На одном недавнем координационном совещании по проблемам развития ракетно-космической отрасли Украины у представителей производственно-технической стороны совещания возник вопрос об особенностях экономики этой отрасли на современном этапе ее развития. Однако официальный представитель от экономистов заявил, что не видит каких-то принципиальных различий между экономикой ЖКХ, сельскохозяйственного производства и других отраслей, включая ракетно-космическую.
Статья доктора экономических наук Сергея Захарина "Наука и государство: любовь за деньги?" (ZN.UA, №18, 2014 г.) напомнила мне высказывание "от экономистов" на упомянутом координационном совещании, поскольку в данной статье экономика науки фактически приравнивается к экономике любых других сфер деятельности. Это, на мой взгляд, еще более "смелое" суждение об универсальности экономических постулатов.
В принципе, нельзя не согласиться - кое-что общее в экономике образования, организации правоохранительной системы, медицины и других сфер деятельности, включая науку, есть. Но главная задача государства все-таки заключается в умении учитывать различия, а не сходство в деятельности учителей, милиционеров, судей и ученых. Чтобы учитывать эти различия, надо понимать суть научной деятельности.
Прежде всего, надо осознать, что научная деятельность - это творчество, а не работа "от забора до обеда". Конечно, технологические прорывы, которые меняют наши представления о качестве жизни, в значительной мере инициируются людьми чрезвычайно талантливыми, таким как Билл Гейтс или Стив Джобс. Но реально осуществляются эти прорывы огромными коллективами ученых и специалистов, которые формируются в значительной мере стихийно, на основе самоорганизации. Никто из чиновников не указывал ни Биллу Гейтсу, ни Стиву Джобсу, какие им ученые и специалисты подходят, а какие нет. Кстати, так же самостоятельно формировали во времена СССР свои коллективы и В.Глушков, и М.Янгель, и В.Трефилов, и многие другие академические ученые, в том числе и ныне здравствующие. Их коллективы росли как на дрожжах, а страна прирастала авторитетом в мире.
Например, история Института кибернетики им. В.Глушкова НАН Украины, где я проработал около 25 лет, началась в 1957 году, когда на базе лаборатории вычислительной математики и техники Института математики АН УССР был создан Вычислительный центр АН УССР, который возглавил В.Глушков. В 1962 году этот центр был реорганизован в Институт кибернетики АН УССР. Все началось с нескольких десятков сотрудников, а в начале 1970-х здесь было уже несколько тысяч научных работников, специалистов и обслуживающего персонала. При этом государство никоим образом не вмешивалось в кадровую политику института и не диктовало формулировки научных тем подразделений. И если бы малообразованные власть предержащие не распорядились в свое время притормозить активность Института кибернетики в разработке принципиально новых средств вычислительной техники, отдав предпочтение копированию зарубежных разработок (для этого даже г. Зеленоград построили под Москвой), то не появилась бы в 1980-х гг. в одном из популярных зарубежных изданий статья под названием "Американские компьютеры побеждают советские танки".
Темы научных подразделений академических институтов во все времена оценивались и принимались учеными советами. Результаты работ в статусе государственного заказа принимались государственными комиссиями, в которые входили представители многих научных организаций и научно-производственных комплексов. Исключительно на конкурсной основе и на основе решений коллективов ученых финансировались многие междисциплинарные работы. В Украине это, например, работы по автоматизации научных экспериментов в академических и отраслевых организациях. Эти работы проходили через совет по автоматизации научных исследований при президиуме Академии наук. И ни у кого не возникало сомнений, что планирование и приемка работ - это дело научного сообщества, а не государственных чиновников. Но главное - чтобы страна была заинтересована в научных исследованиях и доверяла ученым и планирование исследований, и соответствующее администрирование. Результаты же говорили сами за себя - СССР был лидером в основных мировых технологиях 1950–1970-х годов: атомных, информационных, ракетно-космических. Хотя и тогда затраты на науку в СССР были почти на порядок меньше, чем в США.
Многим досужим реформаторам не нравится академическая форма организация науки в Украине. Но так случилось не по злому умыслу. Изначально принципы академической науки с ее ориентацией на практические проблемы государства были заложены еще российским императором Петром І, который в свою очередь воспринял этот принцип от Готфрида Лейбница. Именно Лейбниц инициировал в 1700 году создание Бранденбургского научного общества, которое в 1744 г. было переименовано в Берлинскую королевскую академию наук. Данная научная организация существует и в настоящее время, с 1992 года под названием Берлинско-Брандербургская академия наук.
