Двадцать лет назад цена акций стартапа, которым управлял американский бизнесмен Джефф Безос за 12 месяцев упала на 71%. Такой «неутешительный» опыт Amazon был частью краха интернет-компании, что раскрыл самоуверенность Кремниевой долины и, наряду со скандалом с компанией Enron (мошенничество в 14 млрд долларов), разрушил доверие к американскому бизнесу.
Между тем Китай пытался приватизировать свои государственные компании, но в то время ничего не сигнализировало о том, что Пекин мог создать эффективную культуру предпринимательства. Зато наиболее благоприятная ситуация была в Европе, где новая единая валюта обещала создать гигантский интегрированный рынок для бизнеса.
«Творческие разрушения» часто делают прогнозы бессмысленными, но даже по этим стандартам деловой мир после пандемии коронавируса резко отличается от того, чего можно было ожидать еще два десятка лет назад. Технологические компании сейчас составляют четверть мирового фондового рынка, и их «географические границы» стали впечатляющими.
Америка и Китай получают господствующую роль в эпоху глобальной бизнес-геополитики, на них приходится 76 из 100 самых дорогих компаний в мире. Тогда как количество господствующих европейских компаний упало с 41 в 2000 году до 15 сегодня, пишет The Economist.
Этот дисбаланс в значительной мере отражает американские и китайские амбиции, а также «халатность» в Европе и других странах. Появляются два гигантских вопроса: почему это произошло? И как долго это может продолжаться?
Сами по себе крупные компании ничем не лучше небольших фирм. Статус компании Japan Inc взлетел в 1980-х годах, чтобы потом потерпеть крах. Крупные фирмы могут быть как признаком успеха, так и признаком бессилия. Одна из крупнейших нефтяных компаний в мире Saudi Aramco является не столько символом успеха в 2 трлн долларов, сколько показателем опасной зависимости королевства от ископаемого топлива.
Правильный тип гигантской компании является признаком здоровья бизнеса, в котором создаются большие, эффективные фирмы в условиях постоянной конкуренции.
Одним из способов продемонстрировать доминирование Америки и Китая является сравнение их доли в мировой продукции с долей деловой активности. По этому показателю на Америку приходится 24% мирового ВВП, но 48% деловой активности. На Китай приходится 18% ВВП и 20% бизнес-активности. Другие страны, граждане которых составляют 77% населения мира, имеют гораздо меньшее влияние.
Частью объяснения расширения США и Китая является то, что Европа потеряла свой шанс на господство. Политическое вмешательство и долговой кризис в 2010-2012 годах остановили экономическую интеграцию континента. Большинство европейских компаний не спрогнозировали переход к «нематериальной экономике».
У Европы нет стартапов, чтобы конкурировать с Amazon или Google. Но другие страны тоже пытались расширить свою роль в глобальном бизнесе. Десять лет назад Бразилия, Мексика и Индия готовились создать большую когорту мировых фирм, однако не смогли реализовать эти намерения.
Только Америка и Китай смогли успешно начать процесс «созидательного разрушения». Из 19 компаний, созданных за последние 25 лет, стоимость которых сейчас превышает 100 млрд долларов, девять - находятся в Америке и восемь - в Китае, европейские компании в этот перечень не входят.
Даже когда зрелые техногиганты, такие как Apple и Alibaba, пытаются закрепить свое господство, новый набор технологических фирм, включая Snap, PayPal, Meituan и Pinduoduo, с легкостью выбиваются в лидеры.
В результате пандемии в Америке и Китае наблюдался всплеск бизнес-энергии, и произошло бурное движение инвестиций. Фирмы двух стран доминируют в сфере новых технологий, таких как финтех и электромобили.
«Волшебная формула успеха» содержит множество ингредиентов. Огромный внутренний рынок помогает компаниям быстро расширяться до мощных масштабов. Глубокие рынки капитала, сети венчурных капиталистов и мощные университеты обеспечивают благоприятные условия для стартапов.
Среди прочего, в Китае и США существует культура, которая поддерживает предпринимателей. Китайские магнаты хвастаются своей рабочей этикой: с 9:00 до 21:00, шесть дней в неделю. Прежде всего политика стран поддерживает творческое разрушение.
Америка уже давно готова разрушать старые деловые практики, тогда как Европа не всегда хочет выходить из зоны комфорта. После 2000 года китайские лидеры позволили предпринимателям «начать революцию».
Однако недавняя эрозия этого политического консенсуса в обеих странах является одной из причин, почему такое глобальное бизнес-доминирование может оказаться недолговременным. Американцев беспокоит национальный упадок, а также низкие зарплаты и монополии.
Администрация президента США Джо Байдена планирует способствовать развитию конкуренции и расширению сети социальной защиты для безопасности работников, пострадавших вследствие таких «творческих разрушений». Но опасность заключается в том, что Америка продолжает двигаться в сторону протекционизма, промышленной политики и карательных налогов на капитал, что разрушает ее бизнес-конкуренцию, резюмирует издание.
Чуть ли не в каждой экономически развитой стране можно назвать компании, являющиеся как бы носителями национального флага. Анализ взаимодействия государств и корпораций — крайне интересная тема и весьма непростая. Государственные деятели или структуры могут нарушить международное право или уголовный кодекс и выйти сухими из воды, но «бан» в Twitter или Facebook вполне может быть и пожизненным, и оспорить это фактически нереально. Чьи корпорации мощнее — американские или китайские? Кто возглавляет мировую табель о рангах корпораций? Какое место занимают в ней крупнейшие компании России, претендующей на кресло в сообществе ведущих мировых держав? Об этом вы узнаете из статьи Сергея Корсунского «Корпоративная геополитика».