"Лучше ужасный конец, чем ужас без конца". Похоже, достигнутое соглашение, определившее условия выхода Великобритании из Европейского Союза, смогло опровергнуть этот древний афоризм.
Ведь соглашение не только не завершило кризис, в котором Британия оказалась после референдума 2016-го. Наоборот, теперь кризис видится более глубоким, а перспективы выхода из него - куда менее определенными, чем еще пару недель назад. За сотнями страниц оформленных договоренностей, которые должны превратиться в окончательное решение "британского вопроса" в ЕС, - сразу несколько противоречивых моментов, способных взорвать политическую ситуацию в Британии и пошатнуть устои Евросоюза.
Документ определяет характер отношений между Лондоном и Брюсселем после 29 марта 2019 г. - даты, когда Великобритания покинет Евросоюз. До конца 2020-го продлится переходный период, когда стороны будут договариваться о новом торговом соглашении. Пока такое соглашение не будет заключено, Великобритания останется в таможенном союзе с ЕС и не будет устанавливать таможенные барьеры на границах с Евросоюзом (речь идет, прежде всего, об ирландской границе). При этом Лондон обязуется фактически сохранять нормы ЕС в налоговом, трудовом законодательстве, в регулировании конкуренции и охране окружающей среды. Если по истечении переходного периода новое торговое соглашение не будет заключено, Великобритания останется в таможенном союзе с ЕС и с немалым объемом европейских норм и правил в национальном законодательстве на неопределенный срок. Лондон должен будет выплатить ЕС значительную сумму в качестве "отступных" по старым обязательствам, взятым в период членства в Евросоюзе: 39 млрд евро, если удастся достичь нового соглашения до конца 2020 г., и еще до 10 млрд евро в год в случае, если соглашение в эти сроки достигнуто не будет.
Британский финансовый сектор, уже пострадавший от Брекзита более других отраслей национальной экономики, получит ограниченный доступ на рынок ЕС - такой как имеют Япония или США. Это будет серьезным ударом по британскому инвестиционному капиталу, традиционно активному на континенте. Дальнейший спад в финансовом секторе, очевидно, станет первым экономическим следствием соглашения. Предварительные оценки этих последствий появятся до конца месяца: Банк Англии, центральный банк страны, пообещал предоставить парламенту анализ макроэкономических последствий достигнутого с ЕС соглашения 29 ноября. Однако падение курса фунта по отношению к другим ведущим валютам сразу после сообщения о достигнутых договоренностях свидетельствует, что главные трудности для британской экономики еще впереди.
Тем временем полномасштабный политический кризис уже разворачивается. Премьер Тереза Мэй, по сути, разменяла свое политическое будущее на достигнутое соглашение с ЕС: сейчас перед ней встал целый ряд проблем, решить которые она не в состоянии. Пока в ее активе две победы, и обе - пирровы. Ей удалось заручиться поддержкой кабинета, что позволит премьеру вынести соглашение на рассмотрение парламента. Но цена этой поддержки слишком высока: в знак протеста против достигнутых договоренностей сразу несколько членов британского кабинета подали в отставку (в том числе министр по делам Брекзита Доминик Рааб, а это уже вторая в этом году отставка руководителя профильного ведомства). Вероятно, отставки продолжатся, и до голосования в парламенте, которое пройдет в начале декабря, кабинет не досчитается еще нескольких своих членов.
Мэй также удалось избежать немедленной отставки. Сразу после обнародования условий, о которых премьер договорилась с ЕС, часть членов фракции консерваторов в парламенте - из числа последовательных сторонников выхода из Евросоюза - инициировала вотум недоверия лидеру партии. Уже в первые пару дней свои голоса за смещение премьера подали с десяток депутатов из необходимых 48. Однако уже в начале этой недели противники Мэй признали, что пока не готовы мобилизовать необходимое число сторонников. Вот только их отступление не свидетельствует о силе премьера. Наоборот, чувствуя слабость Мэй, лидер открытой оппозиции премьеру в Консервативной партии Джейкоб Риз-Мог рассчитывает не только сместить ее с поста, но и самому занять пост лидера партии и премьера.
Такая уверенность оппонентов Мэй зиждется на практически единогласном мнении британских политиков и экспертов - заручиться поддержкой парламента при голосовании по соглашению с ЕС премьеру не удастся. А в случае провала у Мэй не останется выбора, - ей придется уйти.
И если перспективы Мэй более или менее понятны, с перспективами Британии все намного туманнее. По мере приближения даты выхода из ЕС ведущие политические силы страны активно маневрировали, искали наиболее выгодные варианты, которые бы одновременно позволили укрепить электоральные позиции и реализовать наименее угрожающий стране сценарий Брекзита. Вот только мнения о том, какой именно сценарий необходимо реализовать, у ведущих игроков разные, и даже о поиске консенсуса речь не идет. Соглашение, о котором договорилась Мэй, не изменило эту опасную для Великобритании тенденцию.
Более того, имеющееся на сегодня соглашение фактически отметает два сценария из четырех, теоретически существовавших изначально. Теперь Лондон может или выбрать "мягкий" сценарий (сохранить довольно тесные связи и действие целого ряда норм и правил ЕС), или выйти без соглашения. Варианты "жесткого" Брекзита (лишь таможенный союз с ЕС по образцу турецкого) и повторный референдум теперь не могут рассматриваться даже гипотетически. "Жесткий" Брекзит прямо противоречит записанным в соглашении условиям, а четкое определение сроков выполнения означает, что ЕС не собирается останавливать процедуру выхода, чтобы подождать нового вердикта британских избирателей.
Тем не менее эти обстоятельства никак не изменили взгляды сторонников двух упомянутых (и перечеркнутых соглашением) вариантов. Сторонники выхода из числа консерваторов продолжают настаивать на "жестком" Брекзите. Собственно, их требования отставки Мэй и готовность голосовать против соглашения основываются именно на нарушении премьером своих обещаний придерживаться "жесткой" линии выхода из ЕС. "Красные линии", обозначенные Мэй при вступлении в должность премьера, действительно соответствовали позиции сторонников "жесткого" Брекзита: выйти из таможенного союза и единого рынка ЕС, обеспечить независимую торговую политику, контроль над миграцией, выход из-под юрисдикции европейских судов. Вот только изменить свою позицию британский премьер была вынуждена под давлением ЕС: Брюссель даже слушать не хотел о "жестком" варианте, а позиция Лондона на переговорах была изначально слабой, что не позволяло настаивать на своих условиях. Но для сегодняшних противников Мэй в консервативной партии это обстоятельство ничего не значит: они продолжают жить в мире собственных иллюзий.
Не менее оторванной от реальности представляется и позиция сторонников нового референдума. За него выступает часть лейбористов, Либеральная партия. Новый референдум поддерживают и на улицах: 19 ноября митинг в поддержку нового голосования собрал в Лондоне несколько сот тысяч человек. Но для еще одного референдума просто нет времени. Единственным инструментом, регулирующим выход из объединения, остается 50-я статья Договора о Европейском Союзе, и Брюссель однозначно продемонстрировал, что не собирается пересматривать этот механизм. А статья не дает никакой возможности приостановить или продлить процесс выхода, что неминуемо потребуется для повторного референдума.