Академия наук в Украине была создана, как известно, в 1918 году по Указу гетмана Скоропадского, и первым ее президентом стал выдающийся ученый современности В.Вернадский. Академическая форма организации науки в Украине была выбрана как наилучшая в политически и экономически непростое для нашей страны время. Вряд ли сейчас мы испытываем большие трудности, чем в 1918 году. Зачем же менять организационную форму и переходить к какой-то новой организации, где у нас нет ни опыта, ни традиций? Научный коллектив можно сравнить, по меткому выражению академика А.Наумовца, с оркестром, для которого слаженность и гармоничность отношений, накапливаемая годами, чрезвычайно важна. Даже просто пересадка музыкантов требует высокого профессионализма дирижера. А если этим будет заниматься дилетант, то можно считать, что оркестр приказал долго жить. Конечно, коррекция организационного взаимодействия научных подразделений между собой и с научной администрацией необходима. Но это забота самих ученых, а не доброжелателей со стороны.
Организационная коррекция необходима, прежде всего, потому, что распались налаженные во времена СССР связи между производством и наукой. Производственная система страны не смогла эффективно включиться в рыночную систему отношений и, с точки зрения технологической сбалансированности, практически развалилась. Наука Украины как бы замкнулась сама в себе с целью самосохранения, как любая самоорганизующаяся система. И имеющие сегодня место неуклюжие попытки реформировать науку в Украине очень похожи на стремление довести ее до того же печального уровня хаоса, которого достигла отечественная производственная система.
Если руководителям государства действительно важно превратить Украину в технологический оазис в экономической пустыне сообщества стран, вылупившихся из разрушенного СССР, то надо обратиться к науке за помощью, чтобы реструктуризировать национальную экономику в направлении, когда предприятия осознают естественную зависимость от научного обеспечения своей деятельности. При этом реализовать научные рекомендации по реструктуризации экономики власть должна политическими методами.
К сожалению, до сих пор "оптимизация" научной деятельности понималась властными структурами исключительно как необходимость сокращать численный состав занятых в сфере науки, в чем они и преуспели. На диво всему миру (за исключением, разве что, России и других стран СНГ) количество занятых в научной сфере Украины с 1991 года сократилось практически в два с половиной раза. В то время как в большинстве разумных стран этот показатель вырос и продолжает расти. Отсутствие понимания сути научной работы не позволяет чиновникам осознать, что при сокращении научного коллектива, состоящего, например, из 50 человек, на одного специалиста, его производительность сократится не на 2%, как следует из бухгалтерской арифметики, а возможно на 50, и даже на 100%. Напротив, прием на работу одного квалифицированного специалиста может усилить такой коллектив не на 2%, как следует из той же бухгалтерской арифметики, а на 50, 100 и даже на 1000%. Поэтому-то во всем мире количество занятых в науке постоянно растет, и только в Украине и России снижается.
Утверждение о том, что "очищение" от "плохих" ученых даст заметный эффект, хотя бы в смысле экономии средств на зарплату, тоже является заблуждением дилетантов в сфере управления самоорганизующимися системами. Например, в человеческом организме у большинства людей правая рука более сильная, чем левая, а толчковой ногой при прыжках является, наоборот, левая. Исходя из примитивного принципа "хороший-плохой", наверное, надо бы с целью экономии удалить у большинства людей левую руку и правую ногу. До такого же, "однорукого и одноногого", состояния можно, в конце концов, довести и науку.
В завершение обсуждения проблемы, должно ли государство платить деньги современной отечественной науке, хотелось бы еще раз напомнить современным суперэкономистам мнение одного из классиков науки, которая их кормит. Мнение о том, как должны выстраиваться отношения между учеными и властью. Адам Смит в своем фундаментальном труде "Исследования о природе и причинах богатства народов" высказался с полной определенностью, рекомендовав государству ставить ученых "в совершенно особое положение", если государство стремится к "хорошему управлению и счастью общества". Если же этого не произойдет, то в таком государстве все благородные стороны человеческого характера "могут быть в значительной мере подавлены и уничтожены в главной массе народа". Мне кажется, что для Украины слова Адама Смита оказались пророческими. И начинать сейчас надо с рассуждений о том, как исправить дурные последствия отношений между наукой и властью, сложившихся в Украине отнюдь не по вине ученых. Все остальные проблемы взаимоотношений государства и науки после этого разрешатся в большинстве своем автоматически на основе принципа самоорганизации.