Официальный Сеул убеждает, что сближение и сотрудничество с северным соседом будут способствовать ускорению процесса создания зоны, свободной от ядерного оружия, и улучшению отношений между США и Северной Кореей. Однако американский истеблишмент все чаще высказывает опасение, что Соединенные Штаты и Южная Корея попали в сети политических хитросплетений Ким Чен Ына, которые могут вызвать раскол между союзниками.
Отсутствие публичной критики со стороны Дональда Трампа в адрес южнокорейского президента Мун Чже Ина, в последнее время активно продвигающего идею смягчения санкционного давления на Северную Корею и возможность заключить с ней мирный договор, создает впечатление, что два лидера ведут в отношении Северной Кореи согласованную между собой политику "доброго" и "злого" полицейского. И это предположение вполне вписывается в общую палитру нынешних событий вокруг Корейского полуострова, которые привели к началу исторических переговоров между США и КНДР и улучшение межкорейских отношений благодаря незаурядным усилиям Мун Чже Ина.
Кроме того, администрация южнокорейского президента постоянно подчеркивает, что в принятии решений по Северной Корее она сотрудничает с американскими союзниками. Однако иллюзию полного согласия разрушают американские политики и эксперты, не скрывающие своего раздражения снисходительностью к Северной Корее на фоне ее минимальных уступок в процессе денуклеаризации, а также администрация президента Трампа, которая неоднократно мешала реализации самостоятельных инициатив Южной Кореи в северокорейском вопросе.
Так, недавно министр иностранных дел Республики Корея Канг Гён Хва имела несколько неприятных телефонных разговоров с госсекретарем США Майком Помпео о реализации межкорейских договоренностей, достигнутых во время пхеньянского саммита лидеров Южной и Северной Кореи в военной, экономической и транспортной сферах и вызвавших гнев американского коллеги из-за принятия решений без предварительных обсуждений с США. Расхождения во взглядах Сеула и Вашингтона на дальнейшее стимулирование Северной Кореи к денуклеаризации становятся все более очевидными, однако не останавливают президента Муна в желании использовать перспективы экономической интеграции путем поощрения КНДР к установлению мира и стабильности на неспокойном полуострове и отказу от ядерного оружия.
Первым шагом стало подписание в сентябре этого года в Пхеньяне Межкорейского военного договора о предотвращении военной конфронтации между двумя странами и отводе тяжелого вооружения из демилитаризованной зоны. Договором предусмотрено установление так называемых мирных зон в воздухе, на воде и земле на базе военной демаркационной линии и северной ограничительной линии по воде (протяжностью 135 километров) без какого-либо военного присутствия. Нынешняя демилитаризированная зона расширена на два километра с каждой стороны. Согласно этому договору уже закрыто по десять из одиннадцати запланированных по обе стороны границы охранительных пунктов и определена Общая зона безопасности, которую будут патрулировать 35 невооруженных военных с каждой стороны, а также начато разминирование пограничных территорий. В скором времени также планируется создать Общий военный комитет Севера и Юга.
Особое недовольство в США и возглавляемого ими командования Объединенными силами, дислоцирующимися в Южной Корее, вызвало введение зон без полетов, которые распространяются на 80 километров восточнее от военной демаркационной линии и на 40 километров на запад. Уже с 1 ноября в этих зонах запрещаются полеты всех видов самолетов с фиксированными крыльями. Сделано исключение только для поисковых операций и ситуаций, связанных с реагированием на природные катастрофы. Такие ограничения снижают военную готовность Южной Кореи, поскольку препятствуют выполнению наблюдательных полетов для обеспечения разведывательных данных о позициях противовоздушных радаров и ракет, особенно учитывая то, что Северная Корея владеет ядерным оружием. А также идут вразрез с политикой США относительно Северной Кореи, которая основывается на санкционном давления, поддерживаемом оперативными разведывательными данными.
Этот военный договор, охарактеризованный корейскими официальными лицами как "эквивалентный декларации об окончании Корейской войны", похоже, призван побудить США к большей уступчивости в подписании мирного договора с Северной Кореей, на котором в последнее время настаивает Ким Чен Ын. Вместе с тем Дональд Трамп одной из предпосылок официального завершения Корейской войны называет денуклеаризацию. Учитывая кардинальное расхождение взглядов США и КНДР на толкование понятия "денуклеаризация", становится очевидным, что подписание мирного договора при таких условиях могут перенести на неопределенное время.
Несмотря на недовольство США и критику оппозиции, Мун Чже Ин в октябре своим приказом, без ратификации в парламенте, ввел в действие Пхеньянскую декларацию и Межкорейское военное соглашение. Очевидно, он старался избежать блокирования со стороны оппозиции, которая отрицательно относится к сближению с Северной Кореей и в сентябре отказалась ратифицировать апрельскую Пханмунджомскую декларацию. И, похоже, опасения оппозиции небезосновательны. КНДР до сих пор не согласилась предоставить перечень своих ядерных объектов и допустить инспекторов МАГАТЭ к ним, а американская разведка, опираясь на спутниковые данные, высказывает опасение, что работа над ядерным вооружением может продолжаться и далее. Кроме того, 16 ноября Центральное агентство новостей КНДР сообщило об испытании новейшего тактического оружия, не раскрывая деталей о его виде и способе тестирования. И хотя это событие идет вразрез с недавно достигнутыми договоренностями, северокорейский режим, очевидно, повышает цену каждой уступки, на которую готов пойти в переговорах с США.
