После обострения войны международная организация «Врачи без границ» расширила свою гуманитарную деятельность в Украине, сосредоточив внимание на поддержке людей, живущих возле линии фронта, где гуманитарные и медицинские потребности самые острые. В фокусе организации, в частности хирургическая и неотложная помощь; эвакуация пациентов в медицинские учреждения подальше от линии фронта; предоставление больницам основного лекарства и медицинского оборудования; обеспечение работы мобильных медицинских клиник; реабилитация раненых на войне, психологическая помощь людям, пережившим сексуальное насилие.
После смещения линии фронта на юго-восток команды «Врачей без границ» посетили 161 город и село на Донетчине и Херсонщине, находившиеся между линиями фронта. Системные разрушения, причиненные российской армией украинской гражданской инфраструктуре, зафиксированы в отчете организации «Между линиями фронта: уничтожение медицинских учреждений в Украине».
[pics_lr left="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/d07ab015f631980e2034736bfcd52781.jpg" ltitle="" right="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/0d240812c5dd6d72f0aab11fbf0f029c.jpg" rtitle="undefined"]
Ограбленные здания и уничтоженные медицинские транспортные средства, в частности кареты скорой помощи. Дома, магазины, детские площадки, школы и больницы превратились в руины после постоянных обстрелов и бомбардировок. Так в районах Херсонщины, отвоеванных украинскими войсками, 89 медучреждений не подлежат восстановлению. Больше 163 тысяч людей остались без доступа к этим медучреждениям. Кроме того, врачи, ранее проживавшие на территориях, оккупированных российскими войсками, рассказывали о запугивании, задержании, насилии и жестоком обращении, которые они испытали со стороны солдат.
«В некоторых городах и селах, где мы работаем, разрушения повсеместные. За 25 лет работы в зонах боевых действий я, наверное, всего один или два раза видел подобное — в таких местах, как Мосул или Грозный. Некоторые участки вдоль тысячекилометровой линии фронта в Украине просто стерты с лица земли», — говорит главный координатор по чрезвычайным ситуациям «Врачей без границ» в Украине Кристофер Стоукс.
— Господин Кристофер, отчет вашей организации далеко не первый, но, вероятно, более эмоциональный, поскольку построен не столько на цифрах, сколько на свидетельствах людей, в частности и врачей. Каковы ваши личные впечатления после встреч и прямого общения с людьми?
— Это истории простых людей из поселков Херсонской и Донецкой областей. Никто из них не ожидал, что будет война, никто не был к этому готов. И если кто-то болел, находясь на оккупированной территории, то оказывался в сверхсложной ситуации, когда невозможно найти лекарства, больницы уничтожены, а врачи выехали. Тяжело было всем. Но тем, кто в этот период болел, имел какие-то медицинские проблемы, было еще сложнее. Это то, что мы услышали во всех этих историях.
— Возможно, есть какая-то история, которая вас лично поразила, но не вошла в отчет?
— В отчет мы включили всего несколько историй. Одна из запомнившихся мне произошла в селе на Херсонщине. В течение шести месяцев людям не то чтобы не позволяли выехать, им даже запрещали выходить на улицу. У жителей села не то чтобы не было лекарств, они вынуждены были делить между собой коробок спичек. На всю улицу — коробка спичек. Можете себе представить, какой сложной там была ситуация.
— Вы были в Афганистане и Чечне. Насколько то, что вы видели там, сравнимо с тем, что происходит в Украине?
— В Афганистане я бывал довольно часто, начиная с 1990-х. В Чечне — в 1994–1995 годах, во время первой войны.
В войне в Украине поражает уровень разрушений. Уничтожают все здания — и гражданские, и дома мирного населения, и больницы. Причем это происходит не в одном месте, как было, например, в Ираке, где страшные разрушения были в городе Мосул. В Украине это происходит на всей территории.
[pics_lr left="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/df814b8dd940dac363e7143bad9fd8cf.jpg" ltitle="" right="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/35b8a03fae6101378d206afdd5847f5d.jpg" rtitle="undefined"]
— С начала полномасштабной войны «Врачи без границ» получили возможность работать только на территориях, подконтрольных Украине. Насколько я понимаю, организация обращалась и к российской стороне. Какой ответ получили? Чем был мотивирован отказ позволить вам работать на оккупированных территориях?
— Во время какого-либо конфликта мы пытаемся работать с обеих сторон линии фронта, потому что с обеих сторон есть люди, нуждающиеся в медпомощи. Мы вели переговоры о том, чтобы начать оказывать помощь и на территориях, которые сейчас контролируются российскими войсками. Не смогли услышать ни «да», ни «нет». Нам просто не дали «зеленый свет». Жаль, потому что из того, что нам рассказывают люди в поселках и городках, отвоеванных украинской стороной, на других территориях у населения тоже проблемы с доступом к медпомощи и лекарствам.
— Какими были самые острые проблемы?
— На территориях, возвращенных под украинский контроль, мы наблюдали два типа ситуаций. Первая — люди с хроническими заболеваниями. Например диабет, сердечно-сосудистые и гипертензия. У них была проблема с доступом к лекарствам. Аптеки разрушены, поехать куда-то они не могли.
