Такие конкурсы проводятся в Украине впервые. На этот раз их было два — «Наука для безопасности человека и общества» и «Поддержка исследований ведущих и молодых ученых». Общее финансирование — 271,7 млн грн. Но эффективно ли распределили средства между научными проектами?
Не секрет, что украинская наука давно превратилась в своеобразную «вещь в себе», о которой мало кто знает, а многие граждане вообще считают ее абсолютно лишним и ненужным бременем для аграрной Украины, не приносящим государству никакой пользы. Думаю, на 90% это правда, но аналогичные слова можно сказать о большинстве сфер государственного управления в современной Украине.
К счастью, в Украине все еще сохранились немногочисленные группы энтузиастов, сумевших адаптироваться к печальным реалиям дня сегодняшнего и проводящих научные исследования мирового уровня, несмотря ни на что. Современная наука — чрезвычайно дорогое удовольствие, где стоимость среднестатистического прибора стартует с 250 тыс. евро, а те времена, когда можно было закрыться в гараже и на колене совершить открытие мирового уровня, навсегда остались в прошлом. Поэтому, если у тебя нет соответствующего оборудования, ты никак не сможешь реализовать свои самые гениальные идеи, как бы ни старался. Таковы жестокие правила игры. Поэтому выбор у украинских ученых непростой: или теоретические исследования и компьютерное моделирование in silico, для чего нужны только ноутбук и собственные идеи исследователя, или же налаживание тесного сотрудничества с зарубежными коллегами, имеющими все условия для работы. Обидно, но из-за безнадежно устаревшей инфраструктуры отечественных научных учреждений такое сотрудничество — одностороннее и сводится к беспрерывной поставке на Запад высококвалифицированных специалистов, получивших образование за средства государственного бюджета. Конечно, назад они уже никогда не вернутся, а как поощрительный приз украинской стороне перепадает разве что соавторство в международной публикации.
Другой вариант — регулярно подавать заявки на конкурсы по академической мобильности, выигрывать их в напряженной борьбе и через месяц-два пребывания в переполненной современными технологиями западной лаборатории выполнять годовой объем работы обычного немецкого ученого, а затем уже на родине оформлять полученные результаты в виде совместной статьи в престижном международном журнале.
Эпидемия COVID-19 поставила крест на всех программах академического обмена, поэтому о каких-либо научных командировках к зарубежным партнерам можно на время, а то и надолго забыть. И сейчас работа украинского руководителя научной группы до боли напоминает обязанности командира отдаленного опорного пункта на передовой. Очень трудно не потерять свои позиции, когда из бронетехники у тебя безнадежно устаревший БТР-70, помощи ждать неоткуда, солдат-ветеранов соблазняют высокой зарплатой в Бундесвере, а враг вооружен до зубов современными танками только с конвейера. Конечно, с такими исходными данными войну не выиграешь, и так же невозможно требовать Нобелевскую премию от отечественных ученых, не обеспечив их средствами на приобретение современного оборудования для исследований. Для прорыва в отечественной науке необходимы современные проточные цитометры, хроматографы и масс-спектрометры, и именно Национальный фонд исследований Украины (НФИ) должен финансировать их покупку для украинских ученых, поскольку он задекларировал поистине невероятные возможности для научной деятельности, которых не было за всю историю независимой Украины.
Анонсированные 15 млн грн на три года — это размер хорошего европейского гранта и, самое главное, без каких-либо ограничений на приобретение оборудования, которое у нас бюджетным учреждениям запрещено покупать еще со времени предыдущего мирового кризиса 2008 года — конечно же, с благородной целью экономии бюджетных средств. Но, как обычно бывает, декларации НФИ ими же и остались, столкнувшись с суровой действительностью. Нет, к непосредственным кураторам программ НФИ и техническому персоналу никаких замечаний нет, ведь запустить с нуля онлайн-платформу для конкурсов во время тотального локдауна и успешно завершить прием 900 (!) заявок дорогого стоят, хотя традиционно именно на этих сподвижников будет вылита львиная доля критики всех тех недовольных участников конкурса грантов, которые не получили финансирование.
