«Босиком по битому стеклу»

20 років тому, під час горбачовської перебудови, в СРСР відбулися перші більш-менш вільні вибори народних депутатів, що фактично започаткували процес дезінтеграції радянської «імперії зла». В Україні найбільш непримиренно точилася політична боротьба в Житомирі, де народ підтримав неугодну партапаратові безпартійну журналістку Аллу Ярошинську, яка стала відомою завдяки своїм критичним публікаціям у центральній пресі. Її нова автобіографічна книжка «Босиком по битому стеклу», в якій описуються також і події тих літ, невдовзі вийде друком в Україні і Росії. Двотомний роман - «Исповедь провинциального журналиста» та «Как мы вставали с колен» - історично охоплює епоху українського «застою» з кінця 60-х до часу горбачовської перебудови і розпаду СРСР. Розповідь супроводжується спогадами сучасників - від рядових учасників процесу до колишніх партійних працівників, депутатів, співробітників КГБ, додаються факсиміле документів епохи.

Алла Ярошинська - доктор філософії, політик, белетрист і публіцист. Її повість «Чернобыль. Совершенно секретно» удостоєна Альтернативної Нобелівської премії, під її редакцією вийшла перша у світі «Ядерная энциклопедия». А двотомний роман «Кремлевский поцелуй» став бестселером міжнародного агентства Russian Surprise. Збірка оповідань «Дверь напротив» увійшла до програм Лейденського університету (Нідерланди). Вона - автор і співавтор двох десятків книжок, виданих іноземними мовами. Після розпаду СРСР - член президентської ради Бориса Єльцина. В офіційних групах працювала в ООН, займалася проблемами нерозповсюдження ядерної зброї.

Пропонуємо увазі читачів уривок із нового роману Алли Ярошинської.

Беспрецедентный народный подъем и воодушевление в Житомире накануне выборов, несмотря на тотальную ложь, запугивания и инсинуации, придавали уверенности в том, что мы победим. В этих условиях, когда обезумевший аппарат пошел ва-банк, мы опасались одного - фальсификаций. Не только из нашей области, но даже из Подмосковья, Ленинграда, Мурманска, других регионов к нам ехали люди с открепительными талонами, чтобы поддержать мою кандидатуру.

Из заявления бывшего узника ГУЛАГа В.В.Овсиенко в избирательную комиссию №240/1016 с. Ленино Радомышльского района: «Сообщаю комиссии, что 26 марта 1989 г. я не воспользуюсь правом участия в так называемых выборах народных депутатов СССР в своем округе, потому что не желаю совершать насилие над своей совестью, то есть лицемерить. (…) Поэтому прошу выдать мне удостоверение на право голосовать согласно ст.35 избирательного закона, чтобы я мог поехать туда, где такой выбор есть - в Житомир, - чтобы отдать свой голос за действительно народного независимого кандидата Аллу Ярошинскую».

И вот наступило оно, воскресенье, 26 марта 1989 года. Проголосовав с утра, я направилась в наш «Смольный» на улице Комсомольской. Туда должна была стекаться вся информация по выборам. В коридоре уже висело бумажное полотно, расчерченное на графы, так называемая шахматка. После их закрытия сюда предполагалось вписывать результаты голосования по всем кандидатам. Телефон звонил беспрестанно: наши люди сообщали о ситуациях на участках, о ходе и атмосфере голосования, о нарушениях.

Я сама себе не верила, что все уже - позади. Мы пережили столько потрясений за короткое время! Это была не борьба, а бойня. Как заметил тогда мой коллега, узник фашистского концлагеря Григорий Столярчук, которого в «Радянській Житомирщині» заклевали из-за того, что публично, в телекамеру, заступился за меня, - «это была борьба ценой здоровья, а значит - жизни».

Из воспоминаний бывшего преподавателя Житомирского культпросветучилища, помощника народного депутата СССР А.С.Король: «К вечеру удержаться дома было уже невозможно, и мы с подругой Лилией Савинковой пошли на Комсомольскую, в «штаб». Люди толпились в куцых коридорах, на улице. Где-то с десяти вечера начали поступать первые результаты голосования. Все цифры - с большим преимуществом в пользу нашего кандидата. Каждая победа на очередном участке вызывала у присутствующих громкое ликование. Вокруг царила такая атмосфера духовного единения! После полуночи стало ясно, что мы побеждаем…»

Да, такого собственного помрачительного поражения и такой сокрушительной нашей победы партаппарат явно не ожидал. Не оправдались их надежды ни на военных, ни на село. Вспомни, читатель, они запрещали мне встречаться с избирателями. Они открыли против меня дело за якобы оскорбление их чести и достоинства и чуть не ежедневно посылали мне судебные повестки. Они потащили в суд и засудили десятки моих сторонников, в том числе и инвалидов Великой Отечественной. Они выгнали из своей партии и гнали из армии офицеров с честью и совестью, пытаясь запихнуть их в психушку только за то, что полковники и подполковники поддержали меня и мою программу. Они готовы были стрелять в народ, который, в свою очередь, был готов штурмовать «Бастилию» - обком партии. Они настойчиво «советовали» моему мужу развестись со мной, третировали моего сына на уроках, оговаривая даже моего покойного отца. Они угрожали по телефону и посылали оскорбительные письма с угрозами. Бедные люди! Им ничего не помогло.
90,4% избирателей поддержали мои усилия и устремления. Это был первый результат в СССР на альтернативных выборах, второй был у Бориса Ельцина в Москве.

Оказалось, что власть не поддержали собственная армия, милиция и даже… КГБ. Житомирское военное училище, в котором нам с моим доверенным лицом полковником А.И. Петривним и избирателями пришлось два часа ждать, но так и не дождаться разрешения на встречу, а потом три часа разговаривать под дождем на детской площадке, проголосовало адекватно: 77% - за неугодного кандидата. В остальных военных частях округа этот процент был еще выше. Например, ракетчики из Высокой Печи - «дали» почти 90%. Военный госпиталь - 94%. Госпиталь МВД и КГБ - 80%!

28 марта 1989 г. «Радянська Житомирщина» высекла сама себя и обком: опубликовала результаты своих многомесячных усилий по инсинуациям, обливанию меня, моих доверенных лиц и сторонников цистернами грязи. «Из 255 136 граждан, включенных в списки избирателей Житомирского территориального избирательного округа №446, приняли участие в голосовании 235 202 человека. За кандидатов в народные депутаты: Згерскую (Ярошинскую) Аллу Александровну проголосовало 212 735 граждан, против 20 102. (…) По результатам голосования народным депутатом СССР по избирательному округу №446 избрана Згерская (Ярошинская) Алла Александровна…» Это была оглушительная победа.

Из воспоминаний народного депутата Украины первого созыва, моего доверенного лица на выборах народных депутатов СССР кандидата экономических наук Виталия Мельничука: «…выборы в Житомире закончились убедительной победой демократических сил. (…) Город и горожане, вопреки тотальной лжи, грубому давлению официальных республиканских и житомирской властей, переживали мощ­ное духовное и национально-демократическое воодушевление, которого Житомир не знал в течение 70 лет - со времен торжеств и митинга 17 ноября 1917 г. на Кафедральной площади в поддержку независимости Украины и правительства УНР».

Безальтернативщику первому секретарю Житомирского обкома В.М.Кавуну даже при полной поддержке аппарата, давлении на избирателей с помощью продажных суда и прокуратуры хунвейбины из Бердичевской окружной комиссии сумели натянуть 68%. Бердичевцы рассказывали нам про полный беспредел на тех безобразных «выборах без выбора». Многие выражали уверенность, что если отбросить административный ресурс, то кандидатура первого не набрала бы и десяти процентов. Забегая вперед, скажу, что, сам того не желая, косвенно подтвердил это и он сам.

