8 июля исполняется 80 лет со дня рождения Леся Танюка (1938–2016), выдающегося украинского театрального режиссера, политика, общественного деятеля, педагога, народного артиста Украины, председателя Всеукраинского общества "Мемориал" им. Василя Стуса.
Лесю Степановичу довелось пережить немало испытаний, исторических катаклизмов, но его жизнь полна и громких побед, и выдающихся государственных свершений. Сейчас готовится к печати книга воспоминаний о Лесе Танюке (ожидаем ее осенью, как раз в унисон с вечером памяти, который состоится в октябре в Центре Леся Курбаса).
ZN.UA предлагает читателям лишь избранные страницы из будущей книги. Это страницы щемящей боли, восторга, любви, ностальгии.
Он знал тайну культуры
Нелли Корниенко,
доктор искусствоведения, директор Центра Леся Курбаса
Скорбь потери всегда неистребима. Ее вероломство, как и вероломство памяти, способны преодолеть разве что Воспоминания, которые пробуждают особую эмоциональную отзывчивость. Я знаю, как трудно писать о Лесе - ренессансном по духу человеке, всегда творчески действенном, стремящемся и в политику внести еретическую практику политики нравственной и даже художественной...
Пока все это - наш актуальный дефицит.
Лесь Танюк не сидел в ГУЛАГе, хотя, по данным украинского КГБ, с которыми ознакомил нас его председатель Галушко перед отъездом в Москву, был ордер на его арест. ГУЛАГом стала вынужденная эмиграция и фактически полный запрет на творчество - ни одно название драматических произведений, предложенное Танюком после головокружительного успеха его первых спектаклей в Москве и выдвижения молодого режиссера на Государственную премию СССР, не было принято. После подписания письма против политических репрессий в стране и за ее демократизацию, которое попало в ООН, участь была предрешена...
Однако ему удалось сделать так много, что Мирослав Маринович имел все основания подытожить: нужна работа многих исследовательских институтов, чтобы освоить творчество Леся Танюка...
Танюк мечтал о независимой Украине на основе Культуры - он знал тайну культуры и знал, как поднимать экономику. Это же открытие было известно де Голлю, который в свое время вывел Францию в ряд самых передовых стран Европы.
Этой стратегией еще предстоит овладеть молодой украинской демократии - ведь ей жить в XXI и ХХII веках. Веках других реальностей.
Память людей культуры всегда чувствительна к состояниям человеческой драмы, понятиям добра и зла, эстетическим эквивалентам судьбы. Потому в этих воспоминаниях, думаю, читатель услышит не только уважение, нежность, любовь к Лесю Танюку, но и интонации трагической несогласованности его со временем, непонимание даже в, казалось бы, родном кругу, в театре, среди людей культуры.
"Совок" в головах, нравственная несостоятельность, отсутствие гражданского сознания - это опасное "наркотическое" измерение оказалось убийственным для театра и для его тогдашнего лидера. Вряд ли нужно говорить о том, что это не добавило ему жизни... А театр надолго лишило права на самоуважение и способность к ПРЯМОСТОЯНИЮ. Законы нравственности беспощадны.
В любой жизни есть тайна. Тайна - это проект реальностей, которые недовоплотил художник. Должен прийти тот, кто продолжит...
Режиссер моей юности
Юрий РЫБЧИНСКИЙ,
поэт, драматург
Не каждому мальчику, не каждому юному поэту Бог посылает человека, который становится на долгие годы проводником, абсолютным авторитетом, образчиком.
Слава Богу, мне повезло еще в школьные годы встретить такую личность.
Произошло это следующим образом. В нашу школу пришла студентка театрального института имени Карпенко-Карого Ира Самойленко, чтобы помочь нашей учительнице по литературе поставить в драмкружке "Бориса Годунова".
Мне досталась роль Гришки Отрепьева, то есть Лжедмитрия.
Во время одной из репетиций я показал ей свои стихи, которые писал уже год-полтора.
Не раскрывая тетрадь с моими каракулями, Ира сказала, что по-настоящему оценить мои опусы может не она, а парень, который учится с ней в институте на режиссерском факультете.
А спустя какое-то время она познакомила меня с юношей, который был на семь лет старше меня. Это был Леонид Танюк, но все, обращаясь к нему, называли его Лесем.
Это второе имя, ставшее со временем его главным именем, он взял себе, потому что был влюблен в творчество Леся Курбаса.
Лесь Танюк с первой встречи стал для меня кумиром и духовным горизонтом.
