Папа Римский Франциск не устает напоминать нам о мире и прочих важных вещах — таких как прощение, примирение, жертвы и страдания. Очень благородно с его стороны, хотя зачастую — неуместно и невпопад. Во всяком случае, с украинской точки зрения. Можно было бы подумать, что «неуместность» эта только из-за того, что пацифистский дискурс вообще выглядит неубедительным на фоне ракетных обстрелов.
Но вот что любопытно: Папа Франциск, несмотря на свой хваленый антиколониализм, не спешит критиковать политику России в отношении Украины, ограничиваясь констатацией «трагедии» и «невозможности решить проблему оружием». И это происходит на фоне «антиколониального» разворота Кремля: утратив торговые и прочие отношения с коллективным Западом, Россия надеется зайти противнику в тыл — и для этого лихорадочно ищет союзников на глобальном Юге. В этой точке интересы Папы Франциска и Кремля смыкаются.
Не читал, но уважаю
Размышления Папы о «великой российской культуре» стали его визитной карточкой во время российского вторжения в Украину. Последний раз эти размышления прозвучали на борту самолета по дороге из Бахрейна во время пресс-конференции Папы Франциска. Той самой, где «о Достоевском» и «великом народе». Итальянский журналист Антонио Пелайо спрашивал его совсем о другом — о «страдающей Украине», которая не сходит с уст Папы; о том, на каком этапе также не сходящие с папских уст «мирные переговоры»; говорил ли Папа с Путиным и собирается ли сделать это.
На этот вопрос Папа ответа не дал. Вместо этого он почему-то вцепился в «русский гуманизм» и Достоевского. А также совершил экскурсию по мемориалам Второй мировой, на могилы давно павших «мальчиков», над которыми, по словам Папы, он пролил немало слез. Кроме того, были упомянуты другие войны и геноциды, которые происходят на планете — что же это мы все об Украине?
Отчего сложилось впечатление, что Папа отвечал сам себе, а не журналисту. Его куда больше занимало только что опубликованное Associated Press расследование бучанской резни. Со всеми жуткими подробностями и, самое главное — доказательствами того, что расправы над мирным населением не были «частными инцидентами», отдельными эксцессами войны — они были массовыми и, более того, спланированными.
Нам ли не понимать Папу Франциска, который пытается отмахнуться томиком «знакового писателя», защитить свой хрупкий внутренний мир от вторжения беспощадной реальности?
Судя по линии самозащиты, которую выбрал Папа, можно сделать несколько выводов. Первый: о Достоевском он слышал, но вряд ли читал. А если даже читал, то в какой-нибудь адаптированной версии для студентов семинарий. Те, кто читал Достоевского во всей его полноте, вряд ли удивятся резне в Буче и уж конечно не поспешат нарекать Федора Михалыча «гуманистом».
Второй вывод: трудно играть роль пацифиста во время войны. Вполне достойная роль для мирного времени — когда раны более-менее затянулись, а демонстрировать травмы становится неприлично в обществе, настойчиво требующем «примирения» и «прощения». Но под аккомпанемент условной Бучи или Маруполя говорить о «мире вообще», «мире любой ценой», демонстративно не различать жертв и агрессора — это обесценивать не только сами жертвы, героизм и прочие земные явления. Это — уравнивать в правах добро и зло.
Наконец, вывод третий: Папа Франциск не оставляет надежд на сотрудничество с Россией. Не с этим патриархом, так со следующим, не с этим Путиным — так с каким-то другим. А впрочем, зачем откладывать в долгий ящик, если Кремль уже сейчас подает сигналы, которые очень по сердцу «Папе с глобального Юга»?
Теология с географией
Очень многое в нынешней политике Ватикана определяется именно этим: Папский престол занимает представитель «глобального Юга». Быть «голосом тех, кого обычно не слышат» — цель, заявленная Хорхе Бергольо при восхождении на Папский престол. Но только со временем стало ясно, что он имеет в виду не всех «неслышимых» в этом мире, а только и именно глобальный Юг. Соответственно главным объектом папской критики — «главным злом» современного мира — стал «новый белый колониализм», скрытый под маской глобального капитала.
