Владимир Ращук — актер театра и кино. После полномасштабного вторжения россиян пошел на войну добровольцем. Стал командиром 7-й роты батальона «Свобода». Весной — бои за Киевщину, летом — за Северодонецк, сейчас — Бахмутское направление.
Жена Владимира, Виктория Билан-Ращук, — тоже актриса театра и кино. И тоже подписала контракт со «Свободой» как доброволец, когда россияне поперли на украинскую землю.
Супруги единодушны, — война их еще больше объединила. В блиц-интервью мы расспросили, как чувства помогают, держат и движут даже в самые темные времена; как соприсутствие дорогого человека помогает быть более стойкими.
О знакомстве
Познакомились Владимир и Виктория в Национальном академическом драматическом театре имени Леси Украинки в 2009 году.
Виктория вспоминает: «Володя уже там работал, а я только пришла. Знала, что он актер, но мы не играли в одних спектаклях, не очень пересекались. Однажды я пошла в наше арткафе пообедать, а Володя после спортзала зашел взять себе кофе. Был одет в спортивное. Стоял возле барной стойки, спиной ко мне. А я сидела и думала: « Как жаль, что он не может быть моим мужем…». Он взял кофе и ушел.
Вскоре после этого меня и Володю пригласили делать самостоятельную работу… У нас была сцена сближения: наши герои встречаются и очень долго друг на друга смотрят. А я стояла тогда и думала: «Господи, смотрела и смотрела бы в эти глаза».
Потом он однажды неожиданно поцеловал меня. А я такая думаю: «Ого, меня целует тот, о ком я даже мечтать не могла» (смеется). Как-то так мы и начали встречаться…
Позже Володя сказал, что придет на ужин. Я тогда с мамой жила, она помогала с ребенком. Я ее предупредила, что «придет парень». Она была непротив. Помню, когда Володя зашел, то сказал: «Добрый вечер, мама». А она: «Проходи, сынок».
«Тайн друг от друга никогда не было. Война еще больше объединила нас»
Для пары многое значит общий досуг, общий род занятий и прочее.
Владимир это объясняет так: «Нам очень повезло, что мы поддерживаем друг друга в своей деятельности — где бы мы ни работали. Я собрал музыкальную группу ради Викуси, чтобы люди слышали, как она поет. Занимались бизнесом тоже вместе. Театр и кино — тоже вместе. В театре «Особистості» вместе работали на одной сцене. Рыбалка? Поехали вместе. Попить пиво? Поехали вместе.
Война — тоже. Когда все началось, я сказал, что ей надо выезжать, но она была категорична, заявив, что никуда не поедет. Мы оба подписали контракт как добровольцы. Мне важно, чтобы мы были вместе. Во-первых, она не волнуется, а во-вторых, мне очень комфортно, что у меня нет от нее никаких тайн!».
Виктория добавляет: «Разговоров о чисто мужской компании, например для условного пикника, никогда не было. «Викуся, хочешь с нами?». Хочу. В наших отношениях нет понятия «девичник» или «мальчишник». Тайн друг от друга не было. Отдых — тоже вместе… Собственно, война еще больше объединила нас».
«Все состоит из мелочей. Когда мы строили свою семью, то много говорили, много работали, ведь мы — абсолютно разные. Важно понимание обязанностей, кто чем занимается в жизни. Без диалога же — вообще никуда. Лучший диалог — ртом в ухо, чтобы просто тебя услышали. Важно все проговаривать, услышать человека, проанализировать восприятие, без побитых тарелок и конфликтов», — объясняет Владимир.
«Диалог должен быть обязательно: как бы там ни кипело, но надо все проговаривать», — добавляет жена.
«Когда он на войне — я не живу полноценной жизнью»
«Меня часто спрашивают: как ты живешь? А я отвечаю: когда он там — я НЕ живу. Для людей, которые ждут с «нуля», жизнь останавливается. Ты просто максимально загружаешь себя механической работой, чтобы просто не сойти с ума, потому что это — не жизнь. Мелодия входного звонка от Владимира — отдельная. Звук сообщений — тоже отдельный: если это он пишет, то я понимаю, что это он, — говорит Виктория. — Я часто не реагирую на другие сообщения, из каких-то Телеграм-каналов или еще чего-то. Но если приходит тот особый индивидуальный звук, сразу реагирую. Я живу с телефоном в руках. Я не могу спать, пока не услышу от него, что у него тоже есть возможность поспать несколько часов. Тогда и я говорю: «О’кей, тогда я ложусь тоже». Это может быть 4 или 5 утра, или 6. Я могу ему в 3 ночи написать: «Как дела?». Он спрашивает, почему не сплю, а я отвечаю, что не услышала от него заветное: «Я ложусь спать». Я жду этого. Когда он там — я не могу это назвать полноценной жизнью. Никак, вообще».
О планах после победы
У пары есть общий план на после победы — много и долго путешествовать.
«Очень хочу в Таиланд, месяца на три. После того, как война закончится, сожгу «военник» и упаду в чан с вином», — смеется Владимир.
«Но как путешествовать в страны, где много русни? Как жить в отеле, где есть кацапы? Я же их буду убивать! Я не могу существовать на одной территории с ними! Или надо узнавать, где нет русни, и туда ехать. Потому что меня посадят», — эмоционально присоединяется к разговору Виктория.
Владимир подчеркивает: для гражданских в тылу многое значит информационная гигиена, ведь фейков и вражеских ИПсО тоже следует остерегаться.
«Чем ближе я к линии размежевания, тем спокойнее чувствую себя. А вот гражданским реально тяжелее в тылу, — они постоянно в информационном вакууме, не зная реального положения вещей», — говорит он.
«Он меня чаще успокаивает, чем я его. «Не смотри новости», «не читай Телеграм-каналы», «здесь все иначе», «тебе врут», — подхватывает Виктория.
Пара единодушна: все проблемы, существовавшие до войны, — не проблемы.
«Если вопрос встает в разрезе жизнь/смерть — тогда это проблема. Когда человека нет — вот тогда уже все. Остальное изменить можно, главное — желание».