Он открыл мне бескрайний мир украинской и мировой поэзии, которую знал как никто, поскольку сам был талантливым поэтом, знал иностранные языки и переводил с французского. Благодаря Лесю Танюку в мою жизнь вошли молодой Тычина, Плужник, Олесь, Семенко, Мыкола Кулиш, Лесь Курбас, Превер, Аполлинер, Хикмет...
Спустя какое-то время Лесь Танюк стал президентом Клуба творческой молодежи, а я - самым молодым неофитом этого клуба, где во время хрущевской "оттепели" можно было познакомиться с Иваном Дзюбой, Иваном Миколайчуком, Николаем Винграновским, Иваном Светличным, Аллой Горской, многими молодыми талантливыми музыкантами и художниками.
Я уже учился в университете имени Шевченко, но почти каждый день виделся с Лесем, донимал его своими стихами, которые он всегда внимательно читал, а потом тщательно анализировал.
Каждое его слово для меня было на вес золота.
Видимо потому, что у меня был такой Учитель, я рано начал печататься, а через некоторое время, когда мне исполнилось восемнадцать, мои стихи стали звучать в филармонии в исполнении Вячеслава Сомова, лучшего в то время популяризатора мировой поэзии.
Так же как в спорте, я хотел нравиться своему тренеру, в творчестве я хотел, чтобы мой Учитель Лесь Танюк гордился мной, как своим учеником.
Я был не одинок в своих желаниях - многие юноши и девушки хотели получить от Леся совет.
Ему с юных лет был присущ магнетизм красивой внешности и внутреннего пламени.
Поэтому он всегда привлекал к себе творческих людей, всегда был формальным и неформальным лидером.
Общаясь с Танюком в течение всей жизни, я понимал, что Лесь имеет право на лидерство не только потому, что обладал талантом режиссера и поэта, а потому, что каждый день наполняет себя знаниями.
Он был настоящей энциклопедией знаний, которых ему всегда было мало, хотел знать как можно больше...
...И если бы я не встретил в начале 1960-х Леся Танюка, в 1970-х не появились бы мои "Дикі гуси", "Чарівна скрипка", "Зелен клен" и другие песни, написанные в соавторстве с композитором Игорем Покладом.
Лесь всегда щедро и искренне делился всем, что имел, и я, пожалуй, унаследовал это желание отдаривать другим то, что копил годами.
Лесь никогда никому не завидовал и всегда радовался успехам своих друзей.
Работоспособность его стала притчей во языцех, потому что каждый день он заставлял себя писать дневник ХХ века - Дневник, в котором не потеряно ни одной минуты истории, истории, в которой Лесь никогда не был зрителем. Он всегда был действующим лицом.
Именно он был одним из организаторов Руха, борцом со сталинизмом, основателем Независимости, правой рукой Вячеслава Чорновила.
И если я считаю себя счастливым человеком, то это, наверное, потому, что когда-то Господь подарил мне такого Учителя.
Стремился изменить жизнь
Генрих АЛТУНЯН,
член Провода "Мемориала" имени Василя Стуса
Писать о Лесе Танюке и легко, потому что, кажется, знаю о нем все, и трудно, потому что каждый новый день открывает его для меня заново.
Много нового открылось мне и в его книге "Монологи" (Х., 1994). Тем не менее это лишь небольшая часть сделанного им.
Его творчество - это более 60 театральных спектаклей, кино- и телефильмов, многочисленные публикации, добрый десяток книг, переводы - с английского, французского, немецкого, итальянского (в перевод традиционно бежали все преследуемые украинские литераторы).
Это сборник стихов "Сповідь" (1968), это монография о его учителе Марьяне Крушельницком, которую в Украине встретили в штыки, ведь автор-диссидент вспоминал в ней "незаконные" имена убитой Аллы Горской, репрессированного сталинским режимом Иосифа Гирняка. О самом Лесе Курбасе тогда было рискованно писать.
Это двухтомное - первое в Украине - полное издание пьес Мыколы Кулиша, это сборник материалов об украинском ГКЧП "Хроніка опору", это книга "Хто з'їв моє м'ясо?" - о том, кто, когда и за сколько разворовывал Украину.
Это документальное исследование "Як рубали фермерів під корінь, або Дещо про "кукурудзяні подвиги" Олександра Ткаченка, президента, мученика й патріота" (Киев, 1994).
После написания книги, тираж которой мгновенно разлетелся по Украине, несколько групп аграриев всерьез предложили Лесю... возглавить фермерскую ассоциацию, столь убедительно овладел он новой для себя проблемой. Потому что это для него норма - делать все, за что взялся, основательно и глубоко.