Конклаву не откажешь в толике мудрости: самим фактом своего понтификата Папа Бергольо оказывается живым ответом критикам, которые все чаще и все громче ассоциируют католицизм — «западное христианство» — с колониализмом. Что ж, это правда: глобальный Юг получил христианство от «белых мужчин». А то, что святой престол традиционно занимали выходцы с европейского континента, всегда было вызывающим напоминанием об этом. Для Католической церкви, основная паства которой находится за пределами «Запада»/«Севера», очень важно сместить акценты. Ведь на глобальном Юге все, что связано с белым колониализмом, — болезненная тема.
Так что Франциск по-своему Папа своего времени и места — эпохи BLM и #MeToo.
Но вот что интересно: антиколониальный пыл понтифика заканчивается на украинском вопросе. В точности, как русский либерализм. Совпадение?..
Узость взгляда «аргентинского Папы» тут, как на ладони: колониализм и борьба против него оказываются прерогативой глобального Юга — это всегда в той или иной форме борьба против «белого супрематизма». Мы же со своей слишком белой кожей и явно европейским происхождением не вписываемся в знакомый и удобный для Папы контекст «деколонизации». Нас нельзя сравнить даже с двумя африканскими племенами, которые режутся друг с другом уже не первую сотню лет, потому что в Африке это принято объяснять все тем же «колониальным влиянием» (и это, нередко, правда).
Наша же война, хоть и с большими оговорками, — антиколониальная в самом прямом и даже несколько архаичном смысле слова, потому что это война непосредственно против российского колониализма. Но тут «антиколониальный» Папа отчего-то совсем не готов откровенно поддержать украинцев в их борьбе.
Просто с точки зрения Папы Франциска, роль воплощенного Зла уже занята и линии фронтов проведены — без учета нашей войны. Противостоять условному «Западу» с его сомнительными «ценностями», которые всегда так или иначе диктуются интересами капитала, — примерно так выглядит геополитика Ватикана эпохи Папы Франциска. Даже географию мы с Папой, как видите, воспринимаем очень по-разному: мы под словом «Север» подразумеваем, скорее, Соловки и Колыму, а он — вашингтонский обком. Что ж, мир гораздо сложнее, чем мы привыкли думать и говорить, сидя каждый на своем фрагменте суши. И даже тиара понтифика, как видите, не спасает от узости взгляда.
Но так уж сложилось, что Папа ищет союзников в своей борьбе среди тех, кто так или иначе противостоит условному «Западу». Ради этого союзничества он ведет настойчивые переговоры с Китаем. Этим же стремлением к союзничеству против «западного образа жизни» объясняется его странная любовь к России. Настолько сильная, что никакая Буча не заставит его признать несостоятельность «русского гуманизма».
Об «угнетенных народах» и «освободителях»
Хорошая новость для Папы: в Кремле тоже говорят вслух о «новом колониализме» (разумеется, американском) и хотят не просто поучаствовать, но по возможности возглавить «антиколониальное движение» глобального Юга.
Эту не новую, но все более важную для Кремля геополитическую линию четко обозначил глава российского МИДа Сергей Лавров. Он еще в августе опубликовал в газетах Египта, Конго, Уганды и Эфиопии программный текст о том, что «наша страна, не запятнавшая себя кровавыми преступлениями колониализма, всегда искренне поддерживала африканцев в их борьбе за освобождение от колониального гнета». Логическим продолжением видится тот факт, что три дня назад Путин лично дал отмашку неназванным «отечественным историкам» подготовить материалы об ужасах колониализма к саммиту Россия—Африка в 2023 году.
Плохая новость для Папы: речь идет вовсе не о защите интересов угнетенных народов. Для России это тоже just business — только об освоении Африки «поваром Путина» Пригожиным написаны километры журналистских расследований. Просто Россия — в отличие от Китая, который тоже активно осваивает ресурсы «глобального Юга», — привыкла заворачивать свои сугубо экономические соображения в пестрые фантики «прогрессивной идеологии». Так из just business рождается «необходимость противостоять новому колониализму» (главным двигателем которого является, разумеется, вашингтонский обком).
Ничего нового: российская власть любит приписывать другим то, что намерена сделать (или уже делает) сама. Тому пример — нынешняя война, которая имеет настолько откровенно колониальный характер, что на Западе ее называют «ужасным анахронизмом». И то сказать — ну кто же в наше просвещенное время ведет кровопролитные колониальные войны? Разве нет других методов? И даже попытки России представить свою украинскую кампанию как «смелую попытку противостоять колонизации Украины Западом» не выдерживает критики. Одна Буча может рассказать все об ужасах российского колониализма. А ведь Буча, увы, не одна. Но ведь рассказать — мало. Надо чтобы кто-то захотел услышать.
