В зоне АТО, согласно данным, обнародованным ООН, погибло свыше 5,6 тыс. человек, ранения получили почти 13,5 тыс., из них 159 детей. Точных цифр сегодня не знает никто, - бои продолжаются, трагический список жертв войны ежедневно пополняется десятками новых имен.
К тем проблемам, с которыми наши медики совместно с волонтерами уже научились справиться, добавилась еще одна - в Украине остро не хватает реабилитационных отделений и центров. Раненым, искалеченным бойцам негде пройти полноценную реабилитацию - речь идет не только о телесных страданиях, но и о душевных. В психологической помощи, по мнению специалистов, нуждается каждый второй из тех, кто воевал, прорывался из окружения, пережил смерть боевых побратимов, даже если сам он остался невредим. Поддержка нужна не только семьям, потерявшим своего сына, мужа, отца, но и тем, кто дождался возвращения своего бойца, но не может наладить с ним отношения, потому что после потери рук-ног, зрения или слуха он стал совсем другим человеком, к которому трудно подобрать ключи.
О том, что и как планируется делать на государственном уровне, чтобы обеспечить эффективное лечение и реабилитацию раненных бойцов АТО, еженедельник ZN.UA рассказывал ("Обязаны выжить", 18.07.2014) после общения с руководством межведомственного штаба по медпомощи, организованного при Министерстве здравоохранения.
"Что их этих планов стало реальностью?" - поинтересовались мы недавно и направили запрос в Минздрав. За две недели Министерство здравоохранения так и не удосужилось ответить на вопросы, касающиеся жизни и здоровья бойцов АТО. В свое время медики готовили рекомендации по наполнению индивидуальных аптечек - требовали заменить обезболивающий препарат из-за его неэффективности, подавали предложения об усовершенствовании этапов эвакуации и оказания высокоспециализированной помощи, планировали создание единого медицинского пространства и т.д. Это были не пожелания теоретиков, а наработки, базирующиеся на опыте как украинских, так и зарубежных военных врачей, реабилитологов и психологов. Что из этих рекомендаций удалось воплотить на практике за последнее время?
К сожалению, все вопросы остались без ответа. Министерство здравоохранения даже не смогло сообщить, кто из его руководства сейчас входит в межведомственный штаб. Поговаривают, что после смены министра штаб прекратил свою работу, третий месяц не собирается. Наверное, уже выполнил все задачи, стоявшие перед ведомствами, которые делегировали специалистов в его состав.
Из последних достижений Минздрава - переименование госпиталей ветеранов Великой Отечественной войны в госпитали участников всех войн. Как поможет изменение вывески организовать посттравматическую и постоперационную реабилитацию бойцов АТО, учитывая, что на медикаменты для пациента выделяется 40 грн в сутки? Специалистов, которые будут проводить реабилитацию на уровне международных стандартов, еще надо готовить, ведь до сих пор в госпиталях лечили ветеранов довольно почтенного возраста, применяя методики прошлого века.
В кулуарах министерства признаются, что за реабилитацию еще никто не брался - нет стандартов и протоколов, не хватает квалифицированных реабилитологов, умеющих работать с пациентами, вернувшимися с войны.
"Восстановление здоровья раненого бойца почти на 80% зависит от эффективности процесса реабилитации, - считает народный депутат, заместитель председателя комитета ВРУ по вопросам здравоохранения Ирина Сысоенко. - В условиях войны отсутствие или ненадлежащее качество реабилитации для участников боевых действий, а также для мирного населения, пострадавшего в зоне АТО, означает отказ государства от собственных защитников".
Когда раненого защитника Родины выписывают из военного госпиталя, куда ему идти? Чиновники предлагают обращаться в лечебные учреждения по месту проживания. Никто не задумывается над тем, как будет чувствовать себя в очереди среди пенсионеров или мам с детьми еще недавно здоровый и сильный мужчина, который сегодня не может самостоятельно дойти до кабинета врача или корчится от мучений, потому что не отпускают фантомные боли после ампутации. Чем ему поможет семейный врач, участковый терапевт или невропатолог, никогда не имевший дела с ранеными?..
У специалистов нет никаких сомнений: между военным госпиталем и районной больницей должен быть реабилитационный центр. Только такой маршрут поможет вернуть здоровье, улучшить качество жизни раненым и искалеченным бойцам АТО.
Из бюджета, говорят, выделили 27 млн грн именно на реабилитацию. На что хватит этих средств при нынешних ценах на лекарства и расходные материалы, никто не ответит.
"У нас нет системы реабилитации, ведь до сих пор у нас не было такого большого количества пострадавших, нуждающихся в реабилитации, - констатирует доктор медицинских наук, помощник министра обороны по вопросам медицинского обеспечения Всеволод Стеблюк. - На первом месте среди боевых повреждений идут ранения конечностей - 52%. За ними - ранения головы, шеи, требующие нейрохирургического вмешательства и специальной нейрореабилитации. Дальше, по статистике, - повреждения внутренних органов и позвоночника. Каждый вид патологии требует специальной программы реабилитации и использования лечебных факторов. В Министерстве обороны есть реабилитационная база на 1400 коек, но этого недостаточно. Наши санатории размещены в Трускавце и Хмельнике, а ранняя реабилитация после операций проводится в медицинских центрах Винницы и Ирпеня.
