Мировая экономика на краю пропасти.
Так и не придя в себя от последствий пандемии COVID-19, уверенно входя в период высокой инфляции и низкого экономического роста, она столкнулась с новой угрозой — войной РФ против Украины. Обе страны являются мощными игроками на глобальных сырьевых рынках продовольствия и топлива, цены на которые в последние годы уже находились на максимуме. Санкции, которые должны сдержать агрессивную Россию, и военные действия, не дающие Украине полноценно торговать с миром, уже повлияли на глобальную экономику, усиливая рост цен, разрушая цепи поставок, подталкивая центробанки к повышению ключевых ставок, а следовательно, и к долговым проблемам как отдельных компаний или домохозяйств, так и целых стран. «Стечение бедствий» — так об этом сказала директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева. Собственно, анализу этому стечению бедствий и были посвящены титульные дискуссии на Всемирном экономическом форуме в Давосе в этом году.
И хотя Украине и ее судьбе было посвящено очень много панелей, дискурс все равно каждый раз разворачивался от глобального к частному, к бедам и проблемам каждой конкретной страны и состоянию ее внутреннего рынка. К сожалению, по итогам большого количества обсуждений так и не появилось ощущение, что мир готов объединиться ради мира и стабильного экономического роста.
Еще хуже, что в целом соглашаясь, что обострение мировых проблем непосредственно связано с наивысшим проявлением политического кризиса, спикеры то тут, то там призывали отказаться от политизации дискуссии и концентрироваться исключительно на экономической составляющей проблемы. И всякий раз, возвращаясь к разрушительным экономическим последствиям российско-украинской войны для большого числа стран, о борьбе с причиной кризиса не вспоминали, только о рисках того, что мировой «кэнселлинг» целой страны теперь стал очевидным риском и угрозой.
Несмотря на декларативное признание того, что глобальная рецессия неизбежна, и лучшее, что можно было бы сделать, — это максимально упростить регулирование во внешней торговле, чтобы сделать невозможным дефициты, хоть как-то сдержав инфляцию, очевидно, что страны не готовы к этому и находят сотню причин, почему именно их внутренний рынок нуждается в защите.
Согласились, что глобализация не была справедливой, что целый ряд стран от нее, скорее, терял, и тут же предсказывали еще большую борьбу за глобальные капиталы, в которой, как известно, самые маленькие и слабые всегда проигрывают.
Миссия центробанков, по убеждению соучредителя The Carlyle Group Дэвида М.Рубинштейна, изменилась. Это раньше они должны были делать все, чтобы снизить инфляцию и поддерживать стабильность национальной валюты, сейчас же вынуждены бороться с безработицей, к росту которой обычно приводит повышение ключевых ставок. Как-то, согласитесь, диссонирует с мировым трендом, ведь с конца февраля этого года центробанки более 40 стран мира, наоборот, свои ключевые ставки повысили и вряд ли бросятся в обратную сторону в ближайшее время.
Фискальные стимулы, которые были рецептом спасения во времена пандемии, теперь также критикуются, причем главой французского центробанка Франсуа Виллеруа де Гало, подчеркнувшего, что одной из причин нынешнего инфляционного кризиса является и тот аттракцион невиданной щедрости, который мир устроил, чтобы спасти экономику «любой ценой» от последствий пандемии. И сразу же после этого МВФ призывает к увеличению поддержки. Да, они, конечно, хотят поддерживать самых бедных, спасать наиболее пострадавших, но не приведет ли это к еще большим инфляционным проблемам, чем сейчас? В состоянии ли самые бедные, которые обычно еще и институционально более слабые, справиться потом с инфляцией в мире, где господствует рецессия? Способны ли ведущие экономисты мира предложить какие-либо решения не из стандартного пакета?
Два мировых кризиса — продовольственный и энергетический — были в фокусе обсуждений в течение этих дней. Ни один из них на самом деле не был «черным лебедем». За последний год мировые цены на продукты питания выросли почти на треть, на удобрения — более чем на половину, а цены на нефть — почти на две трети. Количество людей, страдающих от нехватки продовольствия, удвоилось за последние два года: сейчас уже 276 миллионов человек испытывают дефицит еды, свыше полумиллиона — уже голодают. К ноябрю нехватку продовольствия ощутят почти два миллиарда человек. Война просто разорвала мировую экономику там, где уже и так все на ладан дышало.
Никакие прорывные решения не найдены. Рецепты все те же: рост расходов, субсидии, фискальные стимулы. Ужасный выбор между сдерживанием инфляции сейчас ценой экономического роста завтра. Увеличением госрасходов ценой разбалансировки бюджетов и обострения долговых кризисов. Между крайней бедностью сегодня и продовольственной и энергетической безопасностью завтра. И, как всегда, несмотря на десятилетия борьбы с неравенством, первыми пострадают самые бедные страны, наиболее незащищенные люди.
Неопределенность, риски и стресс мировой экономики с непредсказуемыми последствиями. «Идеальный шторм, который может опустошить экономики развивающихся стран», — так это описывают специалисты ООН. С грустью и сочувствием это подтверждают участники форума, в основном из крепких развитых стран. Призывают к диалогу и сотрудничеству.
Очевидно, что мир в панике, три подряд года потрясений сузили горизонт планирования до минимума и уже выработали привычку реагировать на тактические вызовы даже ценой стратегических результатов. Не имея времени на анализ и рефлексию, мир не способен найти новые решения, креативные подходы, рецепты не из бабушкиной тетради, а из фьюжн-кухни. Без точки равновесия это и невозможно. До завершения войны в Украине напрасно надеяться эту точку равновесия найти.
Возмутительное для нас заявление Генри Киссинджера — всего лишь неэлегантная попытка отыскать это равновесие. К счастью, пока среди мировых лидеров больше тех, кто осознает, что статус-кво по состоянию на 24 февраля с.г. является не равновесным, а наоборот, рискованным. Впрочем, чем глубже мир будет погружаться в кризис, тем больше будет желающих вернуть хотя бы такую мнимую стабильность, следствием которой, все правильно, будет разворачивание дальнейших непрогнозируемых кризисных сценариев. Но даже об этих, не таких уж и невероятных, перспективах форум молчал.
Когда три года назад на том же Давосе голландский историк Рутгер Брегман сказал: «Кажется, что я на конференции пожарных, где запрещено говорить о воде», он имел в виду проблему уклонения от налогообложения самыми богатыми людьми мира, но в этом году его метафора была бы не менее уместной. Только в этот раз вода — победа Украины в войне.
Больше статей Юлии Самаевой читайте по ссылке.