Война в Украине содержит множество черт прошлых конфликтов. Может ли она также дать подсказки о том, какими могут быть будущие войны, в частности, с участием США, НАТО и других больших держав?
Некоторые аспекты российско-украинского противостояния больше напоминают конфликты прошлого века, чем современности. На Донбассе простираются длинные траншеи, появились территории, которые никто не контролирует, а также колючая проволока. Все это напоминает о Первой мировой войне. Минные поля в Украине напоминают о Второй мировой, а бронетехника, артиллерия и ракетные системы - об эпохе Холодной войны.
Об этом в статье для The Economist пишут бывший директор ЦРУ и генерал Армии США в отставке Дэвид Петреус и британский историк, член Палаты лордов Великобритании Эндрю Робертс.
Они признают, что в этой войне используется также много современнейшего вооружения: от сложных противотанковых и противовоздушных систем до беспилотных воздушных и морских систем и современных ракет. Она также ведется в условиях беспрецедентной прозрачности поля боя, учитывая доступность коммерческих спутниковых снимков, новые возможности геолокации и повсеместное распространение смартфонов, доступа к интернету, социальным сетям и сервисам агрегации данных. Однако она еще не включает много сложных беспилотных систем дальнего радиуса действия, которые, несомненно, будут задействованы в любом будущем конфликте между большими государствами.
То, что события в Украине не предвещают будущее войны, также частично объясняется тем, что немногие войны дают подсказки о том, каким будет будущее. Война в Ираке 2003 года, например, радикально отличалась от войны в Персидском заливе 1990-91 годов, несмотря на то, что она происходила в том же регионе чуть более 10 лет спустя, и в ней участвовали те же стороны. Также американская война во Вьетнаме кардинально отличалась от конфликта в Корее. Хотя это не помешало американским советникам пытаться сформировать силы Южного Вьетнама для конфликта типа корейского, а не для кампании против партизанских сил, на которой должны были сосредоточиться их усилия.
Развитие войны никогда не было линейным. Она развивается рывками, отчасти благодаря энтузиазму (или его отсутствию) генералов и политических лидеров, стремящихся усвоить уроки и применить их в будущем, а отчасти - благодаря контексту, возможностям, ограничениям и другим качествам (в том числе готовности идти на жертвы) участников боевых действий. Развитие технологий способствовало изменениям в войнах с момента изобретения пороха, в частности, с появлением пулемета в 19 веке, танка в Первой мировой войне и ядерных бомб, завершивших Вторую мировую войну, коренным образом изменив вид боя.
Значительная часть размышлений Пентагона о Холодной войне в 1970-х и 1980-х годах, а позже о войне в Персидском заливе, например, была вдохновлена глубоким изучением войны Йом-Кипур между Израилем и арабскими странами в 1973 году. С другой стороны, реакция американских военных на опыт во Вьетнаме состояла в том, чтобы отправить иррегулярную войну на свалку истории. Поэтому американским вооруженным силам после терактов 11 сентября 2001 пришлось усваивать уроки, которые следовало извлечь из самой длинной войны в истории США.
«Война в Украине уже многому научила нас об устаревшем вооружении и чрезвычайно высоких показателях потребления боеприпасов. С технической точки зрения, конфликт многое рассказал о том, что работает, а что нет, но не так много, как это могло бы быть, учитывая, что в войне еще не задействовано многое из передовых возможностей, которыми обладают большие государства», - пишут авторы.
Поэтому Украина далека от того, чтобы стать идеальным примером более общей войны между самыми современными вооруженными силами мира. Америка и НАТО до сих пор не предоставили Украине такие современные системы, как истребители пятого поколения и новейшие беспилотники, которые их войска могли бы быстро развернуть в случае агрессии России против одной из стран НАТО.
Любой прямой конфликт между НАТО и Россией в странах Балтии или в Сувалкском проливе под Калининградом, несомненно, будет предусматривать использование гораздо более мощных средств разведки, наблюдения и разведывательных систем, чем применяемые в Украине, а также гораздо более дальнобойных, больших и быстрых боеприпасов и более совершенных систем вооружения воздушного, морского, наземного, подводного, космического и кибернетического пространства.
««То, что можно увидеть, можно ударить, а то, что можно ударить, можно убить», - говорила поговорка времен Холодной войны. Это выражение часто повторялось, хотя оно никогда не применялось на практике из-за ограниченной способности видеть и наносить глубокие удары, особенно по движущимся целям. Однако, учитывая достижения последних трех десятилетий, а особенно совершенство систем наблюдения, соединенных с системами вооружений надежными коммуникационными сетями, эту поговорку нужно возродить и воспринимать серьезно», - считают Петреус и Робертс.
Сегодня практически любую значительную военную платформу: от кораблей и самолетов до объектов материально-технического обеспечения и соединений войск – все чаще можно увидеть на любом театре военных действий (хотя подводные системы все еще труднее обнаружить). Таким образом, они также могут быть поражены, в частности, сложными ракетами и роями БПЛА, способными преодолеть оборону и нанести чрезвычайно точный удар.
Ввиду этой новой реальности политические и военные лидеры должны использовать передовые технологии, в том числе искусственный интеллект и робототехнику, для трансформации всех аспектов своих вооруженных сил. А там, где это не сдерживает потенциальных противников, системы вооружений должны быть защищены от армад относительно недорогих дронов, ракет с сенсорным наведением, а также в кибернетическом и космическом пространстве.
«На войне необходимость стает матерью изобретений. Но вместо того, чтобы Россия демонстрировала мастерство гибридной войны, которую якобы пропагандировала ее так называемая доктрина Герасимова, именно Украина, несмотря на свои ограниченные ресурсы, наиболее впечатляюще продемонстрировала мастерство во всех сферах ведения войны (хотя многокилометровые минные поля на юге Украины сдерживают ее успехи). В частности, Украина оказалась более устойчивой в киберпространстве, чем ожидалось, подорвав репутацию России как мастера кибератак», – подчеркивают авторы.
Украина стала отрезвляющим опытом для Владимира Путина. Он и его верховное командование могут не сомневаться, что достижение их целей будет гораздо сложнее в любой более широкой войне, которую они спровоцируют против НАТО. При всей инновационности, решительности и мужестве украинцев, их борьба не может считаться точным отражением будущей войны, хотя она, несомненно, дает уроки из прошлого и намеки на то, что может произойти в будущем.