Да, можно предположить, что ради сохранения Великобритании в составе ЕС европейские лидеры могли бы принять политическое решение, противоречащее 50-й статье. Но против этого есть два серьезных аргумента. Во-первых, резкая смена курса ЕС негативно скажется на его политическом авторитете и внутри Евросоюза, и в мире, - ведь о новом референдуме в Британии говорили с 2016-го, и Брюссель неизменно отвечал отказом. Во-вторых, стопроцентной гарантии, что новый референдум выиграют сторонники Евросоюза, нет. Да, в Ирландии и Шотландии поддержка ЕС немного выросла, что показывают социологические опросы. Вот только те же опросы говорят о некотором усилении противников ЕС в Англии. Многие британцы недовольны не только своим правительством. Раздражение у них вызывает позиция Европейского Союза и та настойчивость, с которой вчерашние союзники намереваются наказать Великобританию. И потому можно ожидать того же результата, что и два с половиной года назад. Никакие идеалы демократии и народного волеизъявления не оправдают репутационные риски для ЕС, если все так и выйдет.
Великобритания ожидает провала соглашения на голосовании в парламенте, но угроза для страны может оказаться даже более близкой. 25 ноября соглашение должны утвердить на внеочередном саммите ЕС. Формально именно на этой встрече существующий проект превратится в полноценное соглашение, если его поддержат лидеры всех стран объединения. "Если" - отнюдь не гипотетическое. Несмотря на излучаемый президентом ЕС Туском оптимизм, существует вероятность, что соглашение не пройдет очередное испытание. На авансцену выступила Испания. Премьер Педро Санчес заявил, что его правительство не удовлетворено тем, как освещен в соглашении вопрос Гибралтара. Претензии Мадрида на суверенитет над Гибралтаром в контексте Брекзита уже звучали, и не раз. И вот теперь Мадрид угрожает провалить соглашение, если его интересы не будет учтены в процессе согласования соглашения с Великобританией. Пойдет ли на такой шаг Испания, заявит ли она о своих претензиях официально на саммите ЕС или во время ратификации соглашения национальными парламентами - неизвестно. Но ситуация неприятная и симптоматичная.
Независимо от того, где провалится соглашение, - на саммите ЕС или в британском парламенте, - следующая глава британского кризиса принесет, вместе с экономическими проблемами, обострение ситуации в регионах. Когда Мэй 21 ноября представляла достигнутые договоренности британскому парламенту, она сказала, что "урегулировано 95% имеющихся вопросов", но уточнила, что к нерешенным все еще относится режим границы между Республикой Ирландия и Северной Ирландией. Вот только эта проблема - острейшая для Великобритании из всех стоящих на пути выхода из ЕС, и эти пять процентов стоят всего остального соглашения. Собственно, одного ирландского вопроса было достаточно, чтобы "похоронить" Мэй, ее правительство и соглашение с ЕС.
Соглашение отразило тот вариант решения вопроса о границе с Ирландией, на котором настаивал Брюссель. Граница останется прозрачной, никаких таможенных барьеров или препятствий для перемещения людей создавать на этой границе не будут. Если новое торговое соглашение между Лондоном и Брюсселем в итоге так и не будет подписано, Великобритании придется остаться в таможенном союзе целиком. И тогда именно ирландский вопрос будет восприниматься значительной частью политиков в Лондоне как первопричина провала "жесткого" Брекзита, сценария, и сегодня рассматриваемого в Лондоне многими как единственный настоящий Брекзит, как путь, за который проголосовали британцы в 2016-м. Не лучшее основание для отношений с неспокойным регионом. Если же Лондону удастся "подвинуть" ЕС в условиях развода, и действие норм ЕС на британской территории будет максимально ограничено, в экономическом и социальном пространстве Евросоюза останется лишь Северная Ирландия. Тогда появится внутренняя таможенная граница между ней и остальной Великобританией, а регион будет все больше сближаться с ЕС и все дальше уходить от Лондона. Такая ситуация неминуемо усилит сепаратистские настроения, никуда не девшиеся и после подписания мирного соглашения в 1998 г.
