Выборы в Европарламент интересны украинцам по ряду причин. Но самая неожиданная из них - редко когда удается стать живым свидетелем нелегкого и ухабистого процесса становления европейской демократии. Мы сейчас со всей очевидностью наблюдаем, что даже если вполне устоявшиеся демократии берутся за создание демократической системы нового уровня, не все идет гладко, и проблемы развития сходны с теми, из-за которых болезненные шишки набивают демократии молодые.
"Дефицит демократии" - это общепринятый диагноз, когда-то поставленный ЕС самими европейцами. Множество правовых и политических усилий было приложено, чтобы слово "дефицит" заменить словом "процветание". Европарламент всегда находился в самом центре этих усилий. Демократия крепчала, но исторический момент, когда в Европе кризис безопасности, а результаты выборов в Европарламент впервые в истории непосредственно влияют на определение кандидатуры председателя Европейской комиссии, подтвердил - проблемы роста все еще остаются.
Ключевая сложность заложена в ст. 17 Договора о Европейском Союзе. Она предусматривает, что Европейский совет предлагает Европейскому парламенту кандидата на должность председателя Еврокомиссии с учетом выборов в Европарламент. Намерение авторов статьи было очевидным - создать на общеевропейском уровне привычный для национальных политических систем механизм, когда победитель на выборах в законодательный орган получает право формировать коалицию и возглавить правительство. Но и невооруженным глазом видно, что формулировка статьи недостаточно четкая (в какой степени нужно "учитывать выборы"?), она оставляет большое поле для политического маневра.
Такой подход к формулировкам закона вполне понятен и близок украинцам. Мы привыкли, что нормы изначально пишутся с тем расчетом, чтобы, следуя классической фразе легендарного атамана Ивана Сирка "Нужда закон міняє", истолковать их в нужном направлении. Таковы издержки молодой демократии. Теперь оказывается, что перед таким же соблазном стоят и лидеры европейских государств. Суть их дилеммы до боли проста - добросовестно выполнить Договор и подтвердить верховенство права в ЕС или творчески истолковать тот же Договор и создать прецедент верховенства политики в вопросе назначения ключевого европейского чиновника?
И решается при этом даже не судьба кандидата на должность председателя Комиссии, и даже не перспективы самой Комиссии. На кону нечто несравнимо большее - формирование политической традиции Европейского Союза. Если объединение планирует долгую и счастливую жизнь, оно не может себе позволить мыслить лишь сроком полномочий главы европравительства.
Как известно, парламентские выборы в Европе выиграла Европейская народная партия (ЕНП) во главе с бывшим премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером. Вторым к финишу пришла Партия европейских социалистов, лидером которой является хороший знакомый Украины Мартин Шульц. Оба кандидата во время кампании демонстрировали приличный уровень популизма (Юнкер, правда, меньше) и почти в унисон обещали решить все проблемы граждан. Взамен просили всего ничего - сделать Евросоюз еще более сильным (читай: дать больше полномочий Комиссии). Откровенно говоря, просматривая теледебаты кандидатов под названием "Скажи Европе", было трудно отделаться от эффекта "Шустер Live". Настолько похожи "их" политики на "наших".
У европейцев был, по сути, выбор без выбора. Героические попытки двух ведущих кандидатов показать существенные отличия в своих подходах были тщетными. Но выбор сделан, и если следовать понятному для европейца подходу, то именно Юнкер, как победитель, должен сформировать коалицию и возглавить Комиссию. Однако мнения глав государств и правительств насчет этой кандидатуры разделились. Европейские СМИ пестрят попытками угадать: кто против Юнкера? Сначала были основания для самых худших подозрений - Ангела Меркель сразу после выборов уклонялась от ответа на вопрос об имени будущего председателя Комиссии. Лишь через неделю она поддержала соратника по ЕНП. При этом премьер-министр Великобритании Джеймс Кэмерон настроен в его отношении крайне скептически, а глава правительства Италии Маттео Ренци высказался философски, но с вполне практическими последствиями: "Юнкер - одно из имен для Комиссии, но это не единственное имя".
Казалось, что в затылок Юнкеру дышит Мартин Шульц. Пересесть из кресла главы Европарламента в кресло председателя Еврокомиссии - заманчивая, но малореальная перспектива для человека без серьезного управленческого опыта. Все-таки, в Комиссии нужны навыки не только улыбчивого политика, но и "крепкого хозяйственника". Их у Шульца нет, и он проявил политическую дальнозоркость, публично поддержав 4 мая своего главного конкурента в борьбе за должность.
Это очевидное решение, впрочем, ничуть не упрощает обстановку. Кэмерону приписывают жесткую оппозицию Юнкеру, но он явно не один в поле воин - за ним стоит группа других лидеров ЕС, выжидающих момента принятия решения. Эту коалицию Юнкер не устраивает по той простой причине, что она стремится к реформам в ЕС и ослаблению влияния Еврокомиссии. За их спинами - поддержка миллионов европейцев, которые откровенно устали от борьбы Брюсселя за экономическую стабильность, заставляющую их все туже затягивать пояса. Европейцы сегодня просто хотят мирно пожить в свое удовольствие.
В общем, ситуация для членов Европейского совета проста. Поддержать кандидатуру Юнкера на должность главы Еврокомиссии означает укрепить демократические основы ЕС, показав гражданам, что их мнение, высказанное на выборах в Европарламент, учитывается. Это стратегически мудрое решение для будущего Союза. С другой стороны, можно в стиле молодых демократий, который нам прекрасно ясен, устроить коалиционные торги, доходчиво объяснить гражданам особенность текущего политического момента и поставить во главе Комиссии более надежного человека. Это будет тактически эффективное решение, но, как метко отметил выдающийся немецкий философ Юрген Хабермас, это будет и "пуля в сердце европейского проекта". Сегодня есть основания полагать, что канцлер не допустит такого самоубийства Евросоюза, и на это остается искренне рассчитывать.
Каков же украинский интерес в искушении властью, которое нынче испытывают лидеры Евросоюза? В мае Жан-Клод Юнкер заявил, что Украина не сможет стать членом Евросоюза ближайшие 10–15 лет. При этом он поддержал санкции ЕС в отношении России, но призвал разработать компенсационные механизмы для тех государств-членов, которые наиболее привязаны к торговле с Россией. В лице бывшего премьера Люксембурга на должности главы Еврокомиссии мы будем иметь дело с классическим консерватором, благосклонным к европейской интеграции Украины как к длительному процессу, а не осязаемому результату. Следовательно, нам еще не раз придется услышать слова о поддержке Украины, а и без того солидная коллекция разных степеней обеспокоенности ЕС поведением России будет пополняться. Впрочем, такой подход достаточно традиционен для европейского истеблишмента.
Куда большие риски для Украины несет новый состав Европарламента. Национализм и евроскептицизм в этом году уверенно перешагнули порог уважаемого общеевропейского института. Этот триумф - вопрос к европейцам насчет их же европейских ценностей и в то же время - свидетельство непростого пути демократического развития, где граждане вольны высказывать свое мнение, каким бы оно ни было, а власть обязана граждан слышать.
И националисты, и евроскептики в Европарламенте, мягко говоря, небезразличны к России и видят Украину только через ее призму. Для пущей ясности, если вслепую провести сравнительный анализ цитат, то Мари Ле Пен, приведшую в парламент рекордное количество своих сторонников, никак не отличишь от Александра Ефремова, а Алексиса Ципраса, лидера "Европейских левых", получивших в Европарламенте 45 мест, - от Петра Симоненко.
Да, эти политические силы не смогут задавать тон в деятельности Европарламента, но они, несомненно, будут звучать заметным диссонансом во время работы над решениями, которые будут касаться отношений Евросоюза - как с Украиной, так и с Россией. И, конечно, яркие спикеры от этих сил с незамысловатым титром "депутат Европейского парламента" станут полноценными боевыми единицами Кремля в безжалостной информационной войне, ведущейся в Украине и вокруг нее. К ним, к тому же, добавятся отдельные депутаты из других фракций, уже имеющие достаточно мотивации, чтобы поддерживать линию на стратегическое партнерство Европы с Россией. Как результат - головной боли Украине не избежать.
Главные политические силы Европарламента - ЕНП и Партия европейских социалистов - знают нашу страну не понаслышке. Первые, следует напомнить, когда-то стали соратниками "Батьківщини", а вторые - Партии регионов. Очевидно, что регулярные просьбы украинских партнеров о поддержке уже не будут иметь такого большого влияния на позицию народников и социалистов, как это было в 2010–2013 гг. Действительно намного легче станет и самому Мартину Шульцу. Заняв должность главы Европарламента, он был вынужден постоянно лавировать между "трендовой" позицией этого органа по Украине и обстоятельно аргументированными рекомендациями членов своей команды, уже установивших тесные контакты с коммуникаторами, которых определил Виктор Янукович.
Сегодня ситуация в Украине в корне изменилась, обнулив партийные обязательства. Социалисты не будут ворошить прошлое, а народники - делать его частью своей сегодняшней повестки дня. Следовательно, вместо подписания очередных договоров новому руководству Украины следует выстроить систему эффективной публичной и рабочей коммуникации с лидерами мнения ведущих политических сил Европарламента. Такой подход позволит удерживать евродепутатов от привлекательного сползания в сторону более полного учета российских интересов в украинском вопросе.
Борьба за украинский интерес в Европарламенте только начинается. Его депутаты будут бороться между желаниями дать европейскую опору Киеву и развивать взаимовыгодные отношения с Москвой. На фундаментальном уровне речь в данном случае идет о выборе Европарламента между поддержкой страны, которая, без преувеличения, кровью доказала и доказывает желание строить государство, основанное именно на европейских ценностях, и страны, которая стремительно от этих самых ценностей отдалилась. Сам факт наличия в ЕС такой борьбы между основополагающими ценностями и политическими интересами, по большому счету, тоже является проблемой роста европейской демократии.