Вторая встреча Дональда Трампа и Ким Чен Ына предварительно запланирована на начало нового года, но перенос в начале ноября визита заместителя председателя Центрального комитета Рабочей партии Кореи Ким Йонг Чхоля в Вашингтон свидетельствует о новом обострении отношений между двумя странами. В этих условиях Мун Чже Ину приходится прилагать немало усилий, чтобы непростой американско-северокорейский диалог не закончился преждевременно.
Правда, ему к этому не привыкать. Так, перед сентябрьским визитом в Пхеньян президент Мун, учитывая нескрываемое раздражение Соединенных Штатов пробуксовыванием процесса ядерного разоружения, пытался создать положительный фон для переговоров с Ким Чен Ыном. Похоже, южнокорейский президент решил продемонстрировать своему визави реальные перспективы от сотрудничества между двумя странами, запустив в действие отдельные весенние договоренности. За неделю до встречи, вопреки оппозиции США, на границе двух стран на территории Кесонского индустриального парка открыли общий офис по вопросам сотрудничества, торговли и партнерства, который предполагает работу на постоянной основе 30 южнокорейских и от 15 до 20 северокорейских сотрудников. Правительству Южной Кореи пришлось наладить прямое снабжение электроэнергией офисного помещения со своей территории вместо того, чтобы использовать дизельные генераторы, во избежание обвинений со стороны США в снабжении запрещенным санкциями дизельным топливом территории Северной Кореи.
Работу самого индустриального парка, который после более десяти лет функционирования закрыли в 2016 г. из-за активизации северокорейских ядерных испытаний, страны договорились возобновить, как только снимут санкции. В прошлом на территории индустриального парка работали около 124 южнокорейских компаний по производству одежды, тканей, автомобильных запчастей, полупроводников и т.п. с привлечением 54 тысяч северокорейских рабочих.
Администрация США хотя официально и не возражает против межкорейского трансграничного сотрудничества, но придирчиво наблюдает за продвижением диалога между двумя странами. Более того, после пхеньянского саммита Соединенные Штаты попросили южнокорейское правительство предоставить перечень общих проектов и график их выполнения для выявления тех, которые потенциально могут нарушать санкции. Под сомнение сразу попало восстановление железнодорожного сообщения между двумя странами, которое активно поддерживает президент Мун и которое в перспективе должно было бы соединить страну с Европой через Трансмонгольскую и Транссибирскую магистрали. К великому удивлению корейского правительства, командир Объединенных сил Винсент Брукс заблокировал инспектирование железнодорожного полотна в районе военной демаркационной линии и недельное тестирование движения поезда из Сеула к границе, а затем, по северокорейской территории, к китайскому Синьи. Однако официальный Сеул не намерен отказываться от запланированной до конца года официальной церемонии открытия железной дороги, а само восстановление и модернизацию путей на северокорейской территории планирует начать после согласования деталей с США.
Как видим, в нынешней ситуации, без согласия Совета Безопасности ООН и воли США снять хотя бы часть санкций или дать разрешение на отдельные виды деятельности южнокорейским компаниям, экономическое сотрудничество между Кореями представляется малоперспективным, а кроме того, Южная Корея еще и рискует испортить отношения с Соединенными Штатами.
Так, недавняя попытка южнокорейского правительства самостоятельно снять наложенные в 2010 г. на КНДР односторонние санкции из-за атаки на военный корабль и убийство 45 моряков, разозлила даже Дональда Трампа, который подчеркнул: "…они не смогут этого сделать без нашего согласия". А Государственное казначейство США сразу предупредило финансовые учреждения Южной Кореи о возможных рисках для них в случае восстановления финансовых операций с Северной Кореей. К слову, более 80% южнокорейских операций по импорту и экспорту проходят в долларах через главные банки США.
Учитывая ситуацию, во время сессии этого года Генеральной Ассамблеи ООН и официального визита во Францию южнокорейский президент призвал мировое сообщество смягчить санкции против Северной Кореи, чтобы "продемонстрировать ей поддержку правильности избранного ею пути и стимулировать ускорение процесса денуклеаризации". А на прошлой неделе во время саммита АСЕАН он обсудил этот вопрос с российским президентом. Риторика Мун Чже Ина совпадает не только с позицией лидера КНДР и текстом речи северокорейского министра иностранных дел на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, но и с позицией России и Китая. Обе страны критикуют США за жесткий подход к Северной Корее и настаивают на пошаговой и более гибкой политике относительно нее. Их позиция подрывает международный консенсус в международной политике в отношении Северной Кореи, достигнутый в прошлом году, особенно учитывая то, что обе страны являются постоянными членами Совета Безопасности ООН.
Вместе с тем Соединенные Штаты обвиняют Китай и Россию в поставке в КНДР запрещенных товаров, а в сентябре этого года наложили новые санкции на несколько компаний, причастных к нелегальному вывозу и перепродаже северокорейского угля через российские и китайские порты. Кстати, представители нескольких южнокорейских металлургических комбинатов были замечены во время покупки этого угля через российский порт Находка, но пока что им это сошло с рук, внутри же страны скандал удалось погасить.
Вашингтон не скрывает беспокойства, что усиление межкорейского сотрудничества может выйти за пределы его влияния, тем самым значительно ослабив его переговорные позиции с Северной Кореей, а также подорвать шестидесятипятилетние союзнические отношения с Сеулом. Надо признать, что и для Южной Кореи потеря исторической поддержки США является мучительным вопросом, особенно на фоне формировавшегося годами недоверия к северному соседу. Так что Мун Чже Ину для реализации своей внешней политики придется изобретать исключительные дипломатические маневры, чтобы дружить с Ким Чен Ыном и не рассердить Трампа.