До сих пор нет механизма взаиморасчетов между реабилитационными учреждениями разных ведомств. В Одессе есть санаторий СБУ, где проходят реабилитацию спинальники. Но мы не можем направить туда раненых бойцов, потому что за каждого из них нужно оплатить полную стоимость. (Подобные вопросы когда-то планировали решать на заседаниях межведомственного штаба. - Авт.)
В зависимости от патологии, направляем на реабилитацию в наш санаторий, но военнослужащий может получить путевку, оплатив 25% ее стоимости. А за что он должен платить? За то, что получил ранение, защищая государство?
Есть еще одна проблема, требующая срочного решения. Почти 9 тыс. участников АТО прошли через лечение психоневрологического профиля. В отделениях психиатрии, по нашим данным, лечатся 650 бойцов, имеющих острые расстройства. Среди причин психиатры называют посттравматические, стрессовые расстройства. Проходит время, но ничего не забывается: бойцов, как говорят, война настигает, накрывает, будто волной. Мы будем добиваться, чтобы в каждом госпитале были психиатры, медицинские психологи и психотерапевты. Хотя это непростой вопрос - как и где готовить специалистов, которые смогут работать с боевой травмой.
В мире накоплен большой опыт в этой области, которым можно воспользоваться. Наши преподаватели готовы к работе в новых условиях, но процесс тормозят бюрократические препоны. Кого готовить, когда нет такой специальности как реабилитолог? Общаясь с зарубежными коллегами, готовыми предоставить нам помощь, мы не можем прийти к взаимопониманию из-за разницы в терминологии: им не понять, кто такой врач-физиотерапевт и как мы обходимся без квалифицированных реабилитологов. Мы не сможем двигаться вперед, изучать и внедрять зарубежный опыт в области реабилитации, пока не внесем необходимые изменения на законодательном уровне".
Возможно, профильный комитет парламента, который уже дважды проводил круглые столы, посвященные проблемам предоставления медицинской помощи людям, пострадавшим в зоне АТО, сможет ускорить решение насущных проблем. То, на что не обращали внимания в период перемирия, придется делать под канонаду взрывов в районе Дебальцево. К сожалению, ситуация усложняется, - количество раненых и тех, кому нужна реабилитация, увеличивается чуть ли не в геометрической прогрессии.
На психологическую реабилитацию из бюджета обещают направить 50 млн грн. Специалисты говорят - это капля в море. Прилагая усилия, чтобы спасти бойцов и мирных жителей, раненных в зоне АТО, врачи действительно творят чудеса. Однако когда речь идет о душевных травмах этих людей, включается автопилот - все делается по правилам советских времен.
По словам Ольги Богомолец, председателя профильного комитета парламента, "есть случаи массовой госпитализации людей с тяжелыми психологическими травмами в психиатрические больницы без наличия у них психиатрических диагнозов. Минздраву было дано поручение: запретить госпитализацию тех, кто получил тяжелую психическую травму в АТО, в психиатрические медицинские заведения. Это распоряжение грубо нарушается. Подготовили депутатские запросы, дали поручение министру - проконтролировать и исправить ситуацию, запретить такую госпитализацию в дальнейшем. Но нарушения продолжаются. Таких бойцов необходимо отправлять в неврологические отделения больниц или в госпитали ветеранов всех войн".
Известно, как тяжело идут на контакт люди с боевыми травмами, когда к ним приходит врач, не нюхавший пороха. Поэтому очень странно выглядит предложение увеличить количество психологов-реабилитологов за счет выпускников педагогических университетов. Логика чиновников прямолинейна, как траектория пули снайпера, главное при этом - своевременно доложить, что поставленная задача выполнена. Смогут ли выпускницы педагогических университетов, которых ориентировали на общение с учениками и их родителями, спасти от душевной боли искалеченного бойца или мать, потерявшую под обстрелами своих детей?..
Правильные лозунги о том, что каждый шаг человека, раненного в зоне АТО, должен быть четко расписан - куда ему обращаться, кто, где и как ему будет помогать, так и остаются благими намерениями. За 10 месяцев войны многое сделано, однако мирные маршруты, которые готовят для бойцов, имеют заминированные бюрократами участки, глубокие воронки и тупики. Начиная с получения справок об участии в АТО, ранении в бою или необходимости дорогостоящего обследования, лечения, протезирования и реабилитации.
До сих пор не удалось подтянуть индивидуальную аптечку для бойца до международных стандартов.