Из доклада 4 апреля 1989 г. на совещании идеологического актива области в Житомирском обкоме КПУ его первого секретаря В.М.Кавуна: «…в военной части в Миропольском гарнизоне 1009 человек, там у всех замечательные условия для жилья, питания. Рабочие и колхозники такого питания не получают. А 80 процентов проголосовало против. Я, грешным делом, думаю, может там какая-то работа велась? (…) Низкие показатели в Бердичевской учебно-танковой дивизии, вертолетный полк проголосовал против… Надо разобраться и разобраться серьезно, в чем дело и почему это происходит». (Здесь и далее - моя запись выступления В.М.Кавуна.)

Многие партфункционеры по стране, кто не попал в инвалидный список партийной «черной сотни» и по велению партии шел по округам, наутро после выборов проснулись низложенными: они не были избраны. Среди таких оказались главы исполкома Моссовета Валерий Сайкин и киевского - Валентин Згурский, а также директор объединения ЗИЛ (символично, что в него входил и житомирский завод «Автозапчасть», выдвинувший меня своим кандидатом) Евгений Браков, командующий советскими войсками в Восточной Германии Борис Снетков и другие. Как иронично писал о поражении Валентина Згурского, выдвиженца Владимира Щербиц­кого, журнал The Bulletin with the Newsweek, «антизгурская демонстрация у стен городского исполкома была запрещена «по причине заботы о здоровье людей». А Сайкин «даже устроил для телевидения встречу с москвичами на перекрестке улицы, как это делает Горбачев. Но в случае с Сайкиным эта тактика не сработала».

Впервые за десятилетия оруэлловского тупого голосования с 99,9% «за» 26 марта 1989 г. в выборах народных депутатов приняло участие 89,8% избирателей. В 76 округах проводилось повторное голосование, а в 198 - повторные выборы. Для СССР это было неслыханно!

Публикация итогов выборов в центральной печати вызвала шквал звонков, писем и телеграмм в мой адрес. Были среди них и такие:

«Севастополь Рыбаки Черноморья поздравляют Вас победой над противниками перестройки Так держать и дальнейшем =Капи­тан Ковалев».

«Вентспилс Бойцы Курской дуги с Вами Алла = Иван Кузь­мич».

«Баранівка Житомирської Спасибі Ви вселили мені віру в перемогу перебудови = Аркадій Талько».

«Попельня Житомирской Поздравляем победой Благодаря Вам почувствовали себя людьми Спасибо = Щербатюк Жураховская».

«Караганда Два года болью следила Вашей судьбой Поздравляю победой Крепкого Вам здоровья бодрости духа =Сизых».

Среди множества телеграмм и писем оказалось и это. «... Я прожив уже більше 50 років, і за своє свідоме життя лише дві події зачепили мене за живе так, як то були б мої особисті і слід від них залишиться назавжди. Перша - це вступ радянських військ до Чехословаччини 1968 року, чорною зневірою і безнадією приголомшив він мене і, здавалося, розчавив зовсім. (...) І ось так само близько, як мою власну, глибоко особисту, я вдруге пережив суспільну подію - перемогу Ярошинської на виборах 26 березня, тільки з протилежним знаком тому, що коїлось тоді в Чехословачині. ...Такої миті нормальні люди чекали вже давно, дехто все своє життя, і я Вам невимовно вдячний за неї... Можна тільки здогадуватися, яких неймовірних зусиль коштує Вам так гідно стояти в нашій жорсткій реальності, ...будьте впевнені в собі, довіртеся своїй совісті і своєму серцю, як довіряють Вам люди. Ваш виборець, житомирянин Євген Концевич».

Для меня в потоке писем это было необычное послание. Пото­му что написал его необычный житомирянин. Он не ходил на митинги и не зачитывал антипартийные резолюции. К тому времени житомирский писатель Евгений Концевич уже 30 лет волею судьбы был прикован к постели. В его хате, утопающей в деревьях и цветах, кого только не перебывало - диссиденты Вячес­лав Чорновил, Надийка и Иван Светличные, Алла Горская, Евге­ний Сверстюк, писатели и художники, поэты и журналисты.

