В кинобиографии выдающегося украинского актера Богдана Ступки (как раз будет сорок дней со дня его ухода в мир иной…) есть один загадочный фильм. Многие о нем слышали. Но мало кто видел. Это лента известного польского режиссера Кшиштофа Занусси Serce nа dloni (2008). В этой картине Богдан Сильвестрович сыграл некоего польского «олигарха», попадающего в больницу с больным сердцем, а молодой герой-романтик (который не может вписаться в реалии этого мира) становится старику «донором» - и на ладони дарит собственное сердце. Это фильм-притча. За главную мужскую роль Ступка получил почетную награду на Римском международном кинофестивале.
В эксклюзивном интервью ZN.UA режиссер фильма «Сердце на ладони» - польский киноклассик Кшиштоф Занусси - упомянул о своей работе с Богданом Ступкой; поделился своими ощущениями роли Богдана Хмельницкого в украинской истории; объяснил также, почему мы сейчас живем «в период регресса, когда кино стало мелким».
- Господин Занусси, несколько лет назад вы сняли «Сердце на ладони». Почему вы остановили свой выбор на Богдане Ступке? Ведь есть много замечательных польских актеров…
- Помните первого человека, который поднялся на вершину Эвереста? Это был Эдмунд Гиллери. Когда его спросили, почему он взобрался на эту вершину, Гиллери ответил, что он уже там был…
Если бы не было Ступки, я бы не снял этот фильм, снял бы другой. Этот фильм я готовил с мыслью именно об этом украинском актере. У Ступки чрезвычайно интересное амплуа - многогранное. Он умел эту многозначность сыграть, ярко ее выразить.
Мы начали наше сотрудничество чуть раньше. Сделали телевизионный фильм по произведению Жана-Луи Сковронка. Он замечательно сыграл. Его «польскость» была яркой и привлекательной, потому что Ступка говорил с выразительным украинским акцентом, не русским (а я чувствую разницу).
А еще я выбрал его, потому что это роль олигарха… Польша, откровенно говоря, не нажила олигархов, поэтому такие персонажи не вызывают улыбку, разве что у них акцент, потому что мы знаем олигархов с Востока. Бесспорно, среди них много людей с высоким уровнем образования и культуры, но случаются и карикатурные персонажи. Возможно, похожие есть и в Польше, но они находятся в тени и предпочитают не появляться на публике.
Ступке удалось сыграть олигарха безупречно. Я очень обрадовался, когда он в Риме получил приз за лучшую роль.
- Богдан Ступка, как известно, снимался и в фильме Ежи Гофмана «Огнем и мечом». У актера довольно стойкая ассоциация с Богданом Хмельницким… Образом, наверное, негативным в Польше…
- Я не думаю, что таким уж негативным. Мы сегодня уже немного «выросли» из Сенкевича. Который, однако, был гениальным писателем.
Мы осознаем, что его произведение во многом исторически несправедливо. Он умолчал обстоятельства, толкнувшие Хмельницкого на шаг, который, как нам кажется, имел отрицательные последствия для Украины. Если бы ваша страна осталась в пределах ослабленной Речи Посполитой, то, наверное, все же добилась бы независимости? По причине того, что Украина поддалась России, которая как раз набирала силу, ваша страна и обрела независимость только под конец ХХ века.
Поляки не оставили Хмельницкому другого выбора. Позже попытка Мазепы изменить такое положение дел оказалась неудачной.
Поэтому Хмельницкий не является негативной фигурой для людей, которые хоть немного знают историю, и сознательных поляков, а скорее -трагической. Он, в конце концов, оказал Украине медвежью услугу. Однако, по правде говоря, в тех обстоятельствах другого выбора не было.
- Да, но в конце жизни он пытался договориться со шведами…
- Все это были политические попытки человека в чрезвычайно сложной ситуации. Такие расклады карт. Так что никакого негативизма и легкомысленности в отношении фигуры Хмельницкого!
А в фильме Гофмана он даже в некоторой степени был реабилитирован, если сравнивать с литературным образом. Участие Ступки в фильме Ежи Гофмана стало очень уместным.
В сентябре в Украине выйдет моя книга «Пора умирать». Это книга, которую я издал несколько лет назад. Сюда добавил одну главу с воспоминаниями о моих контактах с Украиной. Генетически у меня нет никакой связи с вашей страной, в отличие от моей жены, которая по происхождению из Украины, а если точнее - из польских переселенцев. Ее предки были среди основателей города Винницы, оборонительного града перед татарскими набегами.
В те времена почти все местные жители были убиты, потому это было переселение на свободные земли. Со временем там закрепился господский слой, который был силой антагонистической по отношению к крестьянству. Однако в таких семьях выросли Липинский или Шептицкие, которые, кстати, приходятся кузенами моей жене.
Я люблю повторять: когда ляхи с русинами дрались, мои предки были под Венецией. Я в этих конфликтах участия не принимал (смеется).
Как по мне, пришло время объединения, согласия и отстаивания общих интересов. Я всегда интересовался Украиной. Уже с того момента, когда эта страна стала свободной. Для меня очень важно, чтобы книга вышла.
- В фильме «Сердце на ладони», как и во многих других, вы часто любуетесь в кадре лицами актеров и падающим на них светом. Как мир искусства влияет на ваш стиль?
- Аристотель считал, что красота, добро и правда являются одним целым, а искусство возникает от печали по идеалу. А также - по красоте, гармонии и тому, чего в ежедневной жизни нам не хватает. И, в конце концов, мы пробуем найти это в произведениях детей. Я мечтаю, чтобы вокруг меня царила красота, чтобы мир звенел от красоты… Очень люблю музыку… Хотел бы, чтобы люди хорошо выглядели… Это все вообще возникает из стремления к идеалу, которого жизнь нам не всегда дает.
- Британский режиссер Тони Палмер однажды сказал, что назначение искусства, в частности кино, - быть зеркалом, в котором мы можем увидеть себя и мир. Творческий процесс - это странствие, где пункт назначения - поиск смысла бытия. Вы согласны с такой трактовкой?
- Я преподаю в одном из университетов Варшавы, в Collegium Civitas, его девиз - «Искусство как зеркало на пороге жизни». Цитата из Шекспира. Так искусство обычно и понимают, хотя оно не является доподлинным отображением, оно отражает мир немного деформированным. Но такая уж его роль.
Поэтому зачем нам такой жанр, как Science fiction? В искусстве он ничем особым не отмечен. Ведь этому жанру нечего отображать, потому что даже истинная реальность нам неизвестна. Другое дело - кино, по крайней мере, два произведения из рода Science fiction здесь смогли достичь уровня высокого искусства. «Механический апельсин», «Космическая одиссея 2001», в определенной степени «Звездные войны» - это все фильмы, которые стремились ввысь или хотя бы претендовали на это. А литераторам этого сделать не удалось, их истории довольно вялые. Это реальность, которой нет, которую никто не знает, - так и нечего отображать в зеркале.
Это касается и Станислава Лема, которого я охотно читаю, но как хорошего эссеиста. Его фантастический рассказ всегда содержит в себе какие-то схемы, выведенные из современных нам элементов, это не является настоящим зеркалом, здесь нечего отобразить.
- Вы вспомнили «Космическую одиссею 2001» Стэнли Кубрика. Недавно в прокате был фильм под названием «Прометей» Ридли Скотта. Эти ленты, конечно же, несравнимы, но мы можем понять разницу между режиссером гениальным и талантливым…
- Конечно, это вещи несравнимые. Последний фильм Ридли меня ничуть не заохотил к просмотру. Я очень занят, слишком уставший и старый, так что просматриваю только то, что, надеюсь, мне очень понравится. В последнее время с большим удовольствием просмотрел чрезвычайно скромный и красивый фильм Иштвана Сабо «Двери» с Хелен Миррен. Год назад видел замечательный фильм Андрея Смирнова «Жила-была одна баба». Это значительные фильмы последних двух лет. «Елена» Андрея Звягинцева - еще одно выдающееся произведение, как по мне.
«Фауст» Александра Сокурова мне представляется очень интересным. Эта лента мне не по вкусу, однако сам фильм - с высокой полки. Однако так много интересных фильмов я не смотрю. Предполагаю, что последний лауреат Каннского кинофестиваля фильм «Любовь» Михаэля Ханеке мне понравится, ведь я примерно представляю, что там будет происходить. Посмотрю его наверняка, потому что надеюсь - фильм меня увлечет. Как говорил наш поэт Циприан Норвид: «Красота для того, чтобы увлекать». А если произведение искусства вас не увлекает, то жалко времени.
