Наша психика в ее осознанной части опирается на три химерных представления о мире.
Химера — это не то чтобы совсем нереалистичная выдумка. Это невероятное объединение того, что объединиться не может. Голова — льва, туловище — козы и хвост — змеи. Химера — это, дословно, «чудовище», но ключевая составляющая здесь — «чудо». Химеризм описан и в биологии, но чаще всего как результат искусственного вмешательства.
Эта искусственность в данном случае важна. Потому что то, чем мы живем, — все это мы себе сами выдумываем и сами в это верим. Такова уж природа человека. Развилась префронтальная кора головного мозга, замедлились сигналы в голове, появилось время на рефлексии. Потому что тебя уже не съест саблезубый тигр, разве что машина задавит на перекрестке, если замечтаешься.
Какие три составляющие этой химерности?
Мы живем так, словно мы бессмертны. Все откладываем на потом, на какой-то «черный день» (можно подумать, нынешний очень светлый). Действия, которые очень хочется совершить, заменяем мечтами или фантазиями. Делаем кучу разной ерунды, полушагов. Словно это репетиции, подходы к настоящей жизни. Но при этом сетуем на социум, что история никого ничему не учит. Эй, посмотрите в зеркало.
Мы верим в справедливость мироздания. Потому что если есть строение, в нем должны быть фундамент, геометрия, пропорции, учтен закон земного притяжения и сопротивление материалов. Тот самый «сопромат», который учили в вузах. Ну и куда же без морали с этикой: если она есть у нас в голове, то должна быть и вне ее. Должна быть высшая космическая мораль. Все хорошо, только Бог не очень в курсе. У Него, как известно, свои неисповедимые представления обо всем этом.
Третий момент: мы всегда точно знаем, что «лучше» и что «хуже». Это — иллюзия собственной безошибочности. Ну и хорошо было бы, если бы просто себе знали. А то мы еще и рассказываем всем остальным, как они ошибаются. То, что называется «социальная коммуникация».
Это такие «три слона» нашего мозга (Терри Пратчетт говорит, что четыре), нашего внутреннего мироздания. Они, как всем известно, стоят на спине гигантской черепахи Акупары-Чуквы. Фишка в том, что на трех слонах хорошо держится только плоская Земля. А наш мозг более-менее круглый.
Мировая черепаха иногда ныряет, и все начинается сначала.
Война одномоментно вызывает то, что называется экзистенциальным кризисом. У каждого эти «слоны» валятся с ног в своей особой последовательности. Да и черепаха — не дельфин, погружается медленно.
Почему неосмысленное и непреодоленное прошлое, сформировавшее это мироздание, так негативно на нас влияет?
Ну, потому что мы не хотим его осмысливать и преодолевать. Честно. На словах все это критическое мышление очень сильно присутствует, но оно — просто средство коммуникации с теми, у кого оно врожденное. То есть с разными европейцами и американцами мы вполне искренне критически мыслящие. Но как только доходит до нашего домашнего, здесь разверзается ад эклектических предрассудков, традиций придуманных и правдивых, обычного права и метафизики борща.
Поистине, у каждой нации в мозгах есть такой культурный бардак, что бы она сама о себе политкоректно ни рассказывала на публику. Это обычное человеческое, но как те части тела, которые не напоказ. Просто не у каждой нации есть война, которая переворачивает все вверх ногами. И тогда из головы на пол высыпается то, что раньше сметалось «под веник».
Там все наши детские страхи, генеалогические скелеты в шкафу и исторические травмы, личный опыт неудач (или то, что мы считаем неудачами). И эта в целом не такая уже и большая кучка личного интеллектуального мусора в момент длительной психотравмирующей ситуации горделиво говорит нам: «Ну что, помогли тебе твои жизненные ценности?».
Философски говоря, ничего плохого в таком приведении от иллюзий в сознание нет. Беда в том, что война чихать хотела на всю эту философию. Она случается вопреки всякой розово-пони-болтовне о «больше никогда» и прочем слюнявом человеколюбии. Война стремглав погружает индивида в стрессообразующую ситуацию на такую демоническую глубину, что оттуда уже видно лапы черепахи Акупары-Чуквы. И это может быть последнее, что человек увидит в жизни.
Как это осмыслить и преодолеть?
Самый простой ответ — никак. Человек — весьма косноязычное существо, что бы он о себе ни думал (смотри выше о трех «слонах»). Так эволюционно сложилось, и ничего с этим сделать нельзя. Когда человеку действительно очень плохо, он такой прогрессивный, умный, внимательный и чуткий, что хоть к ране прикладывай. А уж критического мышления набегает столько, что излишками можно весь ленд-лиз наперед оплатить.
