На днях состоялась встреча бизнеса с генпрокурором Андреем Костиным и представителями Офиса генерального прокурора. Ее результаты: публичное объявление достижением закрытие 20% уголовных экономических производств и публичные благодарности Андрею Ермаку за поддержку и справедливость.
Авторы этих месседжей — успешные и известные широким массам бизнесмены, что в разы повышает уровень кринжа в этой истории. В действительности системность изменений в уголовной юстиции как не была видна, так и не наблюдается до сих пор. Да и синхронизированные благодарности их не внедряют.
Три месяца назад после серии скандальных обысков и выемок в целом списке компаний, а также задержания известных бизнесменов на базе офиса президента был создан Совет по вопросам поддержки предпринимательства в условиях военного положения. Туда вошли: основатель Ajax Systems Александр Конотопский, соучредитель Monobank Олег Гороховский, руководитель Федерации работодателей Украины Дмитрий Олейник и другие.
В конце концов, инициатива, возможно, и правильная, но она, по сути, не решает проблему в контексте защиты бизнеса от посягательств недобропорядочных следователей и прокуроров. Тогда сразу критически отнесся к этой распиаренной акции со стороны Банковой и теперь попытаюсь объяснить, почему.
Ручной режим работы Офиса генпрокурора и всех органов досудебного расследования (а их, напомню, целых пять: Нацполиция, ГБР, СБУ, БЭБ и НАБУ) — это негативная тенденция, продолжающаяся десятилетиями. Конечно, так не может быть, а хронический ручной режим, в котором они работают, должен остаться в истории. Но разве закрытие 20% уголовных производств хоть как-то это подтверждает?
Тем более зло — этому радоваться и за это благодарить. Подозрения, что бизнесмены, входящие в состав вышеупомянутого Совета по вопросам поддержки предпринимательства при ОП, не понимают элементарного, у меня нет. А следовательно, сознательно идут на компромисс с совестью, цементируя давление на бизнес как норму и другие ключевые проблемы в системе уголовной юстиции.
Во-первых, Александр Конотопский и его коллеги из вышеупомянутого Совета торжественно заявили, что 20% уголовных производств «по экономике» были закрыты. Только вот беда — всего несколько производств касались работы БЭБ как ключевого органа правопорядка, через который сейчас могут и, уверен, будут давить на бизнес.
Да и закрытие производства, буквально любого, — это не финал, потому что потом его можно возобновить, например, с учетом нововыявленных обстоятельств. Понимаю, что бизнесмены этого не знают, и им просто прислали с Банковой тезисы, которые должны были быть обнародованы в соцсетях.
Во-вторых, было заявлено, что «за три месяца проведенных временных доступов к вещам и документам уменьшилось на 42%, обысков — на 46%, ходатайств на арест имущества — на 56%». Опять же, а это касается общего количества производств или исключительно «по экономике»? Уверен, бизнесмены этого не знают. Да и в офисе президента тоже мало в этом разбираются. Все, кроме Олега Татарова, — ведь он прекрасно знает, что не утратил контроль над органами досудебного расследования. Волюнтаризм (читайте — ручной режим) никуда не делся. Иногда кажется, что не прокурор (то есть генпрокурор), а следователь (то есть Татаров) решает, кому и куда «бежать».
В-третьих, генпрокурор Андрей Костин подписал обновленные Стандарты деятельности прокуроров. Важная вещь, безусловно. Именно это мы предложили в 2019 году, когда создавали основы для полноценного реформирования системы прокуратуры. И согласно тогдашней идее, контролировать соблюдение стандартов должен был бы независимый дисциплинарный комитет. И наряду с этим всем, конечно, должен быть независимый генеральный прокурор. Именно этого — аполитичного и независимого генпрокурора — должен был требовать в офисе президента каждый бизнесмен.
Тогда идея с соблюдением Стандартов деятельности прокуроров реально бы повлияла на ликвидацию давления на бизнес как явления. В таком случае не нужно было бы создавать Совет по вопросам поддержки предпринимательства или что-либо подобное.
Вдобавок следует прекратить злоупотреблять термином «маски-шоу стоп». Это уже не то что моветон, это просто фантазия политиков, распространивших это словосочетание в собственных интересах ради принятия тех или иных законодательных изменений. Реформа уже так затянулась, что давно должна была бы перейти от образных восклицаний к конкретным предложениям. А вот с конкретикой пока не складывается.
В-четвертых, создание онлайн-дашборда для уголовной юстиции — хоть и хорошая идея, но бессодержательная. Этот дашборд нужен, чтобы что? Сравнивать business intelligence из частной сферы с расследованиями уголовных производств органами из системы уголовной юстиции — это как сравнить ракету SpaceX с работой The United States Department of Justice. Что-то — публичное, а что-то — частное. Круглое и зеленое. Расследования априори не могут быть «полностью прозрачными», потому что есть тайна досудебного расследования.
Подменять понятие в этом случае — преступление. Если речь идет исключительно об отображении статистики обысков, арестов, открытых и закрытых уголовных производств, то так и скажите. Не «натягивайте сову на глобус», это не смешно. Такие утверждения свидетельствуют или о полном непонимании того, как функционирует уголовная юстиция, или же об умышленном искажении фактов.
Более того, «широкая аналитика» никоим образом не позволяет понять системность давления на бизнес. Потому что прокуроры, как и следователи, в целом знают срез по этому параметру. А некоторым, без претензий пишу, желательно было бы чаще уделять внимание уголовной юстиции, а не саморепрезентации в странах западных демократий. Это было бы уместно, потому что на заместителей все повесить — не очень хорошая идея.
В-пятых, один из бизнесменов, входящих в Совет по вопросам поддержки предпринимательства, также заметил, что уже в скором времени парламент примет изменения в Уголовный процессуальный кодекс и закон о БЭБ (о перезапуске этого органа правопорядка я пишу едва ли не с момента его создания). Так вот, в первом чтении изменения в закон о БЭБ являются «татаровскими» нормами, не имеющими ничего общего с необходимыми процессами, которые действительно позволят полноценно и независимо перезапустить орган. Что касается изменений в УПК, то, может, начнем с того, что наконец очистим кодекс от остатков «поправок Лозового»?
***
Что же необходимо реформе на самом деле? Для начала — перестать имитировать изменения, вместо этого принять нормальную концепцию реформирования органов уголовной юстиции и реализовывать ее системно, а не обособленно. Для этого следует прекратить в ручном режиме дергать прокуроров и следователей и подойти к процессам комплексно и аполитично.
Мы бегаем по кругу очередной десяток лет, в то время как Украине требуются другие принципы и подходы. Только когда прекратятся политизация расследований, актуализация согласно повестке дня преследований отдельных компаний и бизнесменов, станут независимыми следователи и прокуроры, лишь тогда наконец-то произойдет настолько желаемое — органы правопорядка и правосудия прекратят давить на бизнес. А остальное — это только мечты, фантазии, манипуляции и хроническое очковтирательство обещаниями полноценного реформирования уголовной юстиции.