Украина и мир приближаются к печальной годовщине полномасштабного вторжения Российской Федерации в феврале 2022 года. А вместе с ней и к годовщине появления идеи создания специального трибунала по преступлению агрессии российского и белорусского руководства.
Эта идея возникла и получила поддержку украинской власти достаточно быстро: уже 4 марта министр иностранных дел Дмитрий Кулеба принял участие в мероприятии Chatham House, во время которого было представлено заявление украинских и иностранных юристов и политиков о необходимости создания такого трибунала.
Почти через год после упомянутого события идея трибунала стремительно завоевывает новых сторонников. Все больше государств подключаются к дискуссии, все конкретнее становится разговор о будущем трибунале. Так на каком этапе сейчас находится этот сложный процесс, какие существуют взгляды на модель трибунала, и какие временные вехи будут ключевыми в первом полугодии нынешнего года?
Определение модели трибунала
Чрезвычайно богатый событиями, связанными с трибуналом, выдался первый месяц 2023 года. Сначала 19 января Европейский парламент принял резолюцию, полностью посвященную вопросу создания трибунала по преступлению российской и белорусской агрессии. Позже целых три резолюции с поддержкой этой инициативы были приняты на зимней сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы.
Что общего между этими весомыми документами? Они все четче обрисовывают видение партнерами Украины модели трибунала. Если раньше речь шла о перечне равнозначных способов создания, то теперь европейские институции четко отдают предпочтение международному трибуналу, причем желательно с прямым привлечением или поддержкой Организации Объединенных Наций.
Идеальный сценарий — полностью международный трибунал
Швейцарский депутат Дамиен Котье, готовивший ключевую для трибунала резолюцию зимней сессии ПАСЕ, отметил важность создания «полностью международного трибунала». И вопрос не только в престиже или абстрактной силе поддержки Украины.
Именно международные трибуналы, как заметил Международный суд ООН в деле между Бельгией и Демократической Республикой Конго, могут судить лидеров государств, защищенных должностным иммунитетом, — президентов, премьер-министров, глав дипломатических ведомств. Именно поэтому важно, чтобы специальный трибунал, создаваемый прежде всего для преследования первых лиц государства-агрессора, был международного характера.
Самый лучший способ этого достичь — создать трибунал при поддержке или даже под эгидой Организации Объединенных Наций. ООН — главная международная организация, ответственная за поддержание международного мира и безопасности. Поэтому ее одобрение позволит обеспечить международный характер трибунала. И хотя Совет Безопасности из-за вето России не утвердит решение о создании такого трибунала, Генеральная Ассамблея, где Украина уже получала важные дипломатические победы с февраля 2022 года, сможет оказать соответствующую поддержку. А еще, как демонстрирует опыт создания Чрезвычайных палат в судах Камбоджи, она может привлечь к процессу создания Генерального секретаря ООН.
Идеальный вариант — подписание договора между Украиной и ООН о создании международного трибунала, открытого к присоединению для всех государств мира. Позже Украина сможет провести региональные саммиты, где наши партнеры коллективно утвердят решение о присоединении к договору. Будет считаться, что такой трибунал представляет волю международного сообщества, и поэтому может судить лидеров государств.
Противоречивость идеи создания гибридного суда
Несмотря на то, что полностью международный характер трибунала получил широкую поддержку со стороны Европейского парламента и Парламентской ассамблеи Совета Европы, в январе мы услышали и альтернативное предложение: министр иностранных дел Германии Анналена Бербок сначала в Харькове, а потом в Гааге заявила о необходимости создания гибридного трибунала, «юрисдикция которого происходила бы из украинского права».
Эта идея содержит определенные риски. Существуют предостережения относительно возможности таких судов судить лидеров иностранных государств, ведь они имеют лишь частично международный характер. В любом случае, если гибридный трибунал и может преодолевать должностной иммунитет, его юрисдикция должна исходить прежде всего из международного договора с ООН, а не из украинского закона, как предлагает Германия. Только тогда он будет считаться созданным согласно международному праву, что позволит ему судить иностранных лидеров.