Папа Франциск — пример того, насколько глобальный Юг не готов слышать о каком-либо другом (анти)колониализме, кроме своего собственного. Пытаясь проследить логику Папы Франциска, который постоянно, едва речь заходит об Украине, начинает говорить о России (да, это так — и это ужасно несправедливо и просто раздражает), нам следует понимать: позиция Папы — это не только позиция одного человека, пусть даже он восседает на Святом Престоле. Точно так же, как позиция патриарха Кирилла, — это не просто «частная точка зрения» или «нарративы Кремля». Позиция глав церквей вполне созвучна позиции их паствы. Папа Бергольо, как и обещал, озвучивает мысли и чаяния огромной части мира, которую мы обычно «не слышим». В том числе по чисто географической причине: мы ориентируемся по оси Восток—Запад, а потому огромная часть, именуемая глобальным Югом, просто выпадает из нашего поля зрения.
Но в Ватикане — как и в России — понимают, что глобальный Юг представляет собой огромный ресурс — в том числе идеологический. Ресурс, который можно использовать как на добро, так и во зло. Глобальный же Юг не сочувствует нашей борьбе против российского колониализма. Не то чтобы он с нами не солидарен — он нас игнорирует, как и мы его. Все, что там видят в нашем «кейсе», — конфликт двух геополитических «тяжеловесов» — России и США. И симпатии их, конечно же, не на стороне «англосаксов». Кстати, вы заметили, что Путин теперь постоянно употребляет это слово? С чего бы это?
На этом фоне готовность Папы Франциска отмахиваться от ужасов Бучи (и всех остальных) томиком «великого гуманиста» Достоевского — очень тревожный сигнал для нас. Готовность защищать «великий народ», пусть даже он устроил геноцид своим соседям, только потому, что они «против Америки» — это выбор не одного человека по имени Хорхе Бергольо. Это общий глас огромной части мира. Глас, который мы просто плохо слышим в силу особенностей мировой акустики.
Голос Папы
Ватиканская остполитик сильно эволюционировала и усложнилась со времен Папы Павла VI. Теперь понтифик не просто хочет оставаться «мостиком», перекинутым в обход «железного занавеса», экстренным и, возможно, последним открытым каналом связи с диктаторским режимом. Хотя и это, безусловно, тоже. И тут надо отдать должное Папе Франциску: его участие, например, в обмене украинских пленных, сложно переоценить. Вернее, его даже оценить сложно, потому что свои дипломатические возможности и каналы Ватикан привык хранить под покровом тайны. Поэтому упрекая Папу в желании оставаться на связи с Кремлем, не стоит увлекаться и забывать о том, что эта связь для кого-то может стоить свободы или даже жизни.
Но это не отменяет угроз, связанных с попытками Папы не просто оставаться «над конфликтом» и «держать каналы открытыми», но ради этого откровенно нивелировать фундаментальные ориентиры — такие как добро и зло — ради благородных, но неуместных и невозможных в данный момент целей. Более того, говорить о мире, презрев инстанцию зла и необходимость закрыть от него и мир, и собственное человеческое достоинство, — это обесценивать и подвиг, и страдания, и достоинство, и смерть, и жизнь. И даже сам подвиг Христа, который, наверное, тоже мог выбрать жизнь — но все же почему-то выбрал крест.
Папа Франциск — это, конечно, всего лишь еще один Папа на ватиканском престоле. Скажем, Дональд Трамп мог стать президентом, — но запаса прочности политической системы США хватило (хоть, может, и впритык), чтобы это пережить. Католическая церковь старше США и можно предположить, что ее запаса прочности тоже хватит, чтобы пережить Папу Франциска.
Но есть нюанс. Фигура президента США никогда не была и не считалась сакральной. Фигура Папы — сакральна. Во всяком случае считалась такой до последнего времени. Желание Папы оставаться «голосом тех, кого обычно не слышат» — очень похвально. Но в то же время отказ Папы говорить с позиции истины (хотя именно ее голос в последнее время тоже редко услышишь), как и его отказ говорить от имени и во имя всей своей паствы, всех католиков мира — независимо от их географических и идеологических координат — это очень плохая новость и для церкви, и для мира.
Больше статей Екатерины Щеткиной читайте по ссылке.