Резонансный роман Васыля Шкляра «Залишенець. Чорний ворон» (об освободительной борьбе наших повстанцев в Центральной и Восточной Украине в 20-е годы против большевистской оккупации) вскоре может найти свое новое - экранное - воплощение. Именно сейчас, как сообщил ZN.UA сам писатель, проводится сбор народных средств на будущий фильм.
По итогам тайного голосования, которое состоялось в четверг, 10 февраля, были определены лауреаты Шевченковской премии 2011 года. По данным ZN.UA, Васыль Шкляр получит премию по литературе за роман «Залишенець» ("Черный ворон").
Кроме «Чорного ворона», Васыль Шкляр рассказал в интервью о киносценарии, в основе которого убийство Петлюры, о «громком» переводе на украинский язык «Тараса Бульбы», а также о некоторых армянских и чеченских страницах из своей бурной жизни.
- Пан Васыль, а кому первому пришла в голову идея экранизировать вашего «Чорного ворона»?
- Собственно, еще в ходе презентации романа многие говорили: а почему бы не создать фильм, ведь роман очень легко ложится на киноязык? В городе Ривном меня как-то снова об этом спросили, и я ответил, что это очень большая роскошь - снимать в наше время. Нужны миллионы и миллионы! И тогда поднялись несколько женщин: «Мы готовы со шляпами пойти по Украине...». Впрочем, это, скорее, шутка, поскольку речь идет не о мизерной сумме. Минимальный бюджет - 20 млн. гривен!
Кстати, тележурналистка Настя Снитко однажды провела эксперимент. Девушка вышла на Крещатик с коробкой, написав на ней: «На украинское кино!». Сказала, на какой фильм собирает средства, и включила секундомер. Ровно за десять минут в коробке было уже 123 гривни. Мы подсчитали: если четыре такие девушки будут стоять круглые сутки, то за год соберут 20 млн...
Это, конечно, полушутка... Но вместе с тем похожая идея родилась и в Лиге украинских меценатов. Дальше автономно с такой же инициативой выступил и народный депутат Николай Кульчинский, его поддержал Олесь Доний. А Сергей Тримбач сказал, что экранизация «Чорного ворона» - вполне реальная вещь, так как украинское кино нужно делать на серьезной литературной основе.
Так был создан оргкомитет, в который и вошли С.Тримбач, О.Доний, М.Слабошпицкий, Н. Кульчинский, коммерческий директор УНИАН В.Нечипоренко. Начался сбор средств… Но главные акции начнутся, когда найдем режиссера.
- Так, что, творческая группа пока не сформирована? Кого лично вы видите режиссером фильма, а кого - исполнителем роли Черного ворона?
- Традиции оборваны. Раньше на киноотрасль отпускались копейки... В этом году выделили вроде 130 миллионов. И здесь уже можно о чем-то говорить. Не знаю, на что пойдут эти деньги... Но когда нет кино, то не из чего выбирать!
Откровенно скажу: пока не вижу режиссера на будущий фильм. Объявили творческий конкурс. Многие молодые художники приходят с предложениями. Но все это или короткий метр, или документальный, или художественные фильмы конца 80-х - начала 90-х. Одним словом, не то.
- Может ли Минкульт поддержать финансирование будущего кинопроекта?
- Да хотя бы частично. Большой ком быстрее обрастает... Когда, наконец, выберем режиссера, тогда с ним вдвоем определимся в отношении общего видения фильма.
- А на российских актеров не рассчитываете?
- Мне интересен по фактуре актер Александр Дяченко, который играет в сериалах. Есть идеи пригласить иностранцев. Того же Ежи Гофмана. Чтобы будущий фильм не оказался каким-то «экспериментальным», а чтобы его посмотрело как можно больше людей. Здесь играть в «модернизм» не приходится. Очевидно, нужно снимать что-то вроде «Храброго сердца» или «Огнем и мечом»...
- Как думаете, будут у этого фильма противники в политических эшелонах, учитывая описанные вами трагические страницы истории?