В шеститомном издании первого украинского Шекспира есть два перевода Леся - "Кінець діло хвалить" и "Скарга закоханої". Издавался в Украине роман Ж.Кесселя "Лев" в переводе Танюка с французского. А перед самым приходом из безработных в парламент (после того как министр культуры и компартийные вожди скандально уволили Танюка из Молодежного театра) он перевел с английского и издал пространный роман Джойса Кэри "Улюбленець слави". Советую каждому, кому хочется пойти "в высокую политику", прочесть эту поучительную историю карьеры и падения одного английского премьер-министра - на фоне уничтожения его семейной жизни.
А еще - он соавтор сценария фильма "Голод-33", где впервые представлены ужасающие картины украинского Голодомора.
А еще была серия телефильмов о распятых на кресте истории Н.Хвылевом,
Л.Курбасе, М.Йогансене, Грушевском, Кулише.
А еще... Да разве все перечесть?
Как-то журналист спросил его: "И как вы все это успеваете?". Лесь по привычке отшутился: "Как не пью, так гуляю, а без дела не сижу".
А еще были переводы Пиранделло, Крэга, Тагора, Эдуардо де Филиппо, Аполлинера, Гейне...
Я не видел его спектакли в Москве, где Танюка считали одним из сильнейших режиссеров новой (после Эфроса, Ефремова, Любимова) генерации. Поэтому лучше процитирую Олега Ефремова.
"Лесь Танюк - человек, которого я люблю и уважаю, судьба которого мне небезразлична. Его жизнь в Москве проходила на моих глазах, и я, как мог, помогал ему. После громкого успеха его первых спектаклей в Москве Танюк был уволен из ЦДТ за подпись письма в защиту демократии и гласности политических процессов, что было тогда равнозначно волчьему билету. Как нежелательного для гришинской партноменклатуры его уволили потом из театра Станиславского. Не легче была его судьба и в театре Пушкина. Его спектакли долбили в прессе, критиковали и запрещали, и он, которого так высоко ценили в работе Вера Марецкая, Валентина Сперантова, Юрий Завадский, Георгий Бурков - уж кто-кто, а они знали толк в режиссерах! - годами ходил безработным и был вынужден перебиваться переводами и статьями. Для кого-то он был украинским националистом, для кого-то - диссидентом; а он просто делал свое дело - ставил хорошие спектакли, писал книги, издавал Мыколу Кулиша и Леся Курбаса (занятие по тем временам опасное), пропагандировал в Москве настоящую Украину".
Прочтите его книгу воспоминаний "Парастас" - об А.Горской, И.Светличном, В.Глухом и М.Крушельницком. Какой совершенно неожиданный ракурс жизни!
Но и тут Лесь не рассказал, например, как редактировал и передал за границу крайне рискованные воспоминания Оксаны Мешко, напечатанные в бандеровском еженедельнике "Шлях перемоги". Не рассказал, как его уволили из театра за подпись письма в защиту А.Гинзбурга и Ю.Галанскова. Не сказал о своих встречах с А.Сахаровым, Л.Копелевым, А.Амальриком, И.Габаем, В.Делоне...
...У Леся Танюка было много друзей. Но и много врагов. Ведь он стремился изменить жизнь, а в таких случаях мертвый всегда хватает живого.
Лучи памяти
Галина СТЕФАНОВА,
актриса, лауреат Премии имени Василя Стуса
Одна из основных черт Леся Танюка - память, сохранение памяти. Его мир сегодня, здесь и сейчас, не измерялся минутой или временем - измерялся Вечностью.
Лесь Степанович пришел в Молодежный театр в тот чернобыльский год, когда кто-то стремился уехать из Украины, а он возвращался.
И здесь это стало одной из главных его задач - возвращать имена забытые и утраченные.
Первый разговор с актерской труппой начался с творческих планов, но перерос в эмоциональный доверчивый о том, как нам здесь жить и превращать наш театр в сердце культурного пространства Киева.
Это была его мечта, чтобы наш театр стал средоточием интеллектуальных, талантливых, инициативных людей из разных сфер. Очевидно - чтобы Молодежный театр перенял эстафету от легендарного Клуба творческой молодежи, деятельность которого была грубо и жестоко прервана тогдашним режимом.
Работа над пьесой М.Шатрова "Революционный этюд" выходила за пределы репетиционного зала. Расстраивался контекст. Мне Лесь Степанович поручил поднять в ЦНБ украинские газеты 1920-х годов.
Так появились стихотворные агитки тех времен, песни, лозунги, которых не было в пьесе. Например, песня "Реве та стогне люд голодний" на мотив "Реве та стогне Дніпр широкий". Хор комсомольцев звучал от сочувственно-освободительного до зловещего голоса тех, кто придет в 1933-м помогать ЧК морить голодом тех же селян.
