деле о нитрате аммония государство тратило средства только на командировку для представления его интересов в органе по урегулированию споров и консультаций с РФ.
Что же касается других споров, то там все прозрачно, поскольку мы осуществляли закупки через переговорную процедуру. Осуществляло это министерство, не привлеченное к процессу отбора. Критерии формирует межведомственная рабочая группа, на основании этих критериев департамент готовит перечень компаний, предоставляет его межведомственной рабочей группе, она его утверждает, а уже потом тендерный комитет МЭРТ получает предложения и проводит торги. Эта процедура, кстати, также позволяет нам экономить средства. Так как цена, по которой в конце концов закупались услуги, была ниже предварительно заявленной.
- Ставите ли вы в известность высоких должностных лиц государства о ходе дел? Есть ли у нас возможность привлечь политические рычаги для решения дел против РФ в ВТО, поскольку они очевидно политические?
- ВТО тем и отличается от других международных организаций, что прежде всего она рассматривает сугубо экономическую сторону дела. Даже в нашем деле о транзите мы прежде всего говорим в ВТО о торговле, а не о политических мотивах, из-за которых были применены торговые барьеры. Конечно, мы говорим о том, что меры РФ были политически мотивированными, но они оказывают сокрушительное влияние на нашу торговлю. Собственно, наша позиция в транзитном деле основывается на том, что нельзя политическими лозунгами влиять на торговлю между Украиной и третьими странами. Мы говорим о том, что дела, рассматриваемые в ВТО, - это дела, прежде всего касающиеся соглашений ВТО, и их рассмотрение не требует привлечения политических деятелей. При этом в наших межведомственных рабочих группах есть представители МИД, об этих делах знает руководство государства, я непосредственно докладываю высочайшему руководству государства о начале тех или иных споров, более того, эти решения принимаются в рамках стратегии противодействия Украины торговой агрессии со стороны РФ.
Мы достаточно тесно работаем как с Администрацией президента, так и с СНБО. И, конечно, с офисом премьер-министра и Секретариатом Кабмина. Поверьте мне, они не просто осведомлены, они привлечены к этим процессам и предоставляют нам помощь в пределах своей компетенции. Не менее тесным является наше сотрудничество с МИД в вопросах глобального донесения нашей позиции относительно этих споров. Они помогают настолько, насколько это возможно, учитывая специфику рассмотрения споров в ВТО. Повышая нашу состоятельность, мы, помимо прочего, повышаем наше взаимодействие между ведомствами. Мы выходим на тот уровень сотрудничества, которого раньше между государственными ведомствами никогда не было, ведь настолько сложных и комплексных вопросов, нуждающихся в решении, не было тоже.
- Смотрите, в деле о транзите ни Казахстан, ни Киргизстан до сих пор не присоединились к консультациям, хотя они прежде всего заинтересованы в восстановлении транзита из Украины. Очевидно, что это политически мотивированное решение. Почему Украина не использует аналогичные пути политического влияния на ход дел?
- Не могу сказать, что для нас стала сюрпризом позиция упомянутых стран в этом деле. Собственно, мы на это и не рассчитывали. Участие страны в Евразийском экономическом союзе позволяет предусмотреть именно такую позицию. Мы это понимали с самого начала и предусматривали именно такой сценарий. Следует ли тратить политический ресурс на достижение какого-то решения, вероятность принятия которого очень мала? В этом нет смысла. Мне как торговому представителю Украины важнее тратить этот политический ресурс, например, для получения каких-то торговых преференций в ЕС, продвижение новых соглашений о свободной торговле, устранение торговых барьеров в тех странах, где использование политического ресурса будет эффективным. Сегодня у всех вышестоящих органов власти есть понимание, что если у Украины есть нерешенные вопросы в торговой сфере, они должны быть первыми в повестке дня. Речь идет обо всех без исключения: и парламенте, и Администрации президента, и правительстве. Мне не отказал ни один министр, осуществляющий официальный визит в какую-то страну, когда мы просили его поднять или заострить, или попытаться решить определенный вопрос, касающийся торговли. Наоборот, сейчас у нас выстроено сотрудничество на таком уровне, что мы, получая проблему от бизнеса, уже знаем, каким путем лучше идти, чтобы ее решить. И довольно часто привлекаем к этому членов правительства, например. Сейчас у нас налажено сотрудничество с основными комитетами парламента, и их мы также привлекаем к решению торговых проблем в рамках межпарламентского сотрудничества, во время визитов, в процессе официальной переписки и т.п.