Политический кризис неминуемо нарушит и хрупкую стабильность в самой Северной Ирландии. Партнер консерваторов по правительственной коалиции, Демократическая юнионисткая партия, считает действия Мэй серьезным нарушением условий коалиционного соглашения. Частью документа было условие, что кабинет не примет договоренностей с ЕС, если те будут предполагать особый статус для Северной Ирландии, отличный от остальной Британии. Региональная североирландская политическая партия, которая буквально спасла Мэй на прошлогодних досрочных выборах, представляет пробританское население Ольстера (юнионистов). Для этой части населения региона любое нарушение связей с Лондоном - прямая угроза, причем угроза не только политическим правам, но и безопасности. Лидер партии Арлин Фостер уже заявила, что все 10 депутатов от партии в британском парламенте проголосуют против соглашения с ЕС, что не добавляет уверенности в успешном рассмотрении договоренностей. Но дело даже не в том, что под угрозой правительство (коалиция создавалась лишь по ирландскому вопросу, что подтверждается тем, как правительство закрывало глаза на голосования юнионистов по ряду вопросов против позиции консервативной партии, фактически игнорируя коалиционные отношения). И даже не в угрозе провала соглашения (судя по всему, десять голосов юнионистов не спасут его). Проблема в том, что порвав с правительственной коалицией, юнионисты займут более жесткие позиции в региональной политике. А это в свою очередь обострит противостояние между юнионистами и ирландцами-республиканцами.
На фоне разворачивающегося кризиса напомнил о себе и другой проблемный регион - Шотландия. Ключевая региональная партия, Шотландская национальная партия (ШНП), до недавнего времени поддерживала (пусть и с оговорками) Брекзит. Сразу после референдума ее лидер Никола Стерджен пыталась разыграть карту автономистских настроений в регионе и добиться нового референдума о независимости Шотландии. Поскольку регион проголосовал за сохранение Великобритании в ЕС в 2016 г., и поскольку уровень экономических связей региона с ЕС очень высок, Стерджен пробовала даже заручиться поддержкой Брюсселя в своем стремлении добиться независимости. Но в острой политической борьбе ШНП была вынуждена уступить под давлением со стороны правительства Мэй. Теперь, когда Мэй слаба как никогда, а провал переговоров и выход Великобритании без соглашения является наиболее вероятным исходом, в Шотландии снова заговорили о собственном пути. Из уст некоторых членов ШНП уже звучали призывы к новому референдуму о независимости, а руководство партии в последние недели сменило позицию, призывая к новому референдуму по Брекзиту и необходимости сохранить Великобританию в составе Евросоюза. Фракция ШНП в британском парламенте уже пообещала голосовать против соглашения. А шотландский вопрос со всей очевидностью займет заметное место среди вызовов, с которыми придется иметь дело британскому правительству в ближайшее время, независимо от того, кто это правительство возглавит.
Логика политического кризиса, в котором оказалась Великобритания, практически не оставляет для страны поля для маневра. Вероятность, что парламент поддержит согласованные с ЕС условия выхода (а они представляют собой "мягкий" вариант Брекзита), ничтожна. Чудо может произойти, лишь если саммит ЕС даст однозначно понять - коррекции самого соглашения возможны, и Лондон сможет получить послабления в наиболее чувствительных для себя вопросах. Пока даже намеков на готовность сделать Великобритании такие авансы лидеры континентальных держав не демонстрируют. Значит, остается последний и, очевидно, худший из всех теоретически возможных сценариев - выход без соглашения. Разрыв практически всех связей с ЕС очень больно ударит по Великобритании, по ее экономике и по ее гражданам. Да, она оправится, но рискует вылететь из пула великих держав, да и территориальную целостность Британии сохранить будет непросто. Остается надеяться, что лидеры ЕС вспомнят: их объединение создавалось как более справедливая альтернатива жестким национальным политикам, как пространство, в котором на первом месте будут стоять интересы людей, а не государств. Если эти принципы все еще что-то значат для ЕС, объединение сможет пойти навстречу Лондону и найти компромисс, вместо того чтобы навязывать свою волю. И тогда в истории Брекзита откроется новая глава, менее мрачная, чем нынешняя.