Особым явлением стали поэтические и художественные вечера. 25 февраля 1987 года чествовали 100-летие Леся Курбаса в Доме культуры Киевметростроя, где в то время поселился Молодежный театр. Среди многочисленных гостей - Ирина Стешенко, курбасовская актриса, переводчица, внучка Михаила Старицкого.
Вспоминая Леся Курбаса, "пані Орися" не обошла и Лесю Украинку, ведь это и Лесин день рождения. Рассказала, как еще маленькой девочкой встретила Лесю у Золотых ворот. Та медленно шла с палочкой, а маленькая Иринка оббегала ее большими кругами, чтобы снова и снова идти ей навстречу и видеть Лесин взгляд. Столь притягательным и магически особенным он был для нее...
Танюк пригласил из Тернополя легендарного искусствоведа, общественного деятеля Игоря Герету, основателя музея-усадьбы Леся Курбаса в Старом Скалате.
Всех гостей того вечера не перечесть. Формировался новый культурологический центр вокруг Молодежного театра.
Сам Лесь Танюк, казалось, светился от счастья, что это празднование происходит здесь, на Прорезной, где через несколько домов вверху находился Молодой театр Леся Курбаса, где его стараниями наконец-то открыли памятный знак Курбасу, куда мы уже через несколько месяцев должны были переехать нашим театром.
Когда вспоминаешь дорогу человека, уже ушедшего в мир иной, хочешь воссоздать события, свидетелем которых ты был, рассказать что-то любопытное, возможно, неизвестное общественности, но как реставрировать неповторимые ощущения и мгновения общения, особенно те, что наполнены импульсами доброты и дружелюбия.
Вспоминается смех Танюка, особенно "прелюдия к смеху" - сначала немного удивленное выражение глаз, а затем такой замедленный "танец уст", которые словно разгонялись до безудержного излияния эмоции. Он умел щедро смеяться. Это очень поддерживает атмосферу доверия в репетиции, когда режиссер открытостью питает творческую непринужденность и безоглядность.
Знаковым для меня был момент, когда после летнего перерыва возобновлялся спектакль "Стена" по пьесе Юрия Щербака, а постановщика Николая Ивановича Мерзликина не было в Киеве. Лесь Степанович вел эти репетиции сам. Невероятная чувствительность, внимательность, корректность в отношении к спектаклю другого режиссера. Шевченко и Репнина. Очень точными вопросами помогал нам двигаться от одной сцены к другой. Разговоры выходили за рамки самого представления, касались самых болезненных вопросов человеческих взаимоотношений, сокровенных моментов бытия.
На часы никто не смотрел, робкий голос помрежа напоминал, что наступает время готовиться к вечернему спектаклю. Я не знала тогда, но чувствовала, какие невидимые лучи связывают Танюка и Мерзликина - людей одного поколения.
1998 год - юбилей Леся Танюка в Украинском доме. Неистовый июльский ливень. Реки текут по киевским дорогам. Молнии! Гром! Николай Мерзликин пришел с сыном Михаилом поздравить давнего друга. И словно совпадают пазлы - то, что начиналось в Клубе творческой молодежи, имеет свое продолжение и никогда не будет иметь конца.
...Наступил такой день, когда написалось на одном вскрике, на одной слезе:
"Как-то коварно-дерзко кричит твое эго из нутра: "Уже не позвонишь, не спросишь, не посоветуешься...".
А уже достаточно взрослое твое сердце, испещренное потерями, знает, кто кричит, и прислушивается к своим другим голосам: "Как Он умел улыбаться... как умел слушать... как мгновенно реагировал на события... как безоглядно помогал без малейших колебаний... как твердо и убедительно принимал решение... сколько Он читал... сколько знал... как неутомимо работал... как ненасытно выхватывал новое и интересное... как отважно защищал то, во что верил... как интересно было с ним... как надежно... как дисциплинированно писал свой дневник, десятилетиями обворовывая собственный сон... как радовался молодым дерзким талантам... как любил своих самых дорогих... ". Тот монолог сердца никогда не иссякнет, потому что тридцать лет назад, в дождливый киевский вечер, говорил перед актерами Молодежного театра зажигательный Режиссер с лучистыми глазами о завтрашнем Дне создания, где всяк входящий принесет свой талант и труд, и поиск, и веру, и верность, и память, и достоинство, и откровение, и преображение... и традицию знания от Мастера - Курбаса, которому каждый присягнет сам, как кто во что горазд... А потом ты шла по ночному Киеву, и дождь отцеловывал твои слезы восторга и надежд...