- Активной оппозиции пока не встречал. Хотя в отношении романа есть разные мнения. Но нормальные люди из разных лагерей хорошо воспринимают книгу, хотя некоторые, погорячившись, и называют ее ксенофобской.
Я в таких случаях говорю: если не можете прочитать с открытым сердцем, то прочитайте хотя бы с калькулятором.
Иногда упрекают: дескать, у тебя все украинцы хорошие, а враги плохие, неполноценные... Пожалуй, для некоторых стало несколько неожиданным то, что я впервые называю вещи своими именами. С точки зрения тогдашних участников событий.
Например, как могла восприниматься орда завоевателей, надвигавшаяся сюда? Конечно, в каких-то безобразных формах. Я это и передаю. Скажем, были китайцы-наемники или латыши, да и другие нации... И все они перешли на большевистскую сторону. Но вместе с тем китаец Ходя у меня один из самых симпатичных героев. Да, евреи-чекисты непривлекательно показаны. Но потому, что они враги! И в этой же книге найдете привлекательный образ еврейки Евы... Поэтому и говорю: возьмите калькулятор... Под этим подразумеваю то, что больше всего негативных героев в романе... все же как раз среди украинцев.
Если смотреть на произведение с открытым сердцем, то и оппонентов у него не будет.
- В одной из недавних публикаций в ZN. UA известные литераторы весьма сурово говорили о гуманитарной политике нынешней власти. Что на эту тему можете сказать вы?
- Как писатель буду в оппозиции к любой власти, кто бы там ни был - или Ющенко, или Янукович. Писатель должен быть вне политики. Но у нас он всегда невольно втянут в политику. У нас же никогда не было своего государства. Поэтому в Украине писатель выступает проповедником. И это, возможно, иногда даже вредит нашей литературе. В художественном произведении не должно быть тенденциозности.
А что касается нынешней власти… Не хочется повторять банальные вещи. Найдете мою подпись под всеми заявлениями.
- Хорошо… Но, возможно, есть и какой-то позитив в том гуманитарном направлении, которое избрала власть?
- Позитив? Не вижу. Вижу оккупированное пространство... У нас нет ни одного полноценного украинского телеканала. Мы снова загнаны в гетто. Но даже в таких условиях украинская литература развивается. Просто странно: из чего она прорастает сквозь этот асфальт и камень? У нас много замечательных авторов.
- Кстати, какой сегодня тираж романа «Залишенець. Чорний ворон»?
- Условно тысяч тридцать. Это, конечно, можно сравнить с российским десятимиллионным тиражом… Только полет российского читателя намного шире. Но даже если возьмете Пауло Коэльо, то его тиражи на украинском языке несопоставимы ни с Марией Матиос, ни с Андруховичем, ни с Линой Костенко. Нас читают больше, чем захваленных зарубежных писателей.
- Ваше впечатление от прозы Лины Костенко - романа «Записки українського самашедшого»?
- Мне нравится. Ее проза интересная, афористичная. Кроме того, Лина Васильевна сделала общенациональный дневник. Всему тому, что мы ленились фиксировать и осмысливать, всем событиям она дала ироническую оценку. «Записки... » читают - одни со слезами на глазах, другие со смехом.
- Если снова о романе «Чорний ворон», то что удалось воспроизвести лучше, а какие сюжетные линии или эпизоды могли быть сильнее? В плане самокритики.
- Сложно об этом говорить. Я сжился с «Чорним вороном». Книга написана на мощной документальной основе. Работал 13 лет. Знал, что у такого произведения будут оппоненты. И потому под каждым эпизодом у меня документ.
Что удалось в меньшей степени? Возможно, учитывая критику и некоторые упреки, действительно стоило показать другой лагерь шире. Это есть, но больше пунктиром: дескать, по ту сторону баррикады были нормальные люди, многие из них помогали повстанцам и оружием, и продовольствием... Но это правда: большевики уничтожали, жгли, даже надругались над телами. Например, они изувечили атамана Василия Чучупаку уже после смерти... Его растерзали. Впрочем, произведение воспринимаю как целостность. Я вообще никогда ничего не дописываю и не переписываю.
