Полномасштабная война разделила тысячи украинский семей. Возрастает и количество разорванных браков и отношений. События сегодняшних дней становятся катализатором: проблемы, на которые раньше женщина или мужчина закрывали глаза, обостряются. А расстояние, изменение формата жизни помогают поставить точку в отношениях, которые до войны были близки к финалу. Впрочем, есть нюанс. Миллионы украинцев выехали за рубеж и не могут развестись в РАГС, поскольку одного из партнеров физически нет в Украине. В таких случаях развод происходит через суд. Как говорят адвокаты, количество таких дел с войной значительно возросло.
Она была известной телеведущей спортивных новостей на общенациональном канале, а сейчас работает на кладбище в Швеции.
Была замужем, сейчас — в процессе развода.
У нее был дом в Ирпене, который сгорел дотла, потому что попал под минометный обстрел армии РФ.
Впрочем, это история не о женщине — жертве войны, а о силе ее веры и непоколебимости выбора.
Это история о пути к себе через ужас, боль и... да, войну, которая стала пусковым механизмом для кардинальных перемен в жизни. История Ирины Литвин-Комаровской без купюр.
«Когда я жила в своем доме в Ирпене, у меня был садовник, который присматривал за моим газоном, — рассказывает Ирина Литвин-Комаровская. — Помню, как-то однажды летним днем была невероятная жара, и мой садовник Юра часа четыре без остановки подстригал траву.
Я сидела дома под кондиционером, пила холодный латте со льдом, смотрела очередную серию любимого сериала и периодически посматривала в окно, как работает Юра. Мне стало его очень жалко, я позвала его, предложила кофе и холодной воды. Мы немного поговорили, и Юра вернулся к работе.
А я подумала: ничто и никогда не заставит меня так тяжело работать. Это невозможно...
Но в этом мире возможно все, и даже невозможное возможно. Теперь я точно никогда не буду зарекаться».
Если вы режиссер, который ищет головокружительный сюжет для фильма об интересной судьбе женщины, обратитесь к Ире Литвин-Комаровской. Ее жизненная история — цепь выстроенных по законам драматургии случайных событий, которые, кажется, не могли произойти, но произошли.
Звезда с телеэкрана
В 2005 году Ирина Литвин-Комаровская начала работать спортивной ведущей в программе «Доброго ранку, Україно!» на ТРК «Ера». Позже был «Новий канал» и программа «Спорт-репортер». Ира говорит, что спортивным экспертом в начале карьеры на ТБ совсем не была, впрочем, у нее был профессионально поставленный голос и сумасшедшая мотивация работать в кадре. Она любит вспоминать курьез: «В первом выпуске, когда вычитывала текст студийных подводок, спросила, куда ставить ударение в незнакомом имени футболиста. Речь шла о Зинедине Зидане».
Работа на ТБ для Иры была отдушиной. Ее полностью обеспечивал муж, но финансовая зависимость накрывала женщину колпаком, держала в определенных рамках. Ира стремилась к самореализации, ощущению самодостаточности и надеялась, что ее успешная карьера поможет вывести на другой уровень и семейные отношения. Ведь любовь давно трансформировалась в уважение и благодарность мужу, а формула отношений все ярче приобретала признаки обычного абъюза.
Ира искала проблемы в себе и ради спасения отношений пошла в терапию, работала с многими психологами…
За три года до полномасштабного вторжения семья построила дом в Ирпене. «Я очень любила свой дом, — рассказывает Ирина. — Муж вложил деньги, я — море любви и очень много сил и времени».
Абсолютное благосостояние, шикарная картинка семейного счастья и горсть рецептурных антидепрессантов, много лет подряд державших Иру в шаге от пропасти депрессии, потому что брак уже давно не делал женщину счастливой.
Пять суток в соседском подвале
Полномасштабную войну семья Литвин-Комаровской встретила в Ирпене в доме-мечте.
«Пять суток мы сидели в подвале без света, воды и газа, а рядом были слышны взрывы и стрельба, — вспоминает Ирина. — Мы поняли, что позже не сможем выехать вообще. Мужу удалось вывезти нас в Киев».
В тот же день Ира с дочерью Марией сели в ближайший эвакуационный поезд. 19 часов они ехали стоя в тамбуре, в темноте, совсем не зная, куда направляются. В конце концов оказались в Рахове.
Через несколько дней после того, как семья выехала, в Ирпень зашли кадыровцы. 18 марта город начали отбивать ВСУ.