- Поговорим детальнее о наших спорах, уже рассмотренных, к сожалению, не в пользу Украины. В чем причина наших поражений?
- Решение в деле о нитрате аммония, по моему убеждению, - в целом не поражение. Это моя принципиальная позиция. В действительности круг людей, понимающих содержание принятого решения в этом деле, очень ограничен, и не только потому, что у нас мало специалистов по рассмотрению споров в ВТО, а еще и потому, что тех, кто разбирается в антидемпинговых процедурах, у нас тоже немного. Понятно, речь не идет о стопроцентной победе, но по принципиальным позициям мы победили.
Самым важным для нас является то, что группа экспертов фактически не отрицала использования Украиной механизма "корректировки" при защите украинских производителей от недобросовестного импорта. Иными словами, если в составе товаров есть составляющие, влияющие на нерыночное формирование их цены, цена может корректироваться на эту нерыночную составляющую. Почему это важно? Понятно, почему в РФ все товары, изготовляющиеся со значительной энергетической составляющей, - дешевле, потому что всем российским промышленным потребителям энергоносители поставляются по цене ниже, чем они реализовываются третьим странам на открытом рынке. Если бы российские компании покупали энергоносители по ценам свободного рынка, себестоимость их продукции и ее конечная цена были бы намного выше. Собственно корректировка цены на газ является ключевым аспектом проведения этого антидемпингового расследования. И мы действительно создали прецедент, позволяющий нам и другим странам по всем другим товарам из РФ, в составе которых есть высокая энергетическая составляющая, проводить корректировку цены. Более того, мы понимаем, что на зарубежных рынках украинские товары часто конкурируют с российскими товарами, и если к ним будет применяться эта корректировка стоимости, размер антидемпинговой пошлины для них будет в разы больше, чем для украинских товаров, следовательно, конкуренция на этих рынках будет выравниваться. То есть речь идет о том, что это решение в нашу пользу, и не только на нашем рынке, но и на рынках третьих стран.
Наше решение относительно применения корректировки ВТО признала оправданным. И в рамках пересмотра, а по этому делу у нас уже был пересмотр в прошлом году, мы опять же эту корректировку провели правильно, что подтвердили специалисты ВТО.
- Но ведь это же нельзя считать окончательной победой в этом деле.
- Да, остались нерешенные проблемы. Во-первых, процессуально определенные действия МЭРТ, которое проводило расследование, признаны ВТО противоречащими процедуре проведения такого расследования. Мы со своей стороны считаем, что мы все эти претензии к процедуре учли и исправили еще во время пересмотра дела. Во-вторых, проблема заключается в том, что применение антидемпинговых мер к продукции российской компании Еврохим, по мнению ВТО, не было оправдано. По их убеждению, мы не имели на это права.
Если вспомним историю вопроса, то нулевая таможенная ставка для этой компании возникла вследствие довольно интересных судебных решений, которые в то время были беспрекословно имплементированы Министерством экономики также довольно интересным образом. Со своей стороны, мы считаем, что у нас есть хорошо обоснованная позиция относительно правомерности применения к Еврохиму такой же корректировки, как и к остальным российским компаниям. Поэтому мы собираемся обжаловать в ВТО эти два пункта решения панели арбитров. Это не очень принципиальные позиции, но для того, чтобы довести дело до конца, 23 августа мы подали апелляцию на решение ВТО в деле об антидемпинговых мерах на нитрат аммония.
- Украина планирует обжаловать также решение в деле о поставках в РФ железнодорожного оборудования. С чем именно мы не соглашаемся и насколько сильна позиция Украины в этом деле?
- Если говорить об этом деле, то ситуация у нас следующая. Мы обжаловали три блока: системное ограничение импорта железнодорожной продукции украинского происхождения, прекращение действия сертификатов соответствия, отказ в выдаче новых сертификатов соответствия и непризнание сертификатов соответствия, выданных сертификационными органами Таможенного союза. История давняя, нарушения возникали периодически, дело в ВТО рассматривается с 2015 года. Требования Украины удовлетворены относительно приостановления действия сертификатов соответствия (по 14 предписаниям, предоставленным нам национальными производителями). Кроме того, группа экспертов ВТО признала, что РФ нарушила свои обязательства, когда возвращала без рассмотрения заявления на проведение сертификации без уведомления о причинах. В отношении третьей позиции обжалованных мер группа экспертов согласилась, что РФ нарушила свои обязательства, поскольку они фактически не признавали свои же сертификаты Таможенного союза. И это будет иметь значение не только в контексте этого дела о железнодорожном оборудовании. С точки зрения имплементации это решения также прецедентное и может использоваться как Украиной, так и другими странами в других сферах. В частности для Украины это решение может касаться также многих других товаров. Мы сейчас работаем с нашими ассоциациями производителей и департаментом технического регулирования, чтобы дополнительно выявить сферы торговли, в которых возникали аналогичные проблемы. Другие страны, торгующие с РФ, также могут использовать это решение в свою пользу, если они тоже столкнулись с такими проблемами. Это лишь поддержит позицию Украины в части требования признания этих сертификатов и даст возможность третьим странам Таможенного союза, которые эти сертификаты выдают, более настойчиво отстаивать свои права: чтобы сертифицированные товары принимались, а сертификаты признавались.
