Пока в Лавре происходит относительно мирное противостояние, в регионах проблема имущества решается более эффективно — в силу меньших масштабов, вероятно. А также в силу того, что местные власти, почувствовав, куда дует ветер — каков запрос местного электората и власти киевской — взялись за «полное очищение» от УПЦ МП вверенных им территорий.
[pics_lr left="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/31741d0ad7800fdc0b0e27d5a2c45e5b.jpg" ltitle="" right="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/8da823ddf6d66ac5395c9d90a5093d63.jpg" rtitle="undefined"]
Так один за другим у УПЦ МП были изъяты кафедральные соборы в Ивано-Франковске и Хмельницком.
Ключи от храма
«Переход» в Ивано-Франковске мог бы стать хрестоматийным образчиком того, как нельзя делать. «Последняя московская церковь в городе» — по определению мэра Франковска Руслана Марцинкива (ВО «Свобода») — была взята штурмом. Многочисленные видео, сделанные во время штурма, демонстрируют все, что вы (не)любите в таких сюжетах: крепкие ребята в балаклавах, женские всхлипывания за кадром, клубы слезоточивого газа, визг болгарки, хруст разбитого стекла под ногами и в финале — мэр греко-католик торжественно крестящийся в разоренной православной церкви.
Картинка оказалась настолько плоха, что даже потенциальные бенефициары из ПЦУ поспешили откреститься от этой сомнительной «переможеньки»: митрополит Епифаний выступил с осуждением подобных методов в отношении Божьего храма.
В Хмельницком, напротив, все прошло как по нотам. Почти. Начало — драка в храме прямо во время богослужения с участием ветерана (который, судя по видео, и спровоцировал скандал) — не украшает этот сюжет. Но главное результат: на место события подтянулись горожане и прямо тут же на месте проголосовали за передачу собора из УПЦ МП в ПЦУ.
Если вычесть из уравнения драку в храме, все получилось почти пристойно. Но осталось все же несколько неудобных вопросов. Например, о законности «перехода», организованного «гражданами города», а не общиной прихожан храма, как следовало бы по закону. Но кто прихожанин — вот в чем вопрос. Во-первых, членство в церковной общине у нас не фиксированное. Во-вторых, речь идет о кафедральном соборе — главном храме города. А значит, «членом общины» может считаться любой житель этого города.
На примере этих двух не столько переходов общин, сколько «переводов храмов», мы можем наблюдать, как «дырка» в законе о переходах приходов дает возможность власти жонглировать церковным имуществом на свое усмотрение. Главное, что для этого нужно, — суметь направить энергию граждан на выполнение текущих политических задач. И сделать это красиво и убедительно. Проблема Франковска по сути только в том, что получилось «некрасиво».
Но вот уже в Хмельницком все удалось сделать грамотно. Черта между своими и чужими была проведена четко: с одной стороны ветеран — фигура в данный момент по-настоящему священная для украинцев, с другой — псевдосвященные фигуры «московских попов». Народ сделал свой свободный и справедливый выбор. С точки зрения хорошей истории, тут все на своих местах. Включая белобородого епископа, который передает победителю «ключи от города» прямо на ступеньках храма.
Слово — народу
С точки зрения власти, именно такой сценарий — оптимальный. Это не она «совершает гонения», а люди сами делают выбор, отказываясь от УПЦ МП и изгоняя ее со своей земли. Представить процесс передела церковного имущества как инициативу «революционных масс» — могло бы стать неплохой стратегией для власти. Это вывело ее хотя бы частично из-под удара со стороны критиков. В первую очередь, западных. Нарушение прав верующих и попрание свободы совести — серьезные обвинения в отношении власти. Но глас народа — глас Божий.
Но дело не только в критике извне. Внутри все тоже идет не совсем так, как рассчитывали: возможно, «по плану», но с явным нарушением графика. План власти наконец вырисовался довольно четко: постоянное и постепенное наращивание давления до тех пор, пока оппонент не прогнется. Или не сломается. Так, очередным пунктом этого плана — следующим после решения разорвать аренду Киево-Печерской лавры (КПЛ) — по всей видимости, стал арест митрополита Павла Лебедя. Это, с одной стороны, должно было показать серьезность намерений власти, с другой — лишить лаврский протест руководства.
Но то, что происходит между СБУ и УПЦ МП, чем-то напоминает договорной матч. Взять хоть историю с КПЛ: наместник все время опережает соперника на полкорпуса. Он заранее знает, что придут с обысками, ему дали время вывезти из монастыря все, что ему дорого. И даже о том, что монастырь из Лавры будут «выселять» он, кажется, знал заранее — его недавний вояж по православному востоку в свете последних событий выглядит как подготовка, поиск поддержки у центров православия, все еще лояльных Московскому патриархату. Наконец, спокойствие и сдержанность — вовсе ему не свойственные — в момент ареста. Кажется, и к этому он тоже был готов.
