Московская правозащитница Елена Русакова, сотрудничающая с Комитетом «Гражданское содействие» (российская общественная благотворительная организация помощи беженцам и вынужденным переселенцам), в интервью ZN.UA сообщила, что, по оценкам ее коллег, количество незаконно депортированных в Россию украинцев может составлять не более 100 тысяч человек. Об этом говорится в статье Ольги Дмитричевой "Из ада войны — в ловушку бесправия".
На вопрос о том, сколько из депортированных стремятся как можно скорее покинуть Россию, правозащитница ответила: «Люди очень разные. Мне приходилось сталкиваться с теми, кто с радостью воспринял переезд в Россию. Они, как правило, из оккупированной части Донбасса и говорят штампами российской пропаганды. Есть категория переселенцев, которые, будь у них выбор, никогда не поехали бы в Россию. Они сразу заявляют о своем желании выехать в Европу либо вернуться на Родину. Но есть и огромное количество тех, кто ставит своей целью простое физическое выживание. Они считают, что им пока лучше остаться здесь — в русскоязычной среде с понятным укладом жизни. Для них так легче и проще».
Русакова объясняет это тем, что после сильнейшего стресса, пережитого этими людьми, у них практически не остается внутренних ресурсов: «Поэтому они стараются выбирать режим экономии энергии и находить варианты, которые им кажутся более простыми в реализации, — осесть, найти себе жилье и работу поблизости, как-то переждать, пересидеть».
Велика вероятность того, что как только им удастся прийти в себя, отдышаться и успокоиться, люди захотят двигаться дальше, прогнозирует она. Но пока они хотят остаться.
«Помощь таким людям будет более сложной, чем помощь тем, кто настроен на выезд. Поскольку в экономически неблагополучных регионах, где преимущественно расселяют депортированных, работоспособным гражданам очень трудно будет найти работу, а пожилым — обеспечить социальную защиту. Меня это сейчас очень беспокоит. К нам уже обратились несколько человек с просьбой помочь перебраться, скажем, в Нижегородскую область или Поволжье — места, более развитые экономически и с более благоприятным рынком труда. Получится ли это сделать? Я пока не знаю», — говорит правозащитница.
По ее словам, пункты временного размещения (ПВР), где селят украинцев, сложно назвать открытыми заведениями. Формально, с юридической точки зрения, находящиеся в них перемещенные граждане Украины — свободны. Они не задержаны, не под арестом и имеют право свободно передвигаться по населенному пункту или даже выехать в другой регион. Другой вопрос, что у них нет денег, многие дезориентированы, не имеют доступа к информации.
И вот здесь многое зависит от того, как быстро об этих людях узнают местные волонтеры, а узнав, — смогут ли проникнуть в ПВР и расспросить, в чем переселенцы нуждаются.
«В первую очередь, конечно, успеваешь спросить людей об их нуждах самой острой необходимости — вещах, еде, лекарствах, медицинской помощи. Бывает, удается раздать памятки о получении того или иного статуса и что это дает человеку. А информация о том, что кто-то помогает людям уехать в Европу, требует спокойного и долгого разъяснения. Такая возможность появляется не сразу», — рассказывает Русакова.
Для большинства обитателей ПВР это слишком рискованное и энергозатратное мероприятие, на которое решаются преимущественно более молодые, здоровые и энергичные. И, добавим от себя, те, у кого сохранились хотя бы украинские паспорта.
Больше статей Ольги Дмитричевой по ссылке.