- Какое же решение в этом деле было принято не в пользу Украины? Что мы обжалуем?
- Самым проблемным для нас вопросом является то, что группа экспертов ВТО не подтвердила существование систематического ограничения импорта со стороны РФ. Для нас эта позиция непонятна и неприемлема. Мы считаем, что группа экспертов не была объективной и не учла значительную часть доказательств, в частности и позицию Украины, даже не уточнив у нас ряд вопросов, которые в них возникали. Кроме того, они фактически не поддержали нашу позицию относительно того, что оценка соответствия не должна проводиться исключительно с выездом специалистов и непосредственным ознакомлением. По нашему мнению, это решение как минимум противоречивое. У нас есть информация относительно другого оборудования, которое также производится в условиях, несущих высокий риск угрозы жизни и здоровью людей. В этих случаях использовались другие, альтернативные, формы проведения оценки соответствия. По нашему мнению, соглашение ВТО требует от РФ предложить адекватную альтернативу подтверждения соответствия нашим компаниям, если непосредственный выезд на производство является опасным. Но даже такого предложения не было.
Мы подаем жалобу на эти решения. С целью экономии государственных средств к процедуре обжалования юридические советники уже привлекаться не будут. Возможно, при необходимости они будут привлекаться на определенных этапах рассмотрения. Тем не менее, мы подготовили и уже направили апелляционную жалобу. Позиция наша заключается в том, что мы должны обжаловать решение органа по регулированию споров прежде всего в части системности ограничений и в части неосуществления РФ альтернативных попыток инспекционного контроля.
- Учитывая опыт двух уже решенных споров с РФ в ВТО, к чему вы готовитесь по другим делам, в частности в деле о запрете транзита и иске РФ против Украины относительно санкций и ограничений, наложенных в ответ на российскую агрессию?
- Относительно транзита. Спор сейчас в активной стадии. Согласно информации, обнародованной ВТО, рассмотрение его можно ожидать в декабре этого года. Процедура рассмотрения спора является конфиденциальной, и пока мы не можем разглашать никаких деталей. Но, на наш взгляд, мы представили достаточно основательную доказательную базу. Но для ВТО это довольно сложное дело концептуально, ведь оно затрагивает 21 статью, где речь идет о глобальном праве страны применять любые меры, если она считает, что есть угроза ее национальной безопасности. Позиция Украины заключается в том, что любые меры, касающиеся национальной безопасности, должны быть обоснованы одной или несколькими причинами. Кроме того, на наш взгляд, должна быть четкая связь между применяемыми мерами и собственно угрозой. Учитывая это, мы можем говорить, что, во-первых, использованная РФ мера применена по непонятным причинам, потому что ни в одном акте РФ не указано, почему был ограничен транзит в третьи страны и в чем же заключается угроза национальной безопасности. И еще один важный момент: мы не понимаем, каким образом прекращение транзита в третьи страны связано с любым даже гипотетическим ограничением, которое касается национальной безопасности. Поэтому ждем решения.
- То, что Казахстан, Кыргызстан и другие страны региона, то есть страны-члены ВТО, которые, собственно, теряют от запрета транзита, не присоединились к консультациям в этом деле, усложняет для нас его рассмотрение?
- Прежде всего теряет Украина, потому что эти страны могут заместить наш импорт товарами третьих стран. Поэтому в первую очередь это наши потери. Участие третьих стран в рассмотрении споров в рамках ВТО не является обязательным и глобально не влияет на процесс рассмотрения. Конечно, участие третьих стран помогает панели лучше понять суть дела, получить дополнительную юридическую оценку, услышать какие-то дополнительные аргументы, понять, как ситуацию видят третьи страны, как ее оценить в глобальном контексте и имеет ли примененная мера влияние на третьи страны. Но я не считаю, что для этого спора это необходимое условие. У нас изначально не было ожидания, что упомянутые страны к консультациям по этому делу присоединятся.