- У вас на стене висит плакат с Никитой Михалковым, который снимался в вашем фильме. В России часто говорят, что он «любимчик Путина», самовлюбленный мужчина, - это правда?
- Меня обязывает определенная лояльность к людям, с которыми я сотрудничаю. Никакой цензуры относительно Никиты себе не позволю, потому что не имею права. Другое дело, если бы я с ним не сотрудничал, тогда бы смотрел на него как на несомненно социологическое или эстетическое явление.
- Но почему вы выбрали его на роль?
- У него есть большое желание… нет - тяготение, страсть к власти. Он играл человека власти очень правдоподобно. Это трагическая роль.
- Макс фон Сюдов - выдающийся шведский актер, в фильмах Ингмара Бергмана «Седьмая печать», «Лицо», «Время волка» проявивший свой небывалый талант. А как началось ваше сотрудничество?
- Макс не был моим первым выбором, я не для него написал роль. Однако обстоятельства кинопроизводства сложились так, что на горизонте появился Макс. Он очень отличается от того, для кого я готовил роль. Помните главного героя фильма «Грек Зорба» Энтони Куинна? Это большой, мохнатый, страстный человек Средиземноморья. А вместо этого пришел аскетичный, но такой же страстный скандинав. Викинг вместо эллина. Я смог переделать сценарий для Макса - это гениальный актер, работать с ним большая радость. Мы в очень дружеских отношениях, надеюсь, что успею сделать с ним еще один фильм.
- Роман Полански… Знакомы ли вы с ним? Может, сотрудничали?
- Конечно, мы знакомы. Но я с ним не сотрудничал. У нас четыре года разницы, он уже оканчивал школу кино в Лодзи, когда я только поступил. Познакомились мы еще тогда. Встречались много раз в США и Франции. Очень ценю его талант, он меня восхищает.
По моему мнению, Полански очень точный художник. Это означает, что его фильмы чрезвычайно выразительны. Он никогда не делал чего-то мутного. Это такая славянская черта, которую я не терплю. Я не в восторге от эфемерных вещей. А Полански всегда конкретный. Из-за этого он больше французский режиссер, о чем сам, наверное, не догадывается.
- Он известен своими триллерами и фильмами ужасов. А у вас никогда не было соблазна создать хоррор?
- Не-ет, это же жанровый фильм, более низкая полка! В искусстве нет жанровых шедевров, это потребительское искусство. Зато Полански смог в фильмах ужасов найти что-то на самом деле неспокойное, наркотик страха, который в них заложен. Он смог представить это еще и так, что фильмы стали коммерческими. Лента «Ребенок Розмари» щекотала саму природу вещей и страха, потому я и уважаю его фильмы, они не второсортные.
- А фильм Стенли Кубрика «Сияние»?
- Это один из наименее приятных его фильмов, хотя он и имеет большую силу, потому что зло, присутствующее там, просто сатанинское.
- Вы изучали физику в Варшавском университете, философию в Краковском университете, потом попробовали себя в киношколе в Лодзи. Сегодня очень популярен междисциплинарный подход к решению разнообразных научных проблем, в частности, к вопросам культуры и искусства…
- Если речь идет об искусствоведческих проблемах, то гуманитарные науки находятся сейчас в тупике. С тех пор как появился постмодернизм, мне кажется, что я читаю только глупости на эту тему. Из-за этого отношусь к нему легкомысленно.
- А в кино?
- Если посмотреть на то, что вытворяет фильмология, мне кажется, что это тупиковый путь. В ней не хватает естественного, живого взгляда, который шел бы из общения с искусством, - ведь социология в кино вытеснила эстетику, это очень плохая тенденция. Люди смотрят то, что нравится другим.
- Рынок диктует правила игры?
- Не совсем. Это приходит из другой системы ценностей. Когда неизвестны достоинства фильма, смотрим на кассовые сборы. Это хаос, который мне как кость в горле. Потому что меня научили, вопреки всему уважению к демократии как общественному порядку, что в искусстве и в науке демократия лишняя. Большинство всегда ошибается во всем. Никогда нельзя быть заодно с большинством, потому что ты уже очевидно на ошибочном пути.
