У детей была когда-то такая глупая шутка. Под предлогом невероятно красивого зрелища тебе давали заглянуть одним глазом в калейдоскоп — раскрашенную картонную трубку с зеркальцами и разноцветным стеклянным мусором внутри. Мусор складывался в многоцветный узор. Каждый оборот приводил к рандомному изменению этой дешевой банальности.
Стайка сорвиголов смотрела на тебя с нетерпеливым ожиданием. Собственно, ничего нового в этих античных пикселях для тебя не было. Новое было в том, что, когда ты отнимал трубку от глаза, малолетняя банда взрывалась глупым хохотом. Потому что твой глаз сиял свежим синяком, коварно нарисованным скрытой краской на окуляре игрушки.
Ну, то есть как — коварно. Ты же сам взял эту безделицу в руки, сам прижал, сам крутил. Хотел увидеть что-то невероятное, как было обещано.
Так приблизительно выглядят современные предсказания, каким будет украинское общество после войны. Заглядываешь — будто все логично, симметрично и красиво. Красота в глазах того, кто смотрит, говорил Оскар Уайльд. А вот какая «красота» остается после этого любознательного всматривания?
Рамка восприятия такова, что все общество сплошь находится в ситуации психотравмирующего события. Эта унификация, как все политизированные месседжи, немного глуповата. Поскольку кто-то воюет, кто-то прозябает на только что освобожденных территориях, кто-то потерял близких, кто-то в относительно безопасных регионах, кто-то в эмиграции и т.п. При этом линейное измерение переживаний какой-то научной линейкой «тепер вам правильної цифри не покаже», как говорил Подервянский.
Естественнонаучная парадигма не просто не справляется с нарастающим хаосом событий. Она выдает мнимо точный результат, красивый, как блестящие стеклышки в калейдоскопе. О которые, кстати, можно больно порезаться, если к ним дотронуться в реале.
К тому же не факт, что интенсивная и иногда дилетантская болтовня о тотальной психотравме не наносят большего вреда психике масс, чем сами реальные травмы. Эта тотальная стигматизация общества задает эту вышеупомянутую окулярно-синяковую окраску всем, кто пытается рассмотреть будущее.
Война в значительной степени происходит в медийно-когнитивном пространстве. Война не меняет архетипов и паттернов, не меняет людей. Она выявляет их скрытую сущность. Образ горнила, дотла выжигающего все поверхностное, оставляя то, что не сгорает, здесь очень уместен.
Когнитивная неприятность в том, что остается истинно человеческое, которое далеко не всегда соответствует тому книжному образу человечности, который мы себе понапридумывали за десятилетия, а то и столетия. Это на персональном уровне.
На уровне малых, средних и больших социальных групп взаимная коммуникация более устойчива, поскольку она формализована неписаными общественными договорами, для изменения которых, опять же, нужен консенсус. Но это при условиях, что трансформация групп происходит системно. В условиях нарастающей автономизации ценность принадлежности к группе определяется лишь тем, насколько она способствует выживанию.
Если группа производит какой-либо продукт, имеющий рыночную цену (включая нематериальные продукты), она получает добавленную стоимость. Если она была лишь потребителем ресурсов и имела исключительно электоральную ценность раз в несколько лет, то группа резко «проседает» в системе общественных иерархий.
То же касается и личностей. Если вы хотите потреблять больше, чем производить (или вообще ничего не производить, кроме лозунгов), как раньше, и подводите под это какую-то свою морально-идеологическую базу («мне принадлежит, потому что я…»), это вопрос времени, когда ваши ценности войдут в идейный конфликт с вашим холодильником. Который и так сейчас работает время от времени.
Украинские общественные трансформации нельзя всерьез рассматривать без факторов, которые радикально измениться особо не намерены. Это внешний мир и государственная бюрократия. Что касается внешнего фактора — подавляющее большинство жителей любой страны — обычные обыватели, требующие от своих правительств лишь благополучия. Идеологическая цена вопроса волнует шумное, но арифметически мизерное количество.
Между нашими обывателями и своими правительства этих стран вполне логично отдадут приоритет своим. Хотя бы потому, что мы не голосуем на их выборах. Их ведущие газеты — давно уже манипулятивные таблоиды, интегрированные в мировое олигархическое пространство. Выискивать там между строками какие-то ориентиры для нас — бессмысленное занятие.
Государственная бюрократия в целом осталась совковой, разве что обросла олигархами, как корабль ракушками. С кораблями такое бывает, и, если этой живности слишком много, ее периодически соскребают, потому что теряется ход. А у нас ее лелеют.
Впрочем, наш государственный корабль — это, скорее, баржа. Погруженная от посткоммунистического балласта аж по самый флаг. Ну или как тот приснопамятный ракетный крейсер «Украина», гнивший в Николаеве. Вечная незавершенка. В политике — социализм, в идеологии — декоративность, в экономике — марксизм.
Общественный запрос на перемены, конечно, есть. За тридцать лет он медленно, но рос. И у каждой группы свой запрос на перемены. Каждая считает себя репрезентативной и собственную выгоду подает как общенациональную.
К тому же эмпатия, способность сопереживать — это чудесно, это у нас есть. Но к этому еще нужна способность содействовать. Здесь есть возрастающая проблема амбиций и денег. Потому что деньги когда-то заканчиваются, а амбиции — никогда.
Волонтерство и благотворительность не могут быть бесконечными, и люди задают государству вопрос. Государство символически реагирует, но так, чтобы себе случайно не навредить.
Напомню, что государство и общество — не одно и то же, государственный аппарат является лишь малой частью общества. И то далеко не всегда лучшей.
То есть у нас в перспективе три разновеликих, но мощных фактора, которые двигаются сквозь туман войны (поэтому их не очень видно) навстречу друг другу. Точка встречи — будущее Украины.
Каждый фактор считает, что он придет первым и будет руководить другими двумя, но: «Вам так не буде. З цими словами Мурзік хлібом лізе в тарілку і елегантно підчищає ним недоїдки, потім з’їда хліб і знову витира вуса від жиру».
О внешнем факторе. Пусть вас не обманывает воинствующая политическая риторика «Рамштайна». Она сейчас настоящая. Но... Пацифизм на Западе десятилетиями лелеялся и финансировался СССР, а после и Россией. Там уже выросло несколько поколений «полезных идиотов», которые изо всех сил бросятся нас пацифицировать при первой возможности. То, что происходит сейчас, — лишь скромные репетиции. Мы столкнемся не просто с «положительной дискриминацией» и борьбой с хейтспичем, а с прямой политической сегрегацией украинцев в послушных европейцев и фар-райт, хоть бы чем на самом деле все другие были.
О внутреннем факторе. Вынужденная милитаризация общества далеко не из всех сделала «Рэмбо». К слову, кто помнит эту старую экранизацию 1982 года, история начинается с того, что ветерана сажают в тюрьму. А в романе Морелла (1972), по которому снят фильм, конец героя более печальный, чем в кино. Если говорить в общем, у нас повторится ситуация с возвращением ветеранов 2014 года, только на порядок масштабнее — и количественно, и качественно. Обобщающая характеристика этой группы — «черно-белое» мышление, бескомпромиссность, недипломатичность (в хорошем значении этого слова), скорость реагирования, преимущество физических действий над словесными баталиями.
То, что мы до войны нежно называли «ватой», тоже никуда не делось. «Вата» тоже по-своему радикализуется. Свидетельство этого — периодические отчеты Службы безопасности Украины, и признаки количественного уменьшения показателей не прослеживаются. В целом это никакая не «вата». Это заботливо выпестованная тридцатилетним периодом торжественного вранья, «патриотической» коррупции и государственного бандитизма посткоммунистическая сволочь.
Недорогой и отвратительный электорат, готовый на политическое сожительство с кем попало, кто первым даст продуктовый набор. Но эта публика полезна публичным политикам, как банка с червями. Кого-то очень нежно можно испугать, а с кем-то, более циничным, пойти на успешную избирательную рыбалку.
Как эти две социальные группы будут между собой взаимодействовать, это, скорее, вопрос к МВД и Нацполиции. Но скучно точно не будет.
Теперь о государственном механизме. Когда-то в Париже в квартале Дефанс я видел скульптуру, которая называлась «Мы идем по следам наших родителей». Просто детские ноги, стоящие в грубых рабочих сапогах, как две палочки. У кого был опыт такой обуви в детстве, знает, что шаркать в этом как-то можно, но ходить — нет, а бегать — вообще никак.
Это могло бы быть символом команды, пришедшей в 2019 году к власти. Конечно, там скоренько очутились опытные люди, выпихнувшие оттуда романтиков. И показали, как правильно, по-современному, наматывать коррупционные онучи, чтобы не натирало электоратом.
То есть существует одна социальная группа на условном Печерске, поскольку она не такая уж и маленькая. К ней аффилирована куча разных других групп, в том числе и с декоративной функцией. Ну и справедливости ради надо сказать, что все политические оппозиции к ней по сути ничем не отличаются, разве что большей архаичностью коррупционных инструментов. И на старых политиков дела давно уже заведены. Это проверенный рычаг управления поведением. А на новых — еще нет.
Хорошая новость в том, что хочешь — не хочешь, а все внешние обязательства, которые долгие годы удавалось успешно «динамить», теперь придется выполнять. Без исключений. Плохая новость в том, что социальные и идеологические перемены, которые за этим наступят, мало кому понравятся. Я не о лозунгах, а собственно, о переменах. Как говорилось выше, у каждой социальной группы есть свое представление о том, что и как надо изменить в государстве. И эти представления бескомпромиссны.
Человеческую природу невозможно изменить. Разумность здесь не спасет, потому что умных людей легче обманывать. Скрытых мотивов поведения станет меньше, но это не повлияет на его эффективность. Информацией будут манипулировать так, что вы и не заметите. К полной переоценке своих взглядов никто не готов. Ради добра будет вершиться зло, и у вас будет выбор между участником и жертвой.
Место встречи трех факторов изменить нельзя. Можно выбрать только свой фактор. Иначе останетесь с синяком на глазу, и над вами будут смеяться все остальные.
Больше статей Олега Покальчука читайте по ссылке.