Экс-заместитель генпрокурора Виктор Трепак в свое время в интервью ZN.UA, раскрывая детали расследования дела Екатерины Гандзюк, абсолютно четко сказал: "Это дело - не об обычном дерзком преступлении. Оно - об одном из проявлений чрезвычайно опасной тенденции, состоящей в преступной расправе над общественными активистами. В 2017–2018 годах в Украине произошла целая серия нападений на активистов.
Особенно это касалось южных и восточных регионов, - вспомните Одессу, Николаев, Харьков, Херсон… Целью было запугать активистов и подавить общественное патриотическое и антикоррупционное движение. Этому способствовало отсутствие надлежащей реакции государства на такие преступления. Каждое такое преступление должно расследоваться в контексте общегосударственной и региональной ситуации, в контексте сращения коррумпированных чиновников с криминалитетом…
Если проблему клановости кардинально не решить сейчас, то уже в ближайшем будущем она может существенным образом обостриться. Особенно с учетом проведения децентрализации, которая усиливает местную власть, а следовательно, приведет и к усилению существующих кланов. Поэтому эту проблему нужно рассматривать в контексте национальной безопасности и государственного суверенитета".
Власть до сих пор не рассматривает. Игнорирует. Делает вид, что ничего не происходит, оставляя граждан наедине с коррумпированными местными элитами, прогнившей правоохранительной системой и криминалом. И граждане держат свою оборону. Под судом, солидаризируясь с правом на самозащиту Стерненко, в своих городах, по сути, удерживая государство от полного краха. Все взаимосвязано.
На одесского активиста и тогдашнего лидера местной ячейки "Автомайдана" Виталия Устименко 5 июня 2018 года напали двое неизвестных. Инцидент произошел недалеко от редакции "Суспільного мовлення". Активиста несколько раз ударили ножом, ранили в бедра и голову. Сейчас полиция расследует этот факт как покушение на убийство. А сам Виталий говорит, что выжил только благодаря своему другу, успевшему подбежать к нападающим.
В том году для Виталия это было уже второе нападение. В феврале его избили после судебного заседания по делу мэра Одессы Геннадия Труханова в Киеве. Градоначальнику Одессы избирали меру пресечения после того, как мэрия приобрела по завышенной цене здание бывшего завода "Краян". Нападение на себя Устименко связывает со своей общественной деятельностью.
Исполнителей покушения на Устименко нашли, но организаторов и заказчиков - до сих пор не установили. Об угрозе слива дела о нападении на активиста (в день публикации материала Виталий Устименко был избран главой Всеукраинской общественной организации Автомайдан), самых влиятельных людях Одессы, сотрудничестве власти, полиции и судов и о том, есть ли риск повторного всплеска нападений на активистов, беседуем с Виталием в рамках специального проекта УХСПЧ для ZN.UA.
"В 2017-2020 годах мы, как средневековые варвары, с факелами и вилами вынуждены почему-то подменять собой правоохранительные органы"
- Виталий, атмосфера в обществе опять обострилась, и на первый план вышли вопросы, связанные с защитой активистами своих прав и жизни. Я имею в виду вчерашние события под Шевченковским судом в деле Сергея Стерненко. Что ты чувствуешь?
- Считаю, что каждый человек имеет право на самозащиту. А когда ты не можешь себя защитить с помощью правоохранительных органов, у тебя остается только эта опция. То есть гражданское общество и отдельные его представители должны себя защищать. Это логично и правильно.
- Я знаю, что недавно состоялся суд в деле о нападении на тебя. Сейчас известны фамилии нападающих. Но человек, которого есть основания считать посредником в организации нападения, к делу не привлечен.
- Почти два года продолжается судебный процесс. Почти два года как открыто производство по статье "заказное организованное покушение на убийство". И сейчас становится очевидно, что прокуратура выводит из дела человека, без которого это преступление станет квалифицироваться совсем иначе. Даже в реестре свидетелей в этом деле нет Евгения Лисицкого, который, согласно тем же материалам дела, является как минимум посредником в нападении на меня.
Когда мы с моей защитницей Светланой Поповой увидели, что на этапе допроса свидетелей Лисицкого нет, мы начали ходатайствовать о том, чтобы его уже с нашей подачи допросили в судебном процессе. Но нам отказали.
Мы сейчас можем говорить о сливе моего дела, организованном областной прокуратурой совместно с коллегией судей Приморского района. К сожалению, мы даже не можем ориентироваться, будет ли следующее заседание 24 июня последним, потому что не знаем, каких еще сюрпризов ждать со стороны прокуратуры.
- Одесса стала полем противостояния местной власти с активистами. Дело Стерненко родом оттуда. Символом этого противостояния стал Летний театр. Расскажи, с чем или с кем вы воюете.
- Я бы не зацикливался только на Летнем театре. Да, это очень важное место, которое общественность города оставила за собой, не позволив доминирующей финансовой группе сделать из него еще один коммерческий проект для собственного обогащения. Речь идет о ряде различных территорий общественного пользования, которые часто приходится защищать физически, как это ни грустно. В 2017–2020 годах мы, как абсолютно средневековые варвары, с факелами и вилами вынуждены почему-то подменять собой правоохранительные органы. И в таких обстоятельствах мы оказываемся один на один с хозяевами сего мира, который называется Одесса.
Поэтому и происходят нападения на активистов. Поэтому расследования и привлечение к ответственности сливаются. История с Летним театром, к сожалению, не единственная. Каждая из этих историй - о том, что у нас нет системы правоохранительных органов, и нам приходится сражаться за пространства, зеленые зоны, побережье, оставшиеся у нас.
- Вы выходили против застройки даже во время карантина. Похоже, что каждый пляж или зеленую зону одесситы должны отстаивать в борьбе. Почему?
- В моем городе самая острая и очевидная ситуация с отсутствием правоохранительной системы в Украине. Доминирующие финансовые группы города воспринимают Одессу исключительно как корову, которую они могут доить, поэтому делают это максимально быстро, интенсивно и с удовольствием. Тем более условия для этого максимально благоприятные, - судебной системы и системы правоохранительных органов, которые бы ограничивали аппетиты этих людей, нет.
Активисты не защищают собственные интересы. Мы имеем право на доступ к морю, на зеленые зоны, историческое наследие. Это элементарные понятия. И нас очень любят лишать этого права в Одессе. "Автомайдан", например, членом которого я являюсь, использует официальные инструменты, чтобы защищать свои права. То есть мы апеллируем к официальным органам, чтобы не допустить какого-то очередного произвола. Но, к сожалению, очень часто приходится прибегать к неформальным методам - проводить какие-то акции или иным образом добиваться правды. Это, увы, не только одесская тенденция, потому что вся система правосудия и правоохранительных органов - смертельно больна.
"Полиция воспринимает себя как сотрудников частных структур, а не как людей, которые имеют форму, определенные обязанности и должны защищать права"
- Ты сказал о влиятельных людях в городе, использующих его как корову. Кто эти люди?
- Сейчас в Одессе сложилась ситуация, когда одна группа доминирует, не ограничивая себя фактически ни в чем. У нее максимальный контрольный пакет Одесского городского совета, и она оказывает неограниченное влияние на полицию, прокуратуру и суды. Это группа, собственно, городского головы Геннадия Труханова. Именно таким неограниченным влиянием я объясняю дерзость этой группы в отношении представителей гражданского общества. Потому что они - единственные, кто может создать проблемы ей и ее интересам.
Полиция часто исполняет роль охранной фирмы. Зачем использовать титушек, если есть полиция, которая будет оттеснять активистов?
Прокуратура часто может позволить себе открыть какие-то надуманные производства против активистов, суды - принять "правильное" решение. При таких обстоятельствах говорить, что все эти органы будут противостоять этой группе, - абсурдно. Мы видим, что прокуратура или полиция просто не в состоянии открывать производства против представителей этой группы. Это дефектная система, конечно. Поэтому иногда кажется, что наши победы как-то намолены. Господь Бог своим прямым лучом хлестнул, и это случилось. Потому что это происходит вопреки обстоятельствам.
- Местные активисты и журналисты упоминают о некоем неформальном хозяине города. О ком идет речь?
-Речь идет о представителе группы Геннадия Труханова Владимире Галантернике, который в принципе великолепно чувствовал себя при разных городских руководителях, но чуть меньше лоббировал свои интересы. Теперь делает это с размахом. Кристина Бердинских (журналистка "НВ" Кристина Бердинских описывала влияние Галантерника в Одессе в своем расследовании "Одесса папа" - Н.С.) называет его неформальным "отцом" города. Геннадий Труханов не является руководителем группы. Я бы так сказал о господине Галантернике или господине Александре Ангерте. Это представители международного криминального мира родом из 90-х. О них говорится в отчете итальянской полиции. (Группировка Александра Ангерта упоминается в отчете итальянской полиции, опубликованном в 1998 году - Н.С.).