- Есть еще одно интересное дело, на этот раз Украины против Казахстана относительно антидемпинговых мероприятий по стальным трубам. Так вот к консультациям по этому делу присоединилась как третья сторона РФ. Фактически продемонстрировав, кто на чьей стороне играет. Можно ли это дело приобщить к кейсу противостояния Украины и РФ в ВТО?
- Это дело касается антидемпинговых мер, принятых Евразийским союзом относительно продукции из Украины.
- Да, фактически это дело против Евразийского союза. Стоило ли, исходя их этого, его начинать?
- Конечно. Да, Евразийский экономический союз не является членом или субъектом ВТО, и меры применяются на всю территорию стран-членов Евразийского экономического союза, часть из которых являются членами ВТО. Украина имеет право возбудить этот спор относительно любого члена ВТО, на территории которого применяются эти меры. Понятно, что по нашему мнению, эти меры не являются обоснованными. У нас довольно сильная позиция. Наше обращение к Казахстану, кроме прочего, преследует цель стимулировать наших торговых партнеров занимать более активную позицию в рамках Евразийского союза в контексте принятия решений, которые имеют влияние на экспорт из Украины и применяются на территории всего Союза. Для нас этот вопрос также имеет большое значение, учитывая потенциальное вступление Республики Беларусь в ВТО. Там мы сейчас также требуем отмены ряда мер, которые, на наш взгляд, Союз применяет неправомерно, и которые не отвечают требованиям ВТО. И если Беларусь и Казахстан эти меры распространяют на свои территории, это значит, что они должны нести ответственность за несоответствие этих действий нормам ВТО.
- Что произошло с иском РФ против Украины относительно санкций и ограничений в ответ на российскую агрессию?
- Консультации с РФ состоялись. Сейчас дело на той стадии, на которой оно и было.
- Подождите, консультации состоялись довольно давно. Почему дело не движется дальше?
- После консультаций со стороны РФ не было дальнейших действий. По состоянию на сегодняшний день Украина не получала от РФ никаких других документов, касающихся этого спора. Комментировать и оценивать действия РФ мы не можем.
- Но в целом, теоретически, дело может завершиться только консультациями, без дальнейшей процедуры рассмотрения?
- Вообще, основная задача процедуры по урегулированию споров заключается в том, чтобы споры урегулировались еще на стадии консультаций. Если посмотреть на статистику поданных запросов на консультации и уже инициированных рассмотрений в ВТО, то запросов будет однозначно больше. Понятно, что часть споров все равно идет дальше, часть потом приостанавливается.
- Но сейчас ни о приостановлении, ни о решении этого спора речь не идет?
- К сожалению, нет информации, считается ли такое дело решенным. Каждая страна сама для себя определяет, смогла ли она решить вопрос на этапе консультаций, следует ли идти дальше по процедуре. Но мы готовы к любому развитию событий. Нами собрана доказательная база по этому делу, готова предварительная позиция. Мы не ждем. Мы понимаем, если речь идет о РФ, то любое решение, принятое в рамках ВТО, торговли не касается. Все, что делает РФ в ВТО, это не о торговле, это о торговой агрессии и отстаивании неконкурентных условий.
- Добавим немного позитива, изменилось ли отношение украинских производителей к сотрудничеству с РФ, ищут ли они новые рынки и удается ли им это?
- Ищут. Многие компании переориентировались уже на рынки третьих стран. Увеличилось также количество компаний, которые раньше не были экспортерами, но начали выходить на внешние рынки. А главное, есть значительный процент бизнеса, который изначально создается уже как ориентированный на экспорт. То есть, начиная с запуска производства, компании уже видят себя экспортерами, имеют хорошие экспортные стратегии, нацеленные на определенные рынки сбыта. Это не означает, что они начинают экспортировать с первого же дня работы. Но стратегически они готовятся именно к этому. У нас есть компании, которые планируют выйти на экспорт на третий год работы, на пятый, но в любом случае они готовятся и развиваются именно в этом направлении, закладывают это в свои стратегии, развивают соответственно маркетинговую составляющую, изучают рынки.
- На экспортной статистике это сказывается?