За ним, прикованным к месту, неусыпно следили физически здоровые, но духовно ущербные шавки Системы, подсылая сексотов, устанавливая в его доме прослушки КГБ. Из-за политической неблагонадежности Концевич на много лет был отлучен от изданий своих проникнутых тонким психологизмом рассказов. Письмо поддержки от Евгения Концевича было в те годы в моей огромной почте единственным от членов Союза писателей УССР. Областное его отделение во главе с Алексеем Опанасюком во время житомирской политической рубки вначале сидело тише воды, ниже травы, а после учреждения Гражданского фронта сам его глава не придумал ничего лучшего, как присоединить и свой голос к хору наших хулителей.

О прорыве житомирян на выборах сообщили тогда многие центральные и региональные газеты, а также западные издания, включая американскую The Washington Post, главные европейские газеты, радио ВВС, «Голос Америки», «Немецкая волна». Австралийский журнал The Bulletin with the Newsweek назвал нашу победу «самой невероятной», заметив, что «местные власти использовали против Ярошинской настолько грязные методы, чтобы подорвать ее избирательную кампанию, что даже получили за это официальные выговоры».

…На понедельник, 4 апреля 1989 г., я получила необычное приглашение - в обком на заседание идеологического актива. За почти 15 лет работы в газете, это был мой третий поход в «цитадель». Первый раз меня сюда вызвали на ковер, угрожая навсегда уволить из-за моих обращений в ЦК КПСС к Брежневу по поводу уровня газетного дела в «РЖ». Второй раз «воспитывали» по поручению секретаря обкома В.Е.Острожинского, которому сильно не пришелся по душе мой фельетон о воровстве на Житомирском консервном заводе.

Из доклада 4 апреля 1989 г. на совещании идеологического актива области в Житомирском обкоме КПУ его первого секретаря В.М.Кавуна: «На волне демократизации всплывают антисоветские настроения, действия экстремистских лиц. (…) Органи­зовываются новые структуры, противопоставляющие себя КПСС. …Следует преодолеть атмосферу угодничества и бездумного исполнительства. (…) Нужны оригинальные решения и нестандартные действия. Значительная часть партийных работников не смогла дать оценку ситуации. Это особенно проявилось в избирательной кампании в Житомире. …сохраняется терпимое отношение к лести, угодничеству (кто бы и кому это говорил? - А.Я.)».

Личная проблема Кавуна заключалась в том, что весь пафос его речей разбивался о двойные стандарты собственного поведения. Мог ли он чего бы то ни было требовать от подчиненных, бесстыдно баллотируясь в единственном числе в округе, где был «задвинут» для его комфорта рабочий кандидат, гражданских активистов (инвалидов!) загоняли в суды, а военных пытались отправить в психушки? По сути, он предлагал сидящим в зале подчиненным план действий, согласно которому первое, что они должны были сделать, - предложить Кавуну сложить мандат народного депутата СССР, признать секретаря после такой избирательной кампании политическим трупом и отправить в отставку. Вот тогда бы их дела точно соответствовали бы его речам и призывам. Но кто бы в том зале с ленинской мумией на сцене, посмел не только что-то такое сотворить, но даже позволить подобной мысли заползти в идеологически отформатированные мозги?

…Картина происходящего вокруг нас еще больше прояснилась, когда слово на совещании предоставили представителю самого репрессивно-идеологического учреждения в Советском Союзе - КГБ.