К сожалению, подвело и традиционное украинское желание сэкономить на спичках, что уже стало классикой отечественного управления. Хваленую систему внешнего рецензирования НФИ, на которую возлагали огромные надежды и ожидания все прогрессивные украинские ученые, подкосило категоричное нежелание западных экспертов выполнять эту работу на общественных началах. Ведь качественно прорецензировать проект, ознакомившись с самой современной литературой по теме, вникнуть в методологию, актуальность темы — это не дело нескольких часов, а время — это деньги, и пора к этому привыкнуть. Поэтому дефицит квалифицированных экспертов пришлось восполнять всеми желающими, даже теми, кто не заботится об академической доброчестности или только что защитил кандидатскую диссертацию и имеет довольно расплывчатые представления о том, как, собственно, писать научный проект и какие критерии его оценивания.
Согласно нормативным документам НФИ (раздел V, пункт 9 Положения о порядке рассмотрения и экспертизы проектов), все проекты со сметой свыше тысячи прожиточных минимумов физических лиц в год подлежат обязательной экспертизе зарубежными учеными (на сегодняшний день это 2,1 млн грн), тогда как гранты с запланированным финансированием меньше этой суммы отправляют на рецензирование только украинскими специалистами. К сожалению, такое недальновидное решение научного совета Фонда сыграло с ним злую шутку. Ведь основной причиной создания НФИ было именно необъективное и непрозрачное рецензирование научных конкурсов другими распорядителями бюджетных средств. А о какой объективности рассмотрения грантовых заявок может идти речь, если это делают исключительно отечественные эксперты, многие из которых выросли в определенных традициях или часто просто физически не обладают соответствующим опытом в указанной сфере? Такую уязвимость в системе не могли не выявить дельцы от науки, быстро разработав универсальный алгоритм ее «взлома».
Если хочешь получить максимальную оценку, подавай проект с финансированием до 2 млн грн и активно заставляй всех своих подчиненных и коллег регистрироваться экспертами! В условиях тотального дефицита экспертов существует реальный шанс, что твой проект будет оценен «нужным» экспертом максимально высоко. Ну, а конкурентов можно и даже надо «завалить» слишком строгими оценками. Вуаля — все абсолютно прозрачно, никакой коррупции, и высокие рейтинги тебе гарантированы! В то же время все проекты с максимальным финансированием, где абсолютное большинство сметы приходилось на чрезвычайно дорогое оборудование, прошли суровое горнило зарубежного рецензирования и были достойно оценены по западным стандартам, где рейтинг 85% считается очень и очень высоким показателем. Но такой шаг Фонда автоматически обрезал шансы этих проектов на успех, ведь победить в конкуренции с 98–99% рейтинга грантов с финансированием до 2 млн грн, прошедших только отечественное рецензирование, у них не было никаких шансов! Как следствие, ознакомление с топом рейтинга проектов НФИ вызывает искреннее умиление и ностальгию по СССР, потому что идеи именно из тех времен легли в их основу.
Безусловно, адепты НФИ будут мне оппонировать — «не бывает идеальных конкурсов с первого раза», «дайте нам еще 100 дней», «не придирайтесь к мелочам», «вы еще очень молоды, чтобы получить грант на целых 15 млн грн», но мы эти лозунги слышали уже много раз, и ничем хорошим они не закончились за все 29 лет независимости Украины. Да и, в конце концов, 272 млн грн финансирования — это немалые средства, хотя и вдвое урезанные нынешним Кабмином во время секвестра бюджета в связи с пандемией коронавируса.
