Международный фестиваль анимационных фильмов "Крок" сделал юбилейный, уже двадцатый "крок", он же шаг. Фестиваль несет устойчивый имидж, устойчивую репутацию. Несмотря на то, что традиционно проводится на теплоходе и не раз попадал в штормовые ветра. И в буквальном смысле (юбилейная болтанка в Черном море тоже имела место быть, да и как без этого веселого ералаша, когда все напоминает анимационную картинку - с болтающимися картинами на стенах и нетвердо стоящими на ногах гражданами-аниматорами в каютах и коридорах), и в переносном - финансовая подпорка то и дело начинает рушиться, и только героические усилия гендиректора "Крока" Ирины Капличной и ее сотоварищей возвращают фестиваль к прежней жизни.
Вот и двадцатое плавание по маршруту Одесса-Севастополь-Херсон-Запорожье-Киев благополучно завершилось. Призы розданы, в том числе и главный: жюри, во главе со знаменитым венгерским режиссером Ференцем Цако, присудило его картине "Дикий" американца Дэниела Соусы. Правда, жюрийный вердикт не всем пришелся по душе.
"Крок" делит свою программу по категориям, учитывая, прежде всего, хронометраж фильмов. Хотя, конечно, водораздел проходит не только по части секунд и минут. Разность мироощущений - это вам не хухры-мухры.
Вот простой пример. На одном из поздневечерних фестивальных застолий состоялся примечательный диалог двух мэтров российской и украинской анимации. Юрий Норштейн высказал мысль о том, что только человек, испытавший страдания, может обрести опыт, без которого художник невозможен. Давид Черкасский в ответ несколько озадаченно спросил: "А как же радость?". И вправду, радость - это ведь тоже ценнейший опыт. Хотя нынче авторское искусство (а "Крок" - фестиваль именно авторской анимации, которую на нашем телевидении днем с огнем не сыщешь) больше сосредоточено на страданиях, и даже слишком - иные уж так старательно "расцарапывают" раны людские, что возникает невольное подозрение в сладострастном поклонении темным и мерзким силам.
Впрочем, анимация - особая статья. Ею, как говорит известный критик и продюсер Анатолий Прохоров, напугать невозможно - все же степень условности велика. Зато здесь можно изобразить, сыграть и выразить буквально все. Чем аниматоры в охотку и пользуются.
Нынче не в диковинку увидеть фильм, в котором явственны автобиографические мотивы. Даже в самых коротких, тех, что меньше пяти минут. К примеру, Крис Генейн (Нидерланды, Бельгия) в пятиминутной "Истории домашних любимцев", выполненной при помощи компьютерной техники 2D, повествует о скорбной череде домашних птиц и животных, погибших нелепой смертью во времена детства автора. Причем, то ли особенности техники, то ли это личные художественные пристрастия, но визуальная стилистика тяготеет к авангарду 20-х гг. минувшего века.
Подобных фильмов - с искусствоведческой жилкой - больше всего было в категории самых крошечных картин.
Кореец Эрик Ