Международные отношения — неточная наука. Аксиомы и теоремы тут не вечны, а доказательства требуют проверки временем и потому невыносимо дороги. Скорее, это искусство, в котором лучшие полотна написаны кровью. Вот и сегодня Украина пожинает кровавые плоды теоретических концепций, которые писались десятилетиями, а устарели просто за год. С каждой летящей в нас ракетой улетучивался и авторитет их авторов.
Тем не менее многие из них, особенно из числа «реалистов», и многогранный Киссинджер с ними, продолжают засорять эфир аналитическими построениями и советами как нам обустроить Евразию, ублажая агрессора. Можно предположить, что причин тому две — плохое (если вообще имеет место) знание русского языка и отсутствие боевого опыта. Уверен, если отправить взвод «реалистов» на сутки под реальный Бахмут или заставить круглосуточно слушать Соловьева со Скабеевой, им не будет равных на конкурсе авторов антироссийских идиоматических выражений.
Творец «исторического материализма» Карл Маркс считал, что «бытие определяет сознание». Он перевернул слова Гегеля, который говорил, что «бытие определяется сознанием»: человек строит свою жизнь на основе собственных убеждений, принципов, морали. Так вот, на фронте сразу оба утверждения оказываются верными. Сознание находящихся в окопах сильно определяется их бытием, а зверства оккупантов — их бытие — является прямым следствием их рашистской морали, отупевшего от телевизора и лжи сознания. Все смешалось на поле боя.
И еще международные отношения обладают удивительным качеством — что бы вы ни написали, всегда найдется кто-то, кто написал это до вас или лучше вас. Здесь прозрения крайне редки, вес слова часто определяется местом работы автора, а ответственность за провальные предсказания практически отсутствует. И все же крайне любопытно с новым опытом взглянуть на минувший год, когда жестокая империалистическая война, развязанная последней из империй, разгорелась с новой, невиданной за 77 лет силой. Эта война разрушила одну из бытовавших до февраля иллюзий, что существующая система международной безопасности, сдерживаний и противовесов пусть плохо, но работает. Она не работает совсем. Точка.
Посрамленными оказались стратеги, рассматривавшие глобализацию как универсальный инструмент против односторонних попыток нарушить мировой порядок. Экономический эффект глобализации был значительным до тех пор, пока паника перед коронавирусом не опустила железные занавесы между основными центрами миропорядка и привела к разрушению международной логистики. Национальный эгоизм оказался универсальным продуктом — что для демократий, что для автократий. Однако еще более страшный удар по идее всеобщего мира и процветания на основе глубокой взаимозависимости был нанесен 24 февраля. Безумств одного диктатора оказалось достаточно, чтобы глобальная система санкций смела структуру мировых рынков углеводородов, продовольствия, чувствительных технологий и оружия. Все оказалось настолько плохо, что даже Китай перестал говорить о «сообществе единой судьбы человечества».
Концептуальное «западное» видение в отношении Китая, существовавшее с 70-х годов, также ушло в небытие после ХХ съезда КПК. С романтизмом покончено. Вместо демократизации, открытости, экономической интеграции восторжествовала коммунистическая идеология, которая, как надеялись творцы сближения США с КНР, в ее ортодоксальном виде осталась в прошлом. Фактически теперь политику в отношении Китая нужно создавать заново, а это означает пересмотр множества тонких моментов, учитывающих совершенно иную расстановку сил в мире, и особенно — в Юго-Восточной Азии, чем в начале правления Ден Сяопина.
К счастью, неверным оказалось и «авторитетное» мнение, что «коллективный Запад» больше не коллективный и распадается на группы по интересам, США обессилели и больше не могут проявлять лидерство, НАТО спит, а ЕС устал сам от себя. Невиданная и бессмысленная агрессия России помогла спящим проснуться, множеству стран — пересмотреть свои оборонные программы и стратегии, объединиться для противостояния агрессору даже в ущерб собственным экономикам. Это испытание еще не закончено, формирование новых рынков (особенно энергоресурсов) занимает много времени, а зима в самом разгаре. Однако опросы общественного мнения устойчиво показывают растущий процент граждан, прозревших в отношении реалий современной геополитики.