А теперь задумаемся над другим вопросом: какую пользу государству принесут эти деньги? Будут ли созданы задекларированные вакцины от COVID-19 и насколько они останутся актуальными в конце 2021 года, когда Moderna и AstraZeneca наводнят рынок своими продуктами со 100-процентной эффективностью? Что даст Украине решение теоретических задач в разгар мирового экономического кризиса и тотального дефицита бюджета? Или, может, научные разработки 1970-х спасут нас от опасного коронавируса? Нет, нет и еще раз нет, зато таких проектов-победителей достаточно, и, по всей видимости, их рейтинг уверенно приближается к заветной отметке 100%.
Можно ли было это предотвратить? Безусловно, понадобились бы только политическая воля наблюдательного совета Фонда и соответствующий риск-менеджмент. В первую очередь это проблема необъективной экспертизы. К сожалению, за более чем десять лет выполнения многочисленных украинских и международных грантов (CRDF, УНТЦ) я неоднократно сталкивался с тем, что отечественные рецензенты сознательно занижали оценки нашим проектам только за то, что мы решились конкурировать с ними в их сфере исследований: за это, дескать, нас надо показательно наказать. Без объяснений и с надуманными замечаниями. Также комической является ситуация, когда оценку маститого научного проекта проводят эксперты, которые по своим наукометрическим показателям безнадежно отстают даже от самого слабого исполнителя данной работы. Так и хочется процитировать бессмертную фразу «А судьи кто?». К сожалению, о таких нюансах научный и наблюдательный советы НФИ почему-то не подумали. В действительности ситуация разрешается элементарно. Например, подавая гранты на конкурс Европейского исследовательского совета (ERC), аппликант в специальной форме может указать кандидатуры трех экспертов, которых он не хочет видеть среди рецензентов своей работы. Технически реализовать это на мощной платформе Фонда для Web-разработчика — задача нескольких часов. Кстати, аналогичная ситуация имеет место при подаче всех статей в большинство международных журналов: авторам разрешено указать как желательных экспертов, так и нежелательных, которые могут сознательно занизить оценки работы, так сказать, на зло авторам. К сожалению, мир не идеален, а принципы академической доброчестности в Украине, мягко говоря, безнадежно отстали от устоявшихся практик в США и Европе. Поэтому одного лишь «пряника» в виде оплаты рецензирования проектов (этот пряник стоил 591 гривню за рецензирование одного проекта) будет мало, — надо позаботиться и о «кнуте», чтобы иметь возможность своевременно выявлять недобросовестных рецензентов и навсегда запретить им участвовать в конкурсах Фонда.
И последнее — это принципы распределения средств. В условиях хронического дефицита ресурсов распыление финансирования Фонда по «допороговым» проектам, где 90% средств пойдет на выплату заработной платы, а результатом их выполнения станет очередная стопка бумаг или так называемый научный отчет, категорически недопустимо. С тотальным закрытием границ только качественное обновление материально-технической базы учреждений позволит отечественным ученым продолжить свои исследования на высоком методологическом уровне и публиковаться в международных журналах с высоким рейтингом, тем самым восстанавливая на мировой арене престиж Украины как научного, а не аграрно-рабочего государства. Важно отметить, что после выполнения проекта это оборудование никуда не денется, а согласно условиям договора исполнителей гранта с НФИ станет основой для новых центров коллективного доступа, чтобы и другие отечественные ученые смогли использовать его в своих исследованиях. Так что все же лучше? Раздать 250 млн грн на 250 «допороговых» проектов по миллиону каждый и получить 250 научных отчетов или все же инвестировать эти средства в 50 грантов для топ-команд по 5 млн грн и получить 50 отчетов, десяток-два статей в хороших международных журналах и 50 современных приборов, которые будут использованы в работе тысяч других украинских ученых?
К сожалению, в 2020 году Фонд выбрал традиционный для Украины путь. Поэтому когда в конце 2021 года премьер-министр Украины и по совместительству глава Национального совета по вопросам развития науки и технологий, заслушав отчет о выполнении проектов первых конкурсов НФИ, ожидаемо вынесет свой вердикт, что «ученые в Украине продуцируют только кипы бумаг», как это уже раз объявил Арсений Яценюк в 2015 году, — с ним трудно будет не согласиться…