«Был минометный обстрел, нашу соседку смертельно ранили, она просто истекла кровью, ведь помочь было некому. В наш дом залетело. Начался пожар, конечно, гасить его было некому — шли бои. Дом пылал почти двенадцать часов подряд, пока не выгорел до бетонного фундамента. Сгорели радиаторы и даже огнеупорный сейф», — говорит Ирина. И признается: «Осознать сразу, что у тебя ну совсем ничего нет, очень трудно. Я ходила просто прибитая. И не сразу поняла, что из дома мы взяли лишь два небольших чемоданчика — и это все, что у меня осталось от дома».
Осесть в Рахове отказали местные: дескать, отправляйтесь в Румынию, там окажут помощь. Ира с дочерью в полном стрессе и состоянии шока пересекли границу. Разместились в лагере для беженцев. Куда дальше? Ясности не было. Вдруг Иру набрала подруга-журналистка, сказала, что есть семья в Швеции, которая готова принять ее с дочерью.
Тогда направляться в Швецию для Иры было все равно что лететь на Марс. Швеция? Где? Как? Зачем?
Как оказалось, семья местных фермеров даже купила авиабилеты. Все это было как в тумане, вспоминает Ира. Но не согласиться на это предложение не могла, ведь больше никаких знакомых или родных в Европе не было.
Шведские реалии и первая работа
Целый год Ира с дочерью прожили в доме фермеров, за что искренне благодарна этой очень гостеприимной семье. Государство ежемесячно начисляло финансовую помощь в размере шесть евро на взрослого и пять евро на ребенка в день. Впрочем, для жизни в одной из самых дорогих стран Европы этого очень мало. Ира экономила буквально на всем. В магазине часто думала, что выбрать, хлеб или молоко…
А еще спотыкалась о такие мысли: «Захожу в магазин, смотрю на вещи и думаю: «Да у меня же дома есть очень классные штаны». И вдруг осознаю — нет, были… Или смотрю, что волосы тусклые, и думаю: «Вот вернусь — сделаю масочку для волос, у меня же дома классная маска есть». А нет масочки! И ничего уже нет! Дома нет. И когда меня перестанут мучить такие воспоминания, я не знаю».
Ира начала искать работу. Но кем работать? Ведь шведским языком женщина не владела. Живет она в Вестеросе — индустриальном городе на юге страны. Здесь много заводов и фабрик. Первой работой в Швеции для Иры стала фабрика по упаковке. В восьмикилограммовые мешки нужно было паковать сено для лошадей. Работала несколько дней в неделю по четыре часа в день. Заработная плата составляла 13 евро в час.
«Это была физически очень тяжелая робота, особенно для женщины небольшого роста (а у меня 160 см), никогда не работавшей физически. Я просыпалась ночью от страшного кашля после работы с сеном», — рассказывает Ирина.
Кладбище — не место для плача
Женщина, семья которой приютила Иру с дочерью, начала искать новую работу для нее. Нашла объявление — местная церковь искала работников. Женщины приехали в назначенное место, но оказалось, что это не двор церкви, а местное кладбище, которое принадлежит религиозному учреждению. Рабочие нужны были именно здесь. И снова произошел «разрыв шаблона».
«Да, в Швеции кладбище — это не место скорби и постоянной грусти, — делится Ирина. — Это больше похоже на парк. Парк памяти о людях, которые когда-то жили. На кладбище выгуливают собак, устраивают утренние пробежки и катаются на велосипеде. Все это шведы делают на кладбище.
На могилах — лишь надгробный камень с именем и датами жизни, без фотографий и лишних надписей. Возле надгробия обычно небольшая клумба размером 40×60 сантиметров (знаю точно, потому что сама их делаю).
В это трудно поверить людям с нашей ментальностью, но у шведов нет никаких (!) предрассудков относительно смерти, погребения или могил.
Они воспринимают это как неотъемлемую часть жизни. Представьте, у них старшеклассники проходят трудовую практику на кладбище».
Чтобы попасть на эту работу, Ирине нужно было сдать анализы на употребление наркотических веществ и алкоголя, пройти обследование печени. Есть важный нюанс — во время забора анализов мочи медсестра находится в уборной и следит за процессом, чтобы предотвратить случаи фальсификации. Еще одно из требований — наличие водительских прав, ведь кладбище очень большое и передвигаются там работники на маленьких электрокарах.
Работа сезонная: с середины апреля до середины октября. Восьмичасовой рабочий день начинается в семь утра. Зарплата составляет около двух тысяч евро.
«Я часто плачу на работе, на кладбище. Плачу от жалости к себе и безнадежности, — говорит Ирина. — Сейчас началось настоящее «шведское лето»: холод и дождь почти каждый день.
