В газете "Зеркало недели. Украина" (№18, 2014 г.) опубликована статья доктора экономических наук С.Захарина "Наука и государство: любовь за деньги?" Автор пытается ответить на вопрос, кто должен заказывать тематику научных исследований, и, похоже, ему представляется, будто он хорошо знает ответ на него: "государство обязано формулировать перед учеными, работающими в государственных институтах и вузах, четкие и конкретные задачи - в каком направлении нужно проводить научный поиск".
Звучит сурово и с точки зрения далекого от науки обывателя вполне убедительно. Вместе с тем, история науки демонстрирует совсем иные примеры. Так, любознательность ученых побудила их в середине прошлого века исследовать спектры излучения межзвездного газа. Так как ни одну из производственных фирм это не интересовало, исследования велись за государственный счет. Даже в прагматичном мире капитализма не считается абсурдной ситуация, когда государство поддерживает авторитетные научные коллективы без всяких предварительных условий. На той стадии, когда с помощью дорогостоящих высокочувствительных спектрометров изучались спектральные линии из межзвездного пространства, никто не мог даже предположить, что полученные результаты могут иметь какое-либо практическое значение. По существу, на практике реализовался подход, провозглашенный еще Великой французской революцией и записанный в декрете Национального конвента от 24 сентября 1793 года: "Люди, преданные этому великому искусству открытий, должны быть независимы и свободны, и общество должно взять на себя расходы, необходимые для обеспечения им именно такого положения". (Более 200 лет прошло, а эта мудрая истина до сих пор так и не воспринята нашей бюрократией).
Исследования спектров продолжались без видимых практических результатов не один год, но в дальнейшем при попытках воспроизвести в земных условиях обнаруженные в далеком космосе аномалии ученые пришли к тому, что стало теоретической основой нанотехнологии. Надо отдать должное эффективности механизмов общения государственной машины США с фундаментальной наукой - как только вопрос о практическом значении нанотехнологий стал проясняться, государство действительно включилось в этот процесс - была разработана и в 2003 году утверждена американским конгрессом грандиозная программа развития и широкого внедрения в производство нанотехнологий, получившая название "нанотехнологическая инициатива". Это уже можно трактовать как государственный заказ науке, и не только науке - в принятом конгрессом документе содержались прямые поручения многим, в том числе и президенту США.
Но все это наступает на стадии решения конкретных прикладных задач - формируются соответствующие программы, на их реализацию выделяются значительные дополнительные средства. Что же касается научного поиска по широкому фронту добывания нового знания, то именно ученые решают, что надо исследовать. Они информируют об этом свое государство, отвечая на вопросы многочисленных анкет, участвуя в прогнозно-аналитических исследованиях и специально организуемых дискуссиях о перспективах научно-технологического развития.
Я далеко не в восторге от всех особенностей организации науки в США, но тому, как там организовано систематическое изучение новых возможностей для экономики, которые открывает наука, следовало бы поучиться. По сравнению с американцами мы здесь пребываем почти на пещерном уровне. И вовсе не потому, что у нас, как считает автор, вопрос о том, что исследовать, решается учеными преклонного возраста. К примеру, наиболее перспективные и нужные для страны направления, определенные на основании обобщения мнений и предложений отечественных ученых-экспертов при выполнении Государственной программы прогнозирования научно-технологического развития в 2004-2006 годах, как показывает недавно завершенный наукометрический анализ, вполне соответствует наиболее активно развивающимся в мире направлениям. Но беда в том, что, во-первых, результаты этого прогнозно-аналитического исследования были почти начисто проигнорированы при утверждении приоритетных направлений, а во-вторых, усилиями наших финансистов сам механизм реализации приоритетных направлений через формирование целевых научно-технических программ был уничтожен. На этом было решено сэкономить.
При той доле ВВП, которая выделяется сегодня в нашей стране на науку, разговоры о сокращении и даже ликвидации научных учреждений приобретают какой-то мазохистский привкус. Ведь речь идет о науке, которая в течение двух десятилетий практически не получала средств для обновления оборудования, и состав исследователей в которой сократился вследствие уменьшения финансирования в 3,6 раза! Ни в одном из соседних государств - как передовых, так и не очень - такого не наблюдается. Создается впечатление, что единственная последовательная политика, которая действительно осуществляется украинским государством в этой сфере в последние десятилетия - это политика уничтожения отечественной науки.