У них, в принципе, нет потребности реализовывать себя в публичной жизни. За них эту функцию выполняет Геннадий Труханов.
Они не так часто приезжают в Украину. Потому что - зачем, у них много имущества за границей. Они ежедневно приумножают свои финансовые состояния, выдаивая город и в целом Украину, лишая ее ресурсов, в том числе природных. Так они реализуют себя как успешные бизнесмены.
- Чем объяснить влияние этих людей в Одессе, - они владеют землей, бизнесом, им доступны решения?
- Прежде всего у них много разных бизнесов. У них немало разных офшорных фирм и они тесно "сотрудничают" с городским бюджетом. Получают в долгосрочную аренду очень много территорий общественного пользования и коммунальной собственности. Очень часто на этих территориях возводятся какие-то капитальные объекты, многие из них в итоге переходят в частную собственность их компаниям или подставным лицам.
Меня, честно говоря, это бы не волновало абсолютно, если бы они не трогали своими грязными руками места, охраняемые законом и лежащие в плоскости интересов Одессы. Вопрос краж из бюджета вполне решаем, - можно арестовать счета, открыть производство. А территории восстановить невозможно. Они уничтожают их, и в этом наш основной конфликт. Когда говорят о "местечковых разборках", то речь идет о моем эгоистическом интересе как одессита против эгоистического интереса этих панов.
Полиция же воспринимает себя как сотрудников частных структур, а не как людей, которые имеют форму, определенные обязанности и должны защищать права. Она может адекватно вести себя в отношении правонарушений, не связанных с этой группой. Но если речь заходит о "пацанах" (так Виталий называет представителей группы Геннадия Труханова. - Н.С.), то они, скорее, умрут, чем откроют производство.
- У этой группы на поле боя за влияние в городе есть конкуренты?
- Очевидно, что другие финансовые группы все равно остаются в городе. Но у них нет максимального доступа к принятию решений. Одесский городской совет или та же полиция могут обслуживать другие интересы параллельно, если они не задевают ключевые интересы группы Труханова. Потому что у них фактически 60 из 65 депутатов. Это страшный показатель, если говорить о возможности влияния.
Если же говорить о корне проблемы, то, конечно, здесь речь идет еще и о скупке и владении мандатами представительной публичной власти. То есть люди, сидящие в Горсовете, не представляют интересы граждан. Их основная задача - лоббировать интересы этой группы. И в этом основной прокол других финансовых групп. Они не оказывают такого влияния на орган принятия решений.
"Когда убивает полиция - звонить своим друзьям"
- Уже второй подряд созыв парламента работает ВСК, занимающаяся делами активистов. По твоему опыту, ее работа влияет на ситуацию?
- В действительности, да. Эти комиссии нужны хотя бы для минимального отслеживания следствия и понимания положения дел. Работа ВСК подтвердила, что некоторые люди в парламенте готовы поддерживать гражданское общество и прилагать большие усилия для того, чтобы дела не закрывались. Многое зависит от формальных полномочий, но не последнюю роль играет и личная инициативность входящих туда людей. И когда эти два аспекта совпадают, мы действительно имеем шанс добиться, чтобы правоохранительные органы не саботировали те или иные конкретные дела.
Другое дело, когда члены ВСК голосуют за Авакова, восстанавливая его в новых кабминах. Это персональный вопрос к тем членам комиссии, которые не видят диссонанса между якобы беспокойством за общественных активистов и одновременной поддержкой Арсена Авакова, мощного министра.
- Сейчас ВСК собирается в Одессу. На что бы ты посоветовал им обратить внимание в своей работе?
- Я надеюсь лично передать членам ВСК свои советы в рамках работы над одесскими делами. Но, если публично, мне бы хотелось, чтобы они были активнее, чтобы они больше внимания уделили делу Кати Гандзюк. На мой взгляд, это самое важное дело, которое у нас есть. И все члены ВСК должны это понимать. Энергию надо направить именно на этот кейс.
- Вопрос: "Куда звонить, когда убивает полиция?" - сейчас приобретает все большую актуальность. Так, собственно, куда?
- У меня нет рецепта, куда звонить или к кому обращаться. Мы - единственное, что нас спасает. Если бы не поддержка моих друзей и близких, я бы, наверное, сошел с ума или, может, уже не мог бы вот так общаться. Для меня очевидно, что нужна взаимоподдержка. Следовательно, когда убивает полиция, звоните своим друзьям. Других рецептов у меня для вас нет.