- Если взять итоги первого полугодия этого года, то положительные тренды есть. Внешнеторговый оборот товаров и услуг, если сравнивать с предыдущим периодом, увеличился на 12,3 процента в сравнении с соответствующим периодом прошлого года, и составлял 56,3 миллиарда долларов США. Разговоры о том, что у нас замедляются темпы роста, не соответствуют действительности. У нас есть небольшое замедление, но оно не доходит даже до одного процентного пункта. Да, сальдо торгового баланса до сих пор отрицательное, но прежде всего на это влияет импорт энергоносителей, а не замедление экспорта. Собственно, на этом необходимо акцентировать внимание. Вся наша работа, касающаяся энергоэффективности, будет влиять на торговый баланс. В частности диверсификации поставок, также оказывающих влияние на цену. Дальнейшая диверсификация будет снижать цену и однозначно будет выравнивать наш торговый баланс. И, конечно, увеличение экспорта.
Экспорт товаров за этот период увеличился на 12,7 процента, или 2,6 миллиарда долларов США, и составляет 23,3 миллиарда долларов США. Рост произошел по всем группами товаров, кроме АПК, где есть падение на 1,7 процента. Учитывая, что эти товары занимают в нашей структуре экспорта значительную долю, это падение является довольно ощутимым. Самое большое падение произошло из-за сокращения поставок растительного масла, зерна, сахара и кондитерских изделий и продуктов из зерновых культур. Мы встречались с руководством Минагрополитики, было совещание, на котором обсуждался этот вопрос. Они будут выяснять, почему так случилось. Есть предположения, что на этот показатель повлияла сравнительная база прошлого года, когда мы собрали пиковые урожаи и существенным образом увеличили экспорт. По сравнению с этой базой даже хороший результат будет казаться падением.
При этом у нас в деньгах растет экспорт металлургии, машиностроения, товаров химической промышленности и других промышленных товаров. В легкой промышленности физические объемы упали, но выросла стоимость. Это может быть связано с тем, что мы начали экспортировать немного более дорогую продукцию, а более дешевая ушла с рынков.
Если говорить об импорте, то прежде всего речь идет об энергетическом сегменте. Но наряду с этим у нас возрос импорт машиностроения, а мы понимаем, что это один из показателей обновления средств производства и, следовательно, рост экономики. Кроме того, растет импорт химической продукции (органических химических соединений, лекарств, пластмасс и полимеров, эфирных масел, резины), металлургии и т.п.
И хочу подчеркнуть, что основной наш торговый партнер - это ЕС, с удельным весом во внешнеторговом обороте товаров и услуг Украины 41,2 процента в первом полугодии этого года. Если говорить об экспорте товаров и услуг в ЕС, то он увеличился на 18,9 процента, или на 1,8 миллиарда долларов США, по сравнению с предыдущим периодом. Экспорт только товаров возрос на 1,6 миллиарда долларов США и составляет 9,8 миллиарда долларов США. При этом импорт товаров из ЕС у нас вырос на 12,4 процента. И, несмотря на то, что у нас до сих пор отрицательное сальдо, оно сокращается.
- Если говорить об экспорте в страны ЕС, с чем связано замедление роста?
- На самом деле темпы прироста упали не намного и обусловлено это, опять же, тем, что у нас снизились поставки продукции АПК. Понятно, что если у нас ЕС - это 40 процентов торгового оборота, то локальные факторы здесь будут общими с глобальными.
Но бизнес продолжает искать новые рынки и каналы сбыта. Конечно, не все компании к этому готовы. Но на местном уровне уже есть осознание того, что экспорт это возможности, перспективы и поступления, которые стоят усилий, потраченных на выход на новые рынки. С другой стороны, количество иллюзий относительно того, что экспорт - это просто и не требует затрат и подготовки, также уменьшается.
Реальный сектор начинает объективно оценивать преимущества экспорта и риски, которые с ним связаны. Бизнес учится работать в новых условиях. И это на самом деле очень важно, ведь экспорт - это возможность заработать для себя и для страны. Это качественные изменения на производстве, новые технологии и инвестиции, более высокие зарплаты на экспортирующих предприятиях. И сейчас как у власти, так и у бизнеса, есть понимание того, что на эти качественные изменения может повлиять не только правительство, но и каждый украинский предприниматель или экспортер. Эти несколько лет мы работали над тем, чтобы это понимание было у каждого. Верю в то, что Украина будет экспортной страной! Экспортируй!
С Наталией Микольской беседа велась во время ее пребывания на должности Торгового представителя Украины - заместителя Министра экономического развития и торговли. В эти дни Наталия уже начинает исследовательскую работу по стипендиальной программе для лидеров из Украины "Ukrainian Emerging Leaders Program" в Центре демократии, развития и верховенства права Стенфордского университета в США.