Вторая — люди с ранениями и травмами, иногда — от несчастных случаев, например во время сельскохозяйственных работ. Люди нуждались в неотложной медпомощи, но для этого не было достаточных медицинских запасов. Мы наблюдали случаи, и говорим об этом в нашем отчете, когда люди повторно использовали старые бинты (стирали их), но из-за этого был риск осложнений, инфекций. Люди нуждались в неотложной медпомощи и не имели возможности ее получить.
— Приходилось оказывать помощь детям?
— Да, у нас были дети, обращавшиеся за медпомощью. Но все же большинство, 65 процентов пациентов, — пожилые люди. Много семей с детьми выехали. Сейчас мы наблюдаем, что они начинают возвращаться.
— Какими вы видите последствия для Украины из-за настолько разрушенной медицинской инфраструктуры? Из-за того, что уже больше года люди с территорий, где ведутся активные боевые действия, а тем более на территориях, которые были и до сих пор остаются оккупированными, по сути не имеют доступа к медицинским услугам?
— На освобожденных территориях мы наблюдаем, что большинство медицинских учреждений уничтожены. Многие полностью разрушены. На то, чтобы их отстроить, понадобится очень много времени. Второй аспект — это то, что многие врачи, медицинские работники, особенно семейные, с детьми, выехали. Есть нехватка медицинского персонала.
Еще один аспект — очень значительная проблема в психологической помощи. У нас есть мобильные клиники, и за неделю они проводят тысячу консультаций. В мобильную бригаду входят врач, психолог, гинеколог и медсестра. И вот именно психолог невероятно загружен. Люди просят психологической поддержки. Конечно, в течение последнего года было непросто всем. Но людям, которые находятся на линии фронта, особенно сложно. Они хотят рассказать свою историю, получить поддержку. Возможно, они приходят в мобильную клинику за какой-то медпомощью. Но видят психолога и хотят с ним пообщаться. Причем часто это происходит в каких-то маленьких изолированных городках, селах, где люди, наверное, раньше никогда и не видели психолога, но те готовы к такой работе. Мы даже не ожидали, что к психологам будет столько обращений.
— Возможно ли хотя бы приблизительно оценить, сколько времени понадобится для восстановления? В каких ресурсах будет нуждаться Украина? Что будет в самом остром дефиците?
— На самом деле Украина — очень впечатляющая страна, ведь здесь невероятно стойкие люди. Если бы был мир, то, думаю, Украине удалось бы отстроиться за один-два года. Но если мира не будет, если будут продолжаться обстрелы, — будет сложно все это восстанавливать, пока не наступит стабильность.
Мы привозим контейнеры и устанавливаем их в разных поселках. Сейчас у нас есть 12 таких контейнеров, где мы проводим медицинские консультации, если нет каких-то других, пригодных для этого, зданий. Мы устанавливаем такие контейнеры, чтобы люди имели возможность обратиться за медпомощью, а не ждали, пока отстроят медицинские учреждения.
Еще, как вариант, у нас есть мобильные клиники. Они размещаются в транспортных средствах. И тоже могут приезжать в разные населенные пункты.
[pics_lr left="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/18be75169cff326356aec4acd8b4b3db.jpg" ltitle="" right="https://zn.ua/img/forall/u/495/25/9cde877466aecdb126a4e59d54162ad0.jpg" rtitle="undefined"]
— Какой, по вашему мнению, должна быть реакция и действия мирового сообщества на такие действия со стороны РФ по отношению к гражданским людям, врачам и медучреждениям?
— Один из ключевых аспектов для нас — это то, что есть международное право, и по нему существуют определенные обязательства. Одно из них — обеспечить доступ к медпомощи. Пока продолжается война, мы призываем обеспечивать доступ к медпомощи людям с обеих сторон линии фронта. Если же воюющие стороны не могут сделать это сами, то мы просим их обеспечить возможность делать это международным организациям.
— Что в ближайших планах организации?
— Сейчас ведется очень активная работа в Константиновке. Там есть комната неотложной помощи, куда поступает очень много раненых. Также у нас есть «скорые помощи». В Донецкой области за неделю мы провели 200 перенаправлений, то есть вывезли пациентов в какие-то более безопасные места. Сейчас сложно планировать что-то далеко вперед, но мы бы хотели увеличить количество наших «скорых», чтобы помогать пациентам добираться до мест, где они смогут получить медпомощь и спасти жизнь.
Мы говорим не о коротких перевозках. Это не дистанция в 5–10 минут. Мы забираем пациентов, например из Краматорска, Славянска, Дружковки и перевозим их в города, где они смогут получить медпомощь. Например в Днепр. Это занимает пять часов. И все это время нужно поддерживать жизнь пациента. Сейчас мы хотим усилить наши возможности.
Есть еще один аспект, который нас волнует. Мы общались со многими украинскими врачами. Они невероятные. Но мы также видим, что они очень измотаны, ведь 13 месяцев работают в условиях войны. Какой будет для них нагрузка в дальнейшем, и как они справятся с ней — это нас также беспокоит.