Ушла в прошлое крайне критическая оценка способности Украины осуществлять активную внешнюю политику, организовывать оборону, защищаться от многократно превосходящих сил врага и бить его, невзирая на прогнозы и предсказания. Сегодня Украина — в центре любых стратегий и концепций, хотя еще недавно, не то что участвовать в саммитах «двадцаток» и «семерок», но даже думать об этом было нереально. Ну и получение статуса страны — кандидата в члены ЕС — из разряда стратегической новизны. Конечно же, был проделан долгий путь, однако он мог быть в разы дольше. Удивительно, что пока о подобном шаге молчит НАТО. Но он обязательно будет сделан.
Не оправдались ожидания стратегов, утверждавших, что многосторонние альянсы подвержены коррозии, больше не являются устойчивыми, в них все больше превалируют ситуационные интересы. В самом деле, стоит вспомнить жаркие дискуссии среди членов ЕС и НАТО, выход США из одного глобального торгового соглашения, а Индии — из другого. В минувшем году оказалось, что не только старые альянсы вполне способны объединиться ради общей цели и проводить скоординированную политику, но стали крепнуть новые, особенно с участием государств Юго-Восточной Азии.
Несколько преувеличенными оказались и прогнозируемые ужасы кибервойны. Как оказалось, правильно построенная IТ-оборона позволяет отбивать атаки хакеров, обеспечивать живучесть систем коммуникаций и управления. В то же время оказалось важно обеспечивать присутствие в соцсетях — важном инструменте формирования общественного мнения в странах демократического альянса. Нынешняя война — первая масштабная агрессия в истории человечества, происходящая в эпоху Фейсбука и Твиттера. Дипломатия во многом стала цифровой, а международные отношения — виртуальными. До конца последствия этих процессов не очевидны, однако уже сейчас ясно, что «создатель цифрового контента» в обозримой перспективе вполне может стать и дипломатической, и армейской специальностью.
Крайне важно, что на смену идеологии «перезагрузок» и «вовлечения» в отношении России пришло ясное понимание, что эта страна — метастазирующая опухоль на теле человечества, которая, если ее не удалить, будет продолжать свое разрушительное действие по всему миру. И это уже не только постсоветское пространство. Сирия, Иран, Северная Корея, Мали, Буркина-Фасо, ЦАР, Мьянма, Никарагуа, Эритрея — чего бы ни коснулась рука Москвы, везде — оружие, разрушение, политическая коррупция.
В современной системе международных отношений есть и константы. Среди них следует отметить политику имперской России, которая практически не изменилась за прошлый год, просто болезнь перешла в стадию клинического обострения. Мы ведь уже давно знали, что за настроения царят в Москве. Однако любопытно было прочитать статью вице-президента Российского совета по международным делам (РСМД) Михаил Маргелова под названием «Смена вектора российской внешней политики или «поворот на Восток», датированную декабрем 2022 года. Ведь Россия поворачивалась на Восток и в 2009-м, и до 2009-го, и в 2014-м, и в 2016 году тоже. И про снижение влияния США, упадок Запада и сверхмощное оружие России они тоже говорили десятилетиями.
Сейчас «не-Запад» они назвали «мировым большинством» и очень гордятся новым эвфемизмом. На самом деле мировое большинство высвечивается на табло голосований ГА ООН, а там названия роли не играют, только сухие цифры. Однако теперь, как пишет другой член РСМД, академик РАН Александр Дынкин, нужно переходить от «горизонтального» восприятия места России в мире (от Лиссабона до Владивостока) к «вертикальному» (от Мурманска до Шанхая). По его мнению, вторым «полюсом» нового мира — противовесом США — станет дуализм стратегического оружия России и экономической мощи Китая. Любопытно, что по поводу подобных определений думают в Пекине? В столице КНР со знанием русского языка дела обстоят как раз неплохо, и там точно помнят известную фразу Александра III, что «у России есть только два союзника — ее армия и флот». Добавим, третьему — не бывать.
Вообще, избавление от старых иллюзий — фактор позитивный и об очертаниях нового мира нужно говорить открыто и во всех возможных форматах. При этом важно понимать, что в новой реальности стратегическая глубина внешнеполитических концепций сильно зависит от дальности поражения переданных Украине HIMARS и в значительно меньшей степени — от того, что по этому поводу думают классики политического реализма и примкнувший к ним Киссинджер.
Больше статей Сергея Корсунского читайте по ссылке.