Из выступления 4 апреля 1989 г. на совещании идеологического актива области в Жито­мир­ском обкоме КПУ начальника облуправления КГБ Ж.Н.Ко­валенко: «…есть неформальные объединения, которые выступают в защиту перестройки, есть объединения, которые практически разрабатывают экономические программы. (…) Но есть среди них и люди, жаждущие реванша, самореализации и самоутверждения. Отдельные из них вырабатывают собственные платформы, стоящие во главе экстремисты публично выдвигают требования. Все это вызывает к ним повышенное внимание. Это антисоветчики… Многие факты сви­детельствуют о том, что ведется инструктаж по организации демонстраций и митингов с целью враждебной деятельности.
…Выставляются политические требования. …дешевый авторитет лиц, которые стремятся создавать в городе нездоровую обстановку, направить рабочий класс города не в то русло. …Несмотря на запрет облисполкома, на митинге была обнародована резолюция о Народном фронте, в ее поддерж­ку собираются подписи. (Моя запись выступления Ж.Н.Коваленко.)

Речь шла о резолюции предвыборного митинга 19 февраля 1989 г., которая так сильно взволновала шефа местного КГБ. В ней, в частности, говорилось: «На повестку дня встает вопрос о создании Народного фронта в защиту перестройки. Митинг решает: создать рабочую группу и поручить ей: а) до 19 марта 1989 г. разработать проекты Устава и Программы Народного фронта в защиту перестройки; б) организовать их обсуждение в трудовых коллективах и по месту жительства; в) провести учредительную конференцию по созданию Народного фронта в защиту перестройки». Видимо, сексоты КГБ исправно докладывали о продвижении наших дел в этом направлении.

«Пятиминутку» идеологической ненависти начальника областного КГБ подхватил генерал А.И.Доманский, который, казалось, только и ждал этого момента. Уже не стесняясь, он обратился с обкомовского амвона прямо ко мне, пытаясь обвинить во всех грехах в присутствии тысячного собрания.

Из выступления 4 апреля 1989 г. на совещании идеологического актива области в Жито­мирском обкоме КПУ генерала А.И. Доманского: «Нам непонятно почему ваша (то есть, моя. - А.Я.) борьба за депутатский мандат превратилась в борьбу против местных партийных и советских органов? Почему вы втягиваете в эту борьбу нас, военных? …Если военные начнут выяснять, за какого кандидата в депутаты им голосовать, то не будет единства…Впредь надо жесточайше пресекать тех, кто дает хоть малейшую тень на обком и советскую власть. …такие офицеры, как подполковники Чащевой и Рашковский, будут и впредь исключаться из партии!». (Моя запись выступления А.И.Доманского.)

Это уже становилось похоже на спланированную акцию нападения аппаратных «шакалов», поэтому пришлось дать им отповедь. Думаю, мало им не показалось.

Из моего выступления в Житомирском обкоме КПУ на совещании идеологического актива области 4 апреля 1989 г.: «Почему, собственно, после признания с зубовным скрежетом на бюро обкома ошибок, ни один секретарь не был вызван за нарушение избирательного закона ни в прокуратуру, ни в суд?. Зато потащены туда мои сторонники, даже инвалиды войны. Вот это и есть ваша гнилая «демократизация» и такая же ваша «перестройка». А что происходит в Бердичеве? Неугодных офицеров подполковников Чащевого и Рашковского за сутки исключили из партии, увольняют без пенсии из армии только потому, что они агитировали против первого секретаря. Пусть расскажет народу Василий Михайлович (Ка­вун). А почему об этом молчит доблестная областная пресса во главе с редактором «Радян­ської Житомирщини» Панчуком? В Центризбирком и ко мне обратились с письмом 29 высших офицерских чинов из Бердичева. И после всего здесь удивляются, что армия не так проголосовала, призывают с ней разобраться. Некоторых исключили из партии, другим - грозят, как генерал Доманский. Вы не понимаете, видимо, генерал, что люди сами уже бегут из такой вашей партии, а вы все еще тешите себя и других иллюзиями, что и дальше слепые поводыри поведут глухих к зияющим высотам коммунизма».

Ох, как им это не понра­вилось! В зале послышался недовольный шум, какие-то реплики. Но мне было все равно. У меня появился редкий шанс пообщаться с ними не через центральные газеты, а напрямую. Ведь я уже выступала как член парламента страны, а не как беспартий­ный журналист. Но они этого все еще не осознавали.