Более того, гибридный трибунал — проблематичен с точки зрения Конституции Украины. Трудно согласиться, что запрещение «чрезвычайных и особых судов», содержащееся в ст. 125 Конституции, распространяется на гибридные трибуналы. В 2001 году Конституционный суд заметил, что в этой норме речь идет о национальных судах, «созданных для подмены обычных судов, которые надлежащим образом не соблюдают установленные законом процедуры». Но есть и более существенные конституционные преграды: в частности, судьей в Украине может быть только гражданин Украины. Поэтому иностранные судьи не смогут быть привлечены к гибридному трибуналу.
Это, в свою очередь, ограничит его непредвзятость в глазах мира, снизит весомость его деятельности и ограничит количество государств, которые присоединятся к нему и признают его юрисдикцию.
Из-за этих недостатков идея немецкой стороны не получила широкой поддержки у партнеров. На встрече министров юстиции государств — членов ЕС 27 января в Стокгольме большинство участников не поддержали идею создания гибридного трибунала. Бельгия, Латвия и Люксембург выступили за полностью международный суд. Согласилась с немцами только Франция.
Следовательно, для полной реализации задуманного Украине очень важно отстоять полностью международный формат трибунала, который будет создан в рамках соглашения с ООН. Это самый безопасный сценарий, который позволит обеспечить максимальную поддержку трибунала в мире. Роль региональных организаций, таких как Европейский Союз и Совет Европы, при этом будет состоять в обеспечении присоединения к трибуналу их членов.
Следующие шаги
Несмотря на достигнутые успехи в продвижении идеи трибунала, впереди еще много работы. Украина уже начала формализовать поддержку, создав «юридический Рамштайн» — Группу по созданию Специального трибунала по преступлению агрессии против Украины. Первая ее встреча состоялась 26 января в Праге, объединив представителей 20 государств.
Вероятно, украинская сторона не обойдет тему создания спецтрибунала и на саммите Украина—ЕС, который состоится уже в ближайшую пятницу, 3 февраля, в Киеве.
Активная работа продолжается и над принятием резолюции Генеральной Ассамблеи — ключевого шага на пути к созданию трибунала, способного осудить руководство государства-агрессора. Наверное, такое решение может быть принято в феврале — в символические даты годовщины полномасштабной агрессии против Украины.
Тема трибунала также станет одной из ведущих на саммите лидеров государств и правительств членов Совета Европы, который состоится 16–17 мая в Рейкьявике. Это будет всего четвертый саммит лидеров государств и правительств в истории Совета Европы, поэтому его рассматривают как историческую возможность продемонстрировать эффективность организации, в частности через действенные шаги в поддержку создания трибунала.
Не стоит забывать и о конференции министров юстиции по военным преступлениям, которую в марте в Лондоне организовывают Великобритания и Нидерланды. Хотя она будет акцентировать внимание на работе Международного уголовного суда, эта встреча — хорошая площадка для согласования позиций по специальному трибуналу.
Наконец, важным является заявление заместителя государственного секретаря США Виктории Нуланд на слушаниях в Комитете по вопросам международных отношений Сената 26 января. Она выразила надежду, что Украина, США и другие члены G7 придут к соглашению и смогут создать механизм для привлечения к ответственности за преступление агрессии против Украины уже к лету.
Таким образом, 2023 год станет ключевым не только для победы Украины, но и в судьбе создания международного трибунала по преступлению агрессии. Обеспечив довольно широкую поддержку, мы должны превратить ее в конкретные решения и практические шаги. При этом очень важно, чтобы выбранная модель не была слишком компромиссной и отвечала первичной цели — привлечь к ответственности виновных в совершении преступления агрессии, развязанной против Украины еще в феврале 2014 года.