- Большинство - зло, как говорил один античный мыслитель?
- Это касается прежде всего науки, искусства или спорта. В спорте только один получает медаль, остальные или отстали, или показали худший результат. Здесь не место посредственным. А социология всегда находит среднее. Это не для меня, я отлично чувствую. Обучение прошло как прошло, я признателен судьбе, что она дала мне возможность учиться, потому что в те годы это было не так просто. Если бы я изучал что-то другое, то был бы совершенно другим человеком. Наука формирует.
- Я не ошибусь, если скажу, что замечаю в ваших фильмах мощный религиозный стержень?
- Думаю, что религиозность и морализаторство - не тождественны. Этика без религии тоже важна. В то же время метафизика является наукой исключительно религиозной. Ее место - над порядком мира, где этика приобретает второстепенное значение. Конечно, все это есть в моих фильмах, как и во мне, поэтому я часто над этим задумываюсь. Хотя неохотно такие темы комментирую, потому что это как прибавление слов к тому, что само собой является большой загадкой. Поэтому лучше об этом не говорить.
- Ступка, Бергман, Феллини, Занусси - люди одного поколения. Не могли бы вы охарактеризовать эту генерацию кинохудожников?
- Это чрезвычайно счастливое поколение. Нам повезло жить во времена большого развития языка кино. Тогда публика ежегодно принимала все более сложные произведения со все большим энтузиазмом. Вспоминаю, зрители освистывали Антониони, не понимая, что происходит на экране, а годом позже на его фильмы выстраивались очереди на бульварах Парижа. Создавалось впечатление, что публика растет из года в год, казалось, она все более амбициозная и глубокая. Это было иллюзией…
Живем в период определенного регресса, кино стало мелким. Сегодня всякий может делать фильмы, которые есть в каждом мобильном телефоне. Язык кино упростился до невозможного, он стал примитивным, если сравнивать его с произведениями Жана-Люка Годара, Алана Рене, Андрея Тарковского. То, что делают в кино сегодня, напоминает детские игры.
Но это нормальный ход истории. Давайте подождем, когда она в который раз изменит свое движение и поставит все на свои места.
Когда Украина увидит «Сердце» Ступки?
Прокатная судьба картины «Сердце на ладони» (режиссер, сценарист - К.Занусси, оператор - А.Баерский), в которой Богдан Ступка сыграл одну из своих выдающихся ролей, довольно непростая. Релиз фильма датируется 17 сентября 2008 года: собственно, это предвиденные сроки европейской премьеры. Картину также увидел узкий круг гостей и участников нескольких международных кинофестивалей. Но в украинском прокате ленты до сих пор не было. Сам Ступка предпочитал, чтобы одну из наиболее интересных его работ увидел по возможности широкий круг зрителей. Ведь гениальный актер очень радовался тому, что международное жюри престижного Римского кинофестиваля оценило его роль в польском фильме как лучшую европейскую актерскую работу (он получил за нее Гран-при). Впрочем, до проката «Сердца на ладони» в Украине пока что далеко. Как призналась ZN.UA руководитель Госкино Украины Екатерина Копылова, «мы бы очень хотели эту картину увидеть во всеукраинском прокате, готовы на максимальное количество копий, готовы к серьезной рекламной поддержке, но, к сожалению, есть не зависящие от нас обстоятельства - это интересы продюсеров, в частности, польской стороны. Впрочем, надеемся, что со временем все устроится и почитатели таланта Ступки откроют для себя любимого актера еще в одном фильме.
Польское производство проекта - Monolith Films. Продюсер - Влодзимеж Нидераус. С украинской стороны - SOTA Cinema Group, продюсер - Олег Кохан. Г-н Кохан сообщил ZN.UA, что также очень хочет донести до украинского зрителя фильм «Сердце на ладони». К сожалению, не удалось сделать украинский дубляж этого фильма (возникли финансовые проблемы), а без голоса Ступки, без его колоритного украинского языка очень трудно представить эту картину, и вообще трудно представить, что какой-нибудь другой актер «заговорит» за Ступку… Позиция г-на Кохана: после решения всех экономических нюансов вокруг проекта показать его на польском языке (с субтитрами), чтобы голос Ступки еще раз согрел всех, кто его любит и помнит.