Из моего выступления в Житомирском обкоме КПУ на совещании идеологического актива области 4 апреля 1989 г.: «Вот здесь говорили об организациях, кто-то кого-то организовывает. Как сказал Саковский (секретарь Житомирского райкома), что эти инициативные группы «мешают нам жить». Так я хочу у него спросить: а кто объединяет в инициативные группы колхозников? В Буках, Иванковцах, Михайловке, десятках других сел? Что - здесь тоже виноваты житомирские «экстремисты»? А может быть, «кума, пора и на себя оборотиться»? Идите к людям, товарищ Саковский, будьте сами для них инициативной группой, а если не в состоянии ничего сделать, если люди уже и видеть вас не хотят, - то уходите в отставку!».

…В то же самое время, пока я конспектировала кагэбистские страшилки и давала отповедь тем, кому мы «мешали жить», по всему городу уже проходили новые милицейские облавы. Причиной повальных репрессий стал животный страх партийной верхушки перед реальностью создания Народного фронта. Были задержаны и допрошены десятки людей! В те весенние дни, когда накануне I Съезда народных депутатов СССР вся страна жила предчувствием политических перемен, житомирская партийно-милицейско-судебая машина подавления инакомыслия работала с самым высоким кпд за всю ее постэнкаведовскую историю. В первую партию под ее раздачу за поддержку «неправильного» кандидата и депутата попали инвалид ВОВ первой группы (без ноги, на протезе!) Г.М.Пекарский, ветеран труда Г.И.Матюшенко, С.И.Кунык и А.П.Мошковский. Затем 11 апреля 1989 г. прошли судебные процессы над второй группой политненадежных - Я.Я.Зайко, А.А.Сугоняко, В.Й.Пашков­ским, К.В.Гулюком, В.Д.Костюкевичем, В.Г.Ситницким. Костю Гулюка, рабочего сцены из драмтеатра, засудили только потому, что на нашей встрече он пел под гитару песню «Люди в черных машинах».

На дворе стояла весна 1989 г., уже по всей стране вовсю де-факто действовали неформальные политические клубы, в Москве был создан «Демократический Союз», в Прибалтике, городах России и даже в Бело­руссии активничали Народные фронты, уже Горбачев вернул из политической ссылки Сахарова, была объявлена первая амнистия 140 политзаключенным, а в Жи­томире и области власти все еще зверствовали, применяя репрессии по чисто политическим мотивам. Причем в отношении сторонников уже законно избранного члена парламента страны!.

Из воспоминаний бывшего начальника бюро подготовки производства житомирского ПО «Промавтоматика» В.Д. Костюкевича: «…В коридоре Королёв­ско­го районного суда - знакомые лица, все наши. Тоже по повесткам на судебные разбирательст­ва. …Вызывали нас по очереди. Заседание вел сам председатель Королёвского районного суда П.А. Шенин. …В зал вводят милиционера, и он говорит: я все видел и слышал, Вы призывали к гражданскому неповиновению. Вводят другого, который как заводной повторяет то же. Я спрашиваю: вы точно меня видели? Как я был одет, что именно говорил? Но милиционеры не могли сказать ни про то, как я выглядел в тот день, ни что на самом деле говорил. Я же на суде утверждал, и это было чистой правдой, что в тот день не видел их на встрече. То есть, вероятно, им просто сказали, что обо мне, как и о других, следует говорить то и то, не заботясь даже о правдоподобии». (Публикуется впервые.)

Третий раунд судебных политических преследований открывался рабочим ПО «Житомирдрев» Ю. Олейником, главным бухгалтером местного отделения Госбанка СССР Н. Пшеничной, ветераном ВОВ Л.Т.Поплавской, рабочими О.Г.Хамайдюком, В.Д.Антоновичем, В.А. Петровым, инженерными работникам О.В.Сидоренко, З.М.По­номаревой и десятками других.