- Возможно, для киноверсии что-то измените?
- Пока не знаю, что будет в киноверсии... Тем более в плане кино у меня появилась еще одна задача: предложили написать на серьезном уровне сценарий о Петлюре. Это история о самом драматичном, последнем периоде его жизни, когда Петлюра живет в Париже, на него охотятся советские спецслужбы и, в конце концов, когда его убивает агент Самуил Шварцбард. Чрезвычайная страница - суд над убийцей. Это действо фактически превратили в суд над покойным Петлюрой. И убийцу суд присяжных приговорил к одному франку штрафа: чтобы очистить тротуар, где пролилась кровь...
Фильм не документальный, а художественный. Могу даже сказать будущее название - «Умри и будь». Это выражение принадлежит Гете, и его цитирует дочь Симона Петлюры Леся. Девочке было 15 лет, когда убили ее отца. Сценарий всех событий - словно сквозь призму ее глаз.
- Вы учились в Ереванском университете, владеете армянским языком… Что больше всего вас привлекает в этой культуре?
- Это широкий вопрос. Попал в Ереван по обмену студентов. Хотя у меня нет армянских корней (впрочем, во внешности, возможно, и есть что-то от «лица кавказской национальности»). Армения - яркая страница в моей жизни. Язык изучал оригинальный способом, не в университете, а когда играл по ночам в карты. Это очень активный язык! И если чего-то не поймешь, то можешь проиграть. Я уже через два месяца после приезда в Ереван разговаривал на армянском. Говорят, что Валерий Брюсов тоже изучил армянский за два месяца, но не знаю, как ему это удалось, если он не играл в карты.
- В свое время вы перевели «Тараса Бульбу» на украинский… Этот перевод наделал много шума. Стоит ли вообще переводить Гоголя, язык которого понятен?
- Я перевел первую редакцию «Тараса Бульбы». Еще в 1835-м в сборнике «Миргород» вышел этот вариант. И в этом шедевре не было таких глупостей, как «За русскую землю!», или, когда охваченный пламенем Тарас Бульба говорит: «Уже чуют ближние и дальние народы, подымается из русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему...» Ведь Гоголь дошел до идеализации российского самодержавия. Да, он гений, но был своего рода «грантоедом». Российская критика в лице Белинского оказывала на него давление. После первого варианта «Бульбы» было сказано: «Усилить общерусский идейный смысл...» И Гоголь поддался. В 1842-м во втором томе его «Собрания сочинений» вышел второй вариант «Бульбы»... Этот вариант канонизирован. Его и сейчас изучают в школе. А наше издание было роскошным! В оформлении Сергея Якутовича. Там специально напечатали - страница на русском, страница на украинском... Такое издание особенно интересно для людей, изучающих украинский.
И потому я говорю: все, что касается украинской тематики у Гоголя, это можно и нужно переводить... «Вечера на хуторе близ Диканьки» еще Максим Рыльский переводил! А все, что касается его петербургских повестей, - этого не нужно переводить. Здесь интереснее оригинал, чем перевод.
- А как восприняли экранизацию «Бульбы» Владимиром Бортко?
- С точки зрения техники, это хороший фильм. А с точки зрения идеологических акцентов, он мне не близок. Я был в то время в Москве, встретился там с Богданом Ступкой, еще на этапе озвучки… Спросил: «Пан Богдан, а будет ли в финале фильма та абсурдная фраза: «Подымается из русской земли свой царь!»? Ступка ответил: «Конечно, будет, ради этого россияне и снимали кино!»
- В свое время вы занимались политической журналистикой…
- Да, был пресс-секретарем Украинской республиканской партии, которая возникла из Украинского Хельсинкского правозащитного союза. Это партия, которая еще в те коммунистические времена провозгласила своей программой самостоятельность Украины. Это была довольно радикальная партия Левка Лукьяненко, Михаила Горыня…
- Вы побывали также во многих горячих точках… А в какую из нынешних горячих точек вы хотели бы попасть - и создать текст на основе нынешних реалий?
- Да, я с удовольствием поехал бы... Люблю оружие, и это мое... Хотя, конечно, уже нет той физической силы, как в молодости. Представьте, что отец разрешал мне уже в 12 лет самому ходить с охотничьим ружьем по полям. К тому же я сызмальства любил мастерить самопалы!
А куда поехать? Меня всегда привлекала Чечня. У меня были дружеские отношения с этим народом. Близко знаком с Аллой Дудаевой. В 1996 году во время выборов Ельцина Аллу Дудаеву арестовали в Нальчике: ее удерживали в особняке под Москвой (хотели даже использовать в избирательной кампании Ельцина). А потом она исчезла... Помню заголовки в газетах: «Куда исчезла Алла Дудаева?», «Кто похитил Аллу Дудаеву?» А в это время я с ней в Карпатах пил кофе! Ее «похитили» украинцы - очень интересным способом, но это отдельная история... Потом здесь, в Киеве, я встречался с одним полевым чеченским командиром. И чтобы поговорить в спокойной обстановке, мы поехали в Гидропарк на метро. Выходим из станции - и вдруг нас окружает наряд милиции! У меня сердце оборвалось: думаю, сейчас моего Ибрагима заметут... Но случилось чудо. Ибрагима отпускают, а меня задерживают! Оказалось, что я больше похож на кавказца! А когда с милиционерами на украинском разговорился, то они поняли, что «не того» взяли. Так что, меня всегда интересовало освободительное движение на территории СНГ…
- Так освободительное движение малых народов - это следствие оккупационной политики больших государств?
- Здесь я могу сказать непопулярные вещи. Маленьким народам, которые физически слабее, иногда ничего не остается, кроме терроризма. Но не одобряю слепой терроризм, когда гибнут невинные люди…
- С кем из политиков непосредственно общаетесь сегодня?
- У меня в парламенте есть своя «фракция»! Эти политики сидят, как правило, в центре и правом крыле парламента...
Для меня стало неожиданностью паломничество в Холодный Яр многих людей. Там в последнее время поставлено много памятников, в прошлом году открыли постамент Юрий Горлису-Горскому... Это фантастическая фигура. Писатель, который был непосредственным участником тех событий. Он был есаулом первого основного куреня полка гайдамаков Холодного Яра. Также там стоит памятник на месте гибели Василия Чучупаки, главного атамана Холодного Яра.
Холодный Яр - это лес, намагнетизирован какой-то энергетикой, которая привлекает людей. Кто хоть раз там побывал - непременно вернется.
Я бываю там по несколько раз в году.
К тому же оттуда мои корни, из Звенигородщины, это край Шевченко. Когда-то атаман Лютый-Лютенко говорил, что Холодный Яр - это не только территория в лесу между Чигирином и Камянкой, а значительно больше...
Именно там то повстанческое движение буйствовало. Это была территория духа! Но те события замалчивали, и даже чекистов, которые, хвастаясь своими подвигами, упоминали о повстанческом движении, уничтожали. Даже упоминание об этом было опасным. Повстанцев называли бандитами.
Но кто был в тех бандитах? Учителя, офицеры, врачи - словом, весь цвет нации пошел в повстанцы.
…Ющенко издал расплывчатый приказ признать героями всех, кто принимал участие в национально-освободительной борьбе. А когда раньше выдвигали на реабилитацию главных атаманов, таких как Ларион Загородний, Денис Гупало, Мефодий Голик-Зализняк, то пришел ответ из прокуратуры: дескать, они не подлежат реабилитации, поскольку боролись против рабоче-крестьянской советской власти в интересах буржуазии. Парадокс... Сейчас «буржуазия», в интересах которой они боролись, уже двадцать лет при власти, и этих ребят не хотят признать героями. Но ведь это нужно не им, а нам!