СБУ со своей стороны демонстрирует бурную деятельность: сливает фоточки интерьеров резиденции наместника, публикует записи перехватов телефонных разговоров — играет на чувствах и эмоциях публики. Службе нравится, что в противостоянии с «московскими попами» они выглядят героями. Но на деле все не так радужно — они действуют запоздало и неэффективно. Безвкусные интерьеры — не уголовное преступление. А опубликованные фрагменты телефонных разговоров — бабкина болтовня, какую в начале войны можно было услышать на каждом втором киевском перекрестке.
В общем, глядя на маневры УПЦ МП и СБУ невольно вспоминаешь, что обе структуры выросли из одного общего корня — КГБ СССР. И, кажется, до сих пор не могут об этом забыть: ворон ворона клюет так, чтобы, не дай Бог, в глаз не попасть.
Что ж, не только они — никто не хочет усердствовать и брать на себя ответственность за «ликвидацию» церкви. Но зайдя так далеко, власть уже просто не может отступить. Слишком много авансов она сделала публике. Теперь отступление из Лавры будет равно потере лица.
Что остается? Надеяться, что «народ все сделает сам». Вопрос только в том, как долго власть сможет балансировать на гребне волны «народного гнева». Да и зачем нужна власть и силовые ведомства, если украинцам в очередной раз все приходится все делать самим?
УПЦ МП укрепляет оборону
Со своей стороны УПЦ МП раз за разом дает понять власти, что играть в поддавки не станет. Из последнего: в ответ на переход кафедрального собора в Хмельницком, Священный Синод, с небывалой оперативностью собравшийся в дистанционном режиме, отправил на покой митрополита Хмельницкого Антония и назначил на его место энергичного архиепископа Виктора Коцабу. Это сигнал как своим владыкам: «русские не сдаются», а если сдаются, то будут наказаны. Так и власти — о том, что ей не стоит рассчитывать на систематическую капитуляцию приходов УПЦ МП.
В последнее время кадровые решения в Киевской митрополии, как видите, принимаются молниеносно. Правда, по-прежнему не в отношении владык и священников-колаборантов. Сохранение своей структуры, имущества и контроля для УПЦ МП важнее, чем интересы страны и народа, среди которого эта церковь призвана совершать христианскую миссию.
Интересно и то, что руководство УПЦ МП почти никак не отреагировало на арест митрополита Павла — ни слов поддержки, ни слов осуждения. Никто из владык не пришел в зал суда, чтобы поддержать коллегу. Сам же митрополит Павел внезапно сменил маску — из хамовитого попа он превратился в смиренного старца, который покоряется судьбе и вопреки своим привычкам не проклинает «гонителей». В ответ православные паблики замироточили: «владыченька» показывает себя «истинным слугой Божьим» и того и гляди будет объявлен если не мучеником за веру, то хотя бы героем.
Что ж, с точки зрения руководств Киевской митрополии, роль «мученика» для владыки Павла наиболее предпочтительна.
Глас вопиющего
Вопрос о поддержке — своих, чужих и других важных вещей — на фоне последних церковных событий выглядит не менее занимательно, чем маневры силовиков.
Со стороны УПЦ МП настойчивым рефреном доносится «что же вы молчите?», адресованное представителям других церквей. В первую очередь, почему-то ПЦУ. По мнению священников УПЦ МП, все истинные христиане и вообще люди доброй воли, независимо от конфессиональной принадлежности, должны их защищать: ведь речь идет о нарушении гражданских прав.
В ПЦУ осторожно высказались — не в поддержку УПЦ МП, но в осуждение методов борьбы за храмы. В целом в руководстве ПЦУ принято решение не вмешиваться в процесс переходов и передачи имущества. Но после скандала в Ивано-Франковске митрополит Епифаний отмежевался от события и призвал «освободителей от УПЦ МП» быть более щепетильными в методах: нельзя так поступать с храмом Божьим. Также от имени мирян ПЦУ против силовых захватов храмов выступила организация «10 тезисов для ПЦУ».
Но в УПЦ МП, конечно, рассчитывали на куда более широкую поддержку и резонанс в обществе. Как оказалось, совершенно напрасно. То, что чувства большинства украинцев в отношении УПЦ МП колеблются в диапазоне «безразличие—презрение», в церкви настойчиво объясняют, что против них работает могучая государственная пропагандистская машина.
Не без того, конечно. Но это даже не половина правды. Проблемы у УПЦ МП начались тогда, когда на нее перестала работать другая — не менее могучая — пропагандистская машина, поддерживаемая другим государством.
Но самая главная причина одиночества, в котором УПЦ МП встречает нынешние испытания, в том, что она сама создала вокруг себя пустыню, где теперь кричит. За десятилетия работы в Украине она так и не создала авторитета в обществе настолько прочного, чтобы пропаганда не смогла нанести ей серьезный ущерб. УПЦ МП провалила коммуникацию с украинским обществом, но (что хуже) также провалила свою миссию в украинском обществе. Просто из-за того, что никогда не желала к нему прислушиваться и учиться его понимать. Она всегда была выше этого: требовала послушания, а не участия и сотрудничества. И в критический момент общество отплатило церкви той же монетой — не захотело ее услышать. Тем более, поддержать.
Больше статей Екатерины Щеткиной читайте по ссылке.