Тем более странно, когда люди, считающие себя учеными, пытаются "теоретически обосновать" дальнейшее ужесточение такой политики.
Экономические трудности, с которыми столкнулось сегодня наше государство, действительно очень велики. И заявления о необходимости секвестра бюджета - сокращения предусмотренных в нем расходов пропорционально уменьшению поступлений - в этой связи вполне логичны. Однако вопрос о том, на чем можно, а на чем ни в коем случае нельзя экономить, требует глубокого изучения. Проще всего исходить из принципа - все должны "затянуть пояса" одинаково. Для обывателя это даже представляется вполне справедливым.
Более того, традиционным для наших финансистов стало представление, что экономия на науке наиболее безболезненна - никакие стройки от этого не остановятся, поезда не перестанут ходить и т.д.
Взвешивая все "за" и "против" при решении этой непростой проблемы, следует вспомнить, о каких суммах идет речь. Как известно, на научные исследования и разработки в 2013 году в Украине было выделено из госбюджета 0,33% ВВП. При этом общее отклонение от предусмотренных бюджетом показателей составляло по доходам около 8%, а по расходам 7,7%. То есть, вся сумма финансирования государством науки была более чем в 24 раза меньше точности, с которой выполнялся бюджет! Это означает, что даже в том случае, если бы государство вообще прекратило финансировать науку, полученная за счет этого экономия была бы пренебрежимо мала - на макроуровне ее вообще практически невозможно было бы обнаружить. А наука была бы погублена окончательно.
Таким образом, в процессе обсуждений, подобных приведенным в статье Захарина, "за кадром" остается понятная каждому инновационно грамотному специалисту истина: страна лишается будущего и все более сползает к роли сырьевого придатка развитого мира. А секвестр бюджета, основанный на принципе "всем сестрам по серьгам", это, по сути, секвестр стратегического мышления.
В качестве примера противоположного подхода можно привести цитату из выступления Барака Обамы в Национальной академии наук США в начале экономического кризиса (апрель 2009 г.): "Некоторые говорят, что в это трудное время мы не можем позволить себе инвестировать в науку, что поддержка научных исследований - это все-таки роскошь в те моменты, когда все определяется необходимостью. Я категорически не согласен. Наше процветание, безопасность, здоровье, экология и качество жизни сейчас более, чем когда-либо зависят от науки".
Сегодня у нас так много говорят о европейских стандартах, но почему-то мало кто вспоминает, что, определяя ключевые направления своего развития, объединенная Европа постановила к 2020 году достигнуть уровня финансирования науки в 3% ВВП. Если мы действительно стремимся выйти на уровень европейских стандартов, то надо за ближайшие 6 лет десятикратно увеличить финансирование науки.
Большая часть сказанного, конечно, относится к подлинной науке, к тем, кто, "не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам". Но не секрет, что в последнее время появилось немало околонаучных организаций и ловких личностей, совершенно безосновательно именующих себя учеными, а на самом деле только имитирующих некое подобие исследовательского процесса. Вопрос о том, как отделить их от подлинной науки, действительно очень актуален. Но даже для этой категории наукообразной деятельности предлагаемые автором вышеупомянутой статьи рецепты слишком просты, чтобы быть приемлемыми и действенными.
Вопрос об оценке реальной эффективности деятельности научных учреждений сам по себе требует серьезного научного подхода. К настоящему времени на основе разработок Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г. Доброва НАН Украины разработана довольно эффективная методика, с помощью которой можно и нужно проводить аттестацию научных учреждений. Она базируется на сочетании анализа объективных показателей, характеризующих деятельность институтов, с грамотной организацией экспертных оценок. Методика эта принята и официально утверждена органами власти. Вопрос о масштабах ее применения и использования полученных результатов - это уже вопрос политической воли новой власти.