Из воспоминаний бывшего экономиста ПО «Укрсахарпром», помощника народного депутата СССР Л.И. Савинковой: «Мы, группа активистов, присутствовали в зале Королёвского райнарсуда во время судебных разбирательств. Стыдно было за блюстителей закона, которые за уши притягивали «факты» правонарушений, привлекая работников милиции в качестве свидетелей (это были все время одни и те же). А когда следователь по особо важным делам обл­прокуратуры Анатолий Шелепа, против которого тоже было возбуждено «дело» за участие во встрече с Ярошинской дал отвод судье - «Я выражаю вам недоверие как человеку, не имеющему ни чести, ни совести», - зал разразился аплодисментами».

В кабинете моего доверенного лица редактора агентства «Новини Житомирщини» Я. Зайко под предлогом замены мебели (хотя она была вполне пригодной) был проведен негласный обыск с изъятием документов. Некрасивую роль в этой истории сыграл секретарь областного Союза журналистов В.С. Кири­чанский. В отсутствие Зайко он открыл дверь кабинета, какие-то люди вынесли оттуда стол, шкафы, «выбросили» все его бумаги. Сбылась наконец-то мечта редактора «Радянської Житомирщини», председателя областного Союза журналистов СССР Д.А.Панчука: с его подачи «крамольное» агентство, которое возглавлял Зайко, было закрыто.

Мое доверенное лицо на выборах А.П.Мошковский, радиомеханик областного УВД, был исключен из партии. Формулиров­ка: «за нарушение Устава КПСС, выразившееся в создании без разрешения вышестоящих временной партийной группы общественно-политического клуба «За перестройку!» и в нарушении порядка проведения митинга…» А издевательства со стороны аппарата над директором Черняховской районной типографии Александром Ольштынским, где печатались мои предвыборные материалы, кончились тем, что он попал по «скорой» в кардиологию и несколько дней его откачивали в реанимации. При весьма загадочных обстоятельствах ушли из жизни два ярких лидера Гражданского фронта - никогда не болевший художник Петр Драга и совсем молодой рабочий Олег Хамайдюк, «случайно» разбившийся на производстве.

…Параллельно с политическими судебными преследованиями самых активных моих сторонников среди гражданских избирателей, после выборов власти основательно взялись и за армейских офицеров, которые не побоялись поддержать нас, открыто выступив против Системы.

Начальник Житомирского военного училища генерал Бондарев как раз накануне совещания по результатам выборов в обкоме, назначил расследование. Генерал А.И. Доманский донес генералу Б.Г. Бондареву, что полковник А.И. Петривний якобы 28 марта 1989 г. (то есть уже после выборов) в военной форме и с мегафоном в руках перед штабом армии в Житомире проводил сбор подписей с требованием провести митинг, то есть вел себя недостойно советского офицера. В училище с подачи его политработника С.И.Жи­гад­ло созвали офицерское собрание. Не­смотря на то что Петривний пытался доказать, что это наветы, ему немедленно объявили взыскание - «за использование служебного времени для решения неслужебных вопросов без разре­шения - предупреждение о неполном служебном соответст­вии». Прямо из кабинета начальника училища ему предложили поехать в Житомирский госпиталь - перед увольнением в запас.

(…) Именно в это время к нам в Житомир приехали сразу три комиссии. Из Министерства обороны СССР. Из Министерства внутренних дел СССР. Из Ге­неральной прокуратуры СССР. Комиссии эти, оказалось, приехали не по своей инициативе. Нами, оказалось, заинтересовались в самом КГБ СССР. Стар­ший группы прибывших прокуроров показал мне письмо за подписью секретаря ЦК КПСС, недавно еще председателя КГБ СССР В.М.Чебрикова, адресованное двум министрам - обороны и внутренних дел, а также Генпрокурору СССР.