"Не страшно умереть от пули, но совсем не хочется перебираться в иной мир из-за болевого шока, - рассказывает тридцатилетний Андрей, один из раненых киборгов. - Когда осколки посекли левую ногу, оголив кости, я подумал, что останусь калекой. Кровь удалось остановить, но сходил с ума от боли. Не помог ни первый укол, ни второй, - от отчаяния я просил, чтобы меня пристрелили. Мне сделали шесть обезболивающих уколов, пока я не вырубился, да и то не от лекарства, а из-за потери крови и болевого шока. Говорят, есть надежда, что буду ходить, но нужно сделать несколько операций. А я… боюсь. Даже медсестрички жалуются на то, как трудно делать мне уколы, - мышцы каменеют, когда вспоминаю ту адскую боль".
"Мы неоднократно предлагали заменить препараты для обезболивания, которые используются сейчас, морфинными препаратами, - комментирует ситуацию вице-президент Национальной академии медицинских наук, известный нейрохирург Виталий Цымбалюк. - Их использует НАТО, поскольку они доказали свою эффективность во время военных действий. Сколько можно напоминать, что без надежного обезболивания раненый может погибнуть не от кровотечения, а от болевого травматического шока?!
Обсуждали эту проблему на межведомственных заседаниях, выступал я и на парламентских слушаниях, но существует мнение, что в таком случае раненые станут наркоманами, а шприц-тюбики из индивидуальных аптечек будут продаваться на черном рынке. Говорят, нет такой нормы закона, пусть все остается, как было.
- Странный закон, если он позволяет идти в бой (часто безоружными против вражеских танков), удерживать позиции под ударами "Градов", но запрещает применять препараты для спасения жизни тех самых бойцов.
- Ни о каком привыкании к морфию в этом случае не речь идет, в мире уже давно не спорят по этому поводу. В клиниках Академии медицинских наук мы ежедневно принимаем десятки раненых, чтобы оказать им высокоспециализированную медпомощь, и видим последствия, к которым приводит отсутствие эффективных препаратов для обезболивания.
В институтах академии проконсультировали и прооперировали почти 300 участников АТО, теперь стоит вопрос их реабилитации. Также проконсультировали и оказали медпомощь более 21 тыс. жителей Донбасса, которые к нам обращались. Больше всего пациентов приняли Харьковский институт неотложной хирургии, Одесский институт офтальмологии, киевские клиники институтов отоларингологии, нейрохирургии, кардиохирургии, ортопедии, экспериментальной хирургии им. Шалимова. Академия медицинских наук предлагает создать единое медицинское пространство, которое позволит оказывать пациентам всю необходимую медпомощь, включая и высокоспециализированную. Это поможет снять межведомственные барьеры, ускорит решение проблем пациентов, поможет организовать раннюю реабилитацию.
Боевые действия не прекращаются, военные госпитали перегружены. АМН создала академическую госпитальную базу - 600 коек в институтах разного профиля, где в любое время врачебные бригады готовы принять бойцов АТО. Сделали запас необходимых лекарств, перевязочных и шовных материалов, инструментария.
У нас до сих пор семь этапов эвакуации раненых, тогда как в развитых странах их сократили до четырех: чем скорее боец с травмой, требующей высокоспециализированного лечения, попадет в операционную, тем больше шансов на его спасение и выздоровление. Зная это правило, к нам прямо из зоны АТО часто звонит народный депутат Оксана Корчинская и просит принять на лечение тяжелых раненых. Так, из Мариуполя в академические клиники доставили не только бойцов добровольческих батальонов, но и девочку, которая получила травму позвоночника и спинного мозга. Осколок застрял в позвоночнике, но один край вышел в брюшную полость и касается аорты, что может привести к ее разрыву. Готовим ребенка к операции.
- Какие шаги нужно сделать в первую очередь для улучшения системы оказания медицинской помощи пострадавшим в зоне АТО?
- Нужно начать с индивидуальной аптечки бойца: заменить препарат, который не дает обезболивания, тем, который применяют в армиях многих стран мира.
Добавить в аптечки жгуты-турникеты, у которых много преимуществ. Такой жгут легко наложить одной рукой, зафиксировать на нужном уровне специальной закруткой, которую можно потом ослаблять, чтобы не наступило омертвение тканей.
Для остановки венозного кровотечения нужны специальные - давящие повязки, а не жгуты, используемые при артериальных кровотечениях.
Каждый боец должен иметь в аптечке пакет с гемотрансфузионным раствором. От потери крови и болевого шока давление падает, сосуды спадаются, ввести лекарство в вену - невозможно, уменьшается объем циркулирующей крови, что может привести к остановке сердца. Чтобы это предотвратить, вводят гемотрансфузионный раствор: ставят иглу в головку большой берцовой кости (под коленом), фиксируют и вводят раствор. Это значительно повышает шансы на спасение жизни раненого.
Особого внимания требует система реабилитации, без которой невозможно вернуть здоровье бойцам, улучшить качество жизни тех, кто стал инвалидом вследствие ранения.
Вскоре должна быть утверждена военная медицинская доктрина, к подготовке которой привлекались и специалисты АМН. В этом документе красной нитью должен проходить тезис - государство обязано предоставлять максимальную помощь и поддержку каждому бойцу, пострадавшему в боях за Украину".