А как только становится легче — вновь та же глуповатая «малпа Фрузя», как у Ивана Франко в «Лисі Микиті».
Немного сложнее ответ: даже когда мы горделиво разобьем кривое зеркальце своих врожденных иллюзий, то по сути не сильно изменимся. Мы тогда станем совершенно одиноки, а принять этот факт не на словах, а на деле очень сложно. Дело не в наличии какой-то там особой «силы духа», она для другого.
Экзистенциально одинокий человек ощущает свою нулевую стоимость. Полнейшую и окончательную девальвацию всего своего бытия. И это такая внутренняя трагедия, что общество тебя/у тебя больше никогда не будет покупать, всякий социальный обмен закрывается навсегда!
На самом деле это не так. Мир и понятия не имеет, какая у вас там бездна в голове разверзлась, ему это безразлично. Он относится к вам, как и раньше. Здесь главная фишка — не превращать свое воображаемое космическое одиночество в физическое. Надо быть с кем-то, хоть с котом, хоть с черепахой. Попугай вам многое может рассказать. Даже противные тараканы в вашей голове в определенный момент могут оказаться друзьями.
Я не очень верю в модную стратегию посткризисного роста (это когда вам становится хорошо от того, что вам было плохо). Ее, видимо, писали сытые респектабельные люди, которые сами горя не знали. Все рецепты типа «лечим ПТСР за четыре дня, номер карты…» — обман или самообман. Не знаю, что хуже.
Если относиться к войне не как к греческой трагедии, где все в каких-то торжественных масках, красивых хитонах и непрерывно поют, то вас быстрее попустит.
Дело в том, что безусловный удельный трагизм войны еще и подогревают до точки кипения политики, медиа и просто посполитые. Чем дальше они физически от реальных обстоятельств войны, тем больше подогревают. Это не какой-то злой умысел. Оно, скорее, растет из ощущения «вины того, кто выжил», попытки хоть так отдать должное уважение погибшим и живым героям. Но это те хорошие намерения, которыми известно куда вымощена дорога каждой индивидуальной психики.
Если относиться к войне как к работе, которую надо делать, хотя ты на нее не просился, но надо, — тогда она становится частью быта.
Если вы непрерывно будете соотносить этот новый быт с тем, что был у вас до 24 февраля, — вам конец. Может, и не такой уж окончательный, но вы расчешете этот свой «гондурас» до крови. И никакого заживления в принципе не будет.
Как любит говорить один мой знакомый, «я тебе хуже скажу»: от того вам здесь и сейчас может быть немного легче, потому что понятнее; настоящие проблемы с головами начнутся у нас после войны.
Жизнь в стрессе активирует инстинкты, которые, вне всяких интеллигентских мудрствований, держат нас в рамках стратегии выживания. Это очень энергозатратный процесс, он утомительный и изнурительный, потому что горе высушивает и выжигает. Но мы все делаем какую-то свою военную работу, и эта общая занятость нас социализирует. Острая стрессовая реакция сильная, но очевидная. И у соответствующих специалистов есть протоколы работы с этими реакциями. Универсальных рецептов нет, но в каждом индивидуальном случае можно подобрать ключи к воротам вашего личного ада, чтобы их прикрыть и закрыть.
Когда начнется меряние личными вкладами, осмысление масштабов потерь, политически-партийная конкуренция, разделение на «настоящих» и «ненастоящих» героев, взаимные обиды и личные счеты — вот тогда будет очень обидно, и острые стрессовые реакции имеют большой шанс перерасти в посттравматические.
Уже сейчас можно начать предотвращать это. Основной вопрос — в вашей новой самоидентификации. Никто из нас больше не является гражданским человеком, все — комбатанты. Вам никакого УБД для этого не надо. А кто не комбатант, тот жертва или предатель. Чтобы быть предателем, совсем не обязательно подписывать какой-то «договор об измене» с чертом. Если вы все двумя руками гребете исключительно под себя во время тяжелой общей работы, то вы — мародер и предатель. То есть выбор очень простой и четкий.
Когда уже все закончится, то вы — ветераны. Внуки будут смотреть на вас любящими глазами, но как на немного глуповатых, потому что все эти неэстетичные психологические шрамы никуда не денутся, просто их происхождение для нового поколения останется загадочным.
Но такова цена будущего, а оно у нас непременно будет. Черепаха Акупара-Чуква обязательно вынырнет к солнцу.
Больше статей Олега Покальчука читайте по ссылке.