Из воспоминаний бывшего председателя КГБ УССР народно­го депутата СССР Н.М. Го­лушко: «Звонит мне Чебриков (в Киев. - А.Я.) и говорит, что Горбачев прямо на статье Графовой («Эф­фект бумеранга». - А.Я.) написал: «Чебрикову. Срочно разобраться!». А статью Горбачеву принес Яковлев (в то время секретарь ЦК КПСС по идеологии. - А.Я.)».

…Комиссия все же была вынуждена признать, что взыскание полковнику Петривнему «о неполном служебном соответст­вии» вынесено на основании, мягко говоря, некорректных обвинений. И начальник училища генерал Бондарев вынужден был пойти на попятную - снять взыскание. С думами о последствиях подобного «провала» миссии для себя начальник решил этот вопрос по-свойски: будем считать, сказал, что взыскания не было. То есть дал указание тихо изъять из карточки взысканий и поощрений Петривнего незаконно вынесенное «несоответствие», переписав саму карточку.

В новую атаку пошли власти и лично против меня, уже депутата. Самый народный судья Бо­гунского районного суда г. Жито­мира В.И.Гуменюк возобновил доставку мне повесток, направив на работу исполнительный лист для удержания 30 руб. штрафа за неявку в суд во время предвыборной кампании «без уважительной причины» (!).

...В начале мая 1989 г. мне позвонила из Москвы Лидия Графова. Она спросила, не могла бы я помочь в предвыборном марафоне в Харькове Евгению Евтушенко, который по просьбе местных его почитателей баллотировался там в народные депутаты СССР на повторных выборах. Харьков совсем не рядом с Житомиром, и я страшно устала за время предвыборной гонки… Но я, конечно, согласилась поехать ему на помощь. После разговора с Графовой через какое-то время позвонил и сам Евгений. Меня поразили его русская речь, какая-то необыкновенная легкость в общении - ведь до этого мы не были знакомы лично. Он читал мне какие-то стихи, заметил, что я его «кровиночка», потому что у него корни по одной из семейных линий из Жи­томирской области, кажется, из Емильчинского района.

…В Харькове на вокзале нас с Яковом Зайко встречали люди из команды Евтушенко. Знаменитый поэт оказался «своим парнем», с хорошим чувством юмора, с большим - собственного достоинства. В его штабе мы познакомились с Владимиром Гриневым, другими активистами, которые впоследствии стали депутатами ВР УССР, местных Советов. А тогда мы ездили с ними и с Евтушенко на каких-то «жигулишках», бурно обсуждая предвыборные события в стране. Наш именитый кандидат всегда пребывал в великолепном настроении. Под руками у него даже и в машине, на которой мы передвигались по округу, всегда был его любимый тогда «Адво­кат» - ликер яично-желтого цвета. Он вынимал из сумки экзотическую по тем временам бутылку, сначала отхлебывал из нее сам, лицо его при этом выражало какую-то степень удовольст­вия, а потом, нахваливая, предлагал попробовать мне. Я не любила тогда ликеров, но отказаться было невозможно. Кроме того, оказалось, что это и правда очень вкусно.

Накануне голосования на одной из главных площадей Харь­кова команда Евтушенко организовала большой митинг. Разуме­ется, власти не могли запретить это поэту. Оказалось, что поддержать Евтушенко приехали также его именитые друзья из Моск­вы - писатель Юрий Карякин, который тоже был уже избран народным депутатом СССР, а также супруги Никитины - Сергей и Татьяна, известные и любимые авторы и исполнители. Народу собралось тысяч десять. Евтушенко читал, как всегда гениально, свои стихи - в какой-то невероятной рубахе собственного дизайна. Карякин рассказывал о перестройке в стране и как важно сделать ее необратимой.

Я подумала, что мне лучше акцентировать на последствиях Чернобыля. Важно было восполь­зоваться этим грандиозным митингом, чтобы харьковчане тоже хоть что-то узнали о них. Ведь в печати спустя и три года на аварию было наложено табу. А я к тому времени уже много поездила по Зоне, написала статьи, побывала в Москве, в том числе и у Виталия Коротича в «Огоньке», который два года обещал, но так и не напечатал ничего.