Восемь часов я работаю под дождем на улице. И это не теплый летний дождик, несущий долгожданную прохладу. Нет, это холодный ливень, который так размывает почву могил, что моя нога в резиновом сапоге тонет там по колено.
Никакая даже суперспецодежда не может спасти от того, что ты промокаешь до нитки и трясешься от холода.
Но я скрываю свои эмоции, улыбаюсь и делаю все в полную силу.
Я не могу иначе. Мои коллеги раньше никогда не видели украинцев. Знают, что те приехали в их страну и получают денежную помощь с их налогов.
Я не хочу, чтобы это выглядело пафосно, но по мне они судят о моей стране, о моем народе. Я честно работаю, я ответственная, плачу налоги, уважаю их правила и традиции. Может, я много на себя беру, но я так чувствую, это важно для меня.
Когда идет дождь, плакать легче, вода смывает слезы и их не видно».
Несмотря на такие трудности и отсутствие альтернативы в работе, потому что, конечно, без знания шведского для Ирины публичные профессии в стране недоступны, с каждым днем она понимала, насколько у нее расправляются крылья, насколько независимой и свободной она становится — такой, какой и должна быть женщина, какими и есть женщины в Швеции в частности.
Точка в отношениях
Муж в Киеве начал восстанавливать дом. После всех следственных действий, которые проводили правоохранители в Ирпене, бульдозер расчистил пожарище. Сейчас уже выгнали коробку нового дома с подвалом.
Муж настаивал на возвращении, но у Иры от этих мыслей сжималось сердце. Вернуться в абъюзивную семейную историю, снова жить в состоянии сжатой пружины?.. Она поняла: брак себя исчерпал и именно сейчас, хотя как ни трудно, настало время поставить точку в истории с мужем. Ира подала на развод.
«Суд утвердил решение о разрыве брака. Муж с адвокатом подали на апелляцию. Еще четыре месяца ждала рассмотрения.
У меня нет никаких претензий. Хочу сохранить дружеские отношения, потому что есть ребенок. Ребенок-подросток, которому отец открыто ставит условие, что даст развод маме, если ребенок вернется к нему и будет жить с ним, — рассказывает женщина. — Это порождает чувство вины у дочери. В этой ситуации ее желание не учитывают.
Ребенку сказали, что апелляция будет подаваться бесконечно только для того, чтобы затягивать процесс».
Новая боль и новые переживания. Впрочем, Ира ментально закрыла историю с мужем, в своей голове завершила эти отношения. И… встретила новую любовь.
«В момент, когда я потеряла в Украине все и поставила точку в отношениях с мужем, в моей жизни появился Он, — делится Ирина. — Я буду продолжать работать, чтобы было за что полноценно жить. Буду работать, чтобы не впадать в финансовую зависимость от мужчины. Впрочем, в Швеции всегда работают оба партнера, и вдвоем они формируют семейный бюджет. (У них даже мужчины обязательно идут в декретный отпуск по той же причине — чтобы женщины могли строить карьеру, а не сидеть дома).
Каждый вечер меня дома ждут слова поддержки, теплые объятия и вкусный ужин, Фредрик божественно готовит…»
Принять решение одного из партнеров разорвать отношения сложно. Впрочем, пара Литвин-Комаровских все же нашли в себе силы развестись цивилизованным способом. Поблагодарить и отпустить – высший уровень уважения к выбору человека, с которым прожил много лет.
«Сегодня мой адвокат сообщила, что апелляционный суд наконец принял окончательное решение о расторжении брака!
Я долго этого ждала и думала, что когда это произойдет, то почувствую облегчение. Но мне даже стало немного грустно. Закончилась целая эпоха моей супружеской жизни длиной в 16 лет.
Личное пусть остается личным. Я хочу лишь написать большое спасибо моему уже бывшему мужу. Надеюсь, он прочтет этот пост. Именно благодаря ему я стала такой, какой есть сейчас. Ну, может не совсем «благодаря», а, скорее «вопреки». Но своим результатом я обязана именно ему.
Мы навсегда останемся с ним родителями самой прекрасной девочки в мире. Но у меня начинается новая эпоха в жизни, и какой она будет, я не знаю. Но точно знаю, какой она не должна быть», – написала Ира на своей странице в Фейсбук.
Ира откровенно делится своей жизнью в Фейсбуке, мечтает о собственном блоге. Относительно формата еще не решила, но говорит, что для многих женщин ее история становится терапевтическим примером. Ира мотивирует на перемены, мотивирует на решительную перекройку своей жизни к лучшему. Ради себя!
Текст подготовлен в сотрудничестве с DATTALION (ГО «Датталион»)