Заканчивается шестой месяц полномасштабной агрессии. И в обществе, кроме запроса на победу, становится все более ощутимым другой запрос — на справедливость. Мы не знаем, когда закончится активная фаза боевых действий, но очевидно, что именно запрос на справедливость будет сопровождать украинское общество на протяжении десятилетий. В то же время суды над российскими военными, которые мы видели до сих пор, вызывают много вопросов в обществе. Справедливость в нашем случае — это наказание максимального количества виновных за все тяжкие преступления, совершенные на территории Украины за последние восемь лет: от политической верхушки России и Беларуси до солдата, выполнявшего преступные приказы.
Но как удовлетворить этот запрос? Количество зарегистрированных органами правосудия военных преступлений и преступлений агрессии только с 24 февраля уже приближается к 30 тысячам. Очевидно, что национальная система правосудия не сможет справиться с таким масштабом.
По моему мнению, достойным ответом на этот вызов является гибридный механизм правосудия.
Гибридный механизм правосудия объединяет национальный и международный элементы на нескольких уровнях: следствия, прокурорского надзора, судебной практики. Это дает очевидные преимущества: передача опыта, повышение уровня доверия к расследованиям и шанс для Украины не просто наказать виновных в совершении международных преступлений, но и построить эффективную систему правосудия.
Почему это важно именно сейчас?
- Участие Российской Федерации в конфликте в Украине уже неопровержимо.
В чем заключалась проблема раньше? Большинству украинцев было очевидно, что вооруженная агрессия России против Украины длится с 2014 года. Однако до 24 февраля РФ вела сознательную политику имитации субъектности территорий ОРДЛО, стараясь убедить мир в том, что в Украине конфликт немеждународного характера. И соответственно, что Россия не является стороной конфликта. И даже оккупация Крыма в сознании многих людей не воспринималась классической агрессией, ведь за полуостров не велись боевые действия, как это, например, было на территориях Донецкой и Луганской областей. Поэтому Украине приходилось концентрироваться на доказывании факта, что эффективный контроль над квазиобразованиями осуществляет именно Россия и конфликт носит именно международный характер.
А с момента полномасштабного вторжения, когда вопрос доказательства международного характера конфликта стоит уже не так остро (по крайней мере отрицать участие России как стороны конфликта уже никто не будет), мы можем сосредоточиться именно на развитии гибридного механизма.
- Украинская система правосудия по объективным причинам неспособна справиться с такими вызовами.
Расследование международных преступлений — это действительно вызов, ведь в наших органах следствия не так много людей с высокой экспертизой именно в расследованиях международных преступлений, а количество зарегистрированных преступлений изо дня в день растет. До 2019 года, то есть до создания профильного департамента в ОГП, в Украине на государственном уровне системно не занимались расследованием серьезных нарушений международного гуманитарного права. Соответственно у большинства сотрудников нет опыта работы с международно-правовыми документами и понимания особенностей сбора доказательств в условиях вооруженного конфликта или без доступа к месту преступления (а в нашем случае иногда это целые города). Нет и системного подхода к координации органов следствия. Все это ведет к низкой эффективности.
И здесь нам может помочь международный элемент — привлечение судей, прокуроров, следователей, экспертов, имеющих многолетний опыт работы именно с международными преступлениями.
- Удовлетворение запросов на справедливость, эффективность и беспристрастность.
Запрос на справедливость включает в себя разные срезы. Это и установление фактов, и ответственность виновных, и защита жертв, и различные компенсации. На этом пути важно избежать предвзятости и обеспечить достаточный уровень экспертизы. Украина как сторона конфликта не может в полной мере обеспечить беспристрастность. Ведь жертва не может объективно судить обидчика.
Более того, кейсы осужденных российских военнослужащих Шишимарина и Куликова показали, что эффективность работы украинской системы правосудия по международным преступлениям все еще вызывает сомнения. Многие украинские правозащитники и международные эксперты критикуют эти кейсы по нескольким причинам: слишком быстрое рассмотрения, что негативно отразилось на качестве расследований, а также недостаточность определения системы командования и отказ от допросов важных свидетелей.
В обоих случаях командиров обвиняемых, которые, по их словам, отдавали преступные приказы, обменяли. Соответственно вызывают сомнения и вынесенные приговоры. К украинской системе правосудия сейчас очень пристальное внимание и мы не должны давать повод усомниться в нашей объективности. Поэтому путь «показательных процессов» на радость публике — очевидно, не наш. Тем более этим путем уже пошла РФ, выкладывая видео с «клетками», где собираются держать на суде наших азовцев. Любые параллели с подобными средневековыми процессами нам навредят.
И именно международный элемент способен решить эту проблему.
Кроме того, у нас есть еще одно объективное обстоятельство, которое может помешать удовлетворить запрос на справедливость — разное количество плененных из РФ. Обмен пленными вообще политический процесс, и он вполне нормальный. Но в случае обмена военных преступников мы создадим общественное напряжение. Представьте, что мы сами отдадим преступников, которые убивали, пытали украинцев в Буче, Чернигове, Мариуполе… Готовы ли мы это сделать? Гибридный механизм правосудия может обеспечить объективность расследований и примат права над политикой. Я уверен в том, что преступники должны предстать перед судом и отбыть наказание.
- Реализовав гибридный механизм правосудия, мы имплементируем в украинское законодательство международные правовые нормы. И таким образом станем частью международной юстиции.
Само построение гибридного механизма правосудия предполагает и законодательные изменения. В частности создание правовой рамки для работы международных экспертов, учреждение принципа универсальной юрисдикции и т.п. Простыми словами, следует подготовить наше законодательство к длительному процессу установления справедливости и наказания виновных. Ведь сейчас робота вовлеченных иностранных экспертов — это работа на местах, следственные действия и судебно-медицинские экспертизы. И само это участие законодательно не урегулировано, что ставит под сомнение весь процесс расследования. Украинское законодательство, например, не предусматривает возможности привлекать выводы международных экспертов к материалам уголовных производств в рамках национального следствия. Все эти проблемы требуют скорейшего решения. Для Украины это еще один шанс выстроить независимую, беспристрастную и сильную систему правосудия.
Сейчас украинская власть склоняется к другому сценарию — отдельно создать трибунал в отношении агрессии. Однако трибунал по преступлениям агрессии, рассматривая только один тип международных преступлений, не решит проблему с другими, наиболее массовыми. Потому что такое количество военных преступлений, а также возможные преступления против человечности и геноцид, не смогут эффективно рассмотреть ни МУС, ни национальная система правосудия.
И именно гибридный механизм правосудия может одновременно преодолеть иммунитет высших должностных лиц, способствовать развитию институционной состоятельности наших органов и обеспечить объективность и беспристрастность процесса. Именно так мы, вероятнее всего, приблизимся к удовлетворению самого большого общественного запроса — наказать виновных.
Напомним, что в середине июля в Гааге состоялась конференция Ukraine Accountability Conference. Там представители 45 государств подписали общую декларацию и договорились сотрудничать в расследовании возможных международных преступлений вооруженных сил и администраций России в Украине для обеспечения ответственности виновных.
Накануне самой конференции состоялось еще одно важное мероприятие — воркшоп украинских и международных неправительственных организаций «Оценка возможностей и вызовов в процессах привлечения к ответственности в Украине». Украинскую сторону представляли участники двух коалиций НУО — «Украина. 5 утра» и «Трибунал для Путина». Результатом обсуждения стало совместное заявление, которое непосредственно на конференции представили директор ULAG Надежда Волкова и координатор международного взаимодействия Центра гражданских свобод Александра Дрик.
И именно одной из рекомендаций НУО было создание гибридного механизма правосудия.
Больше статей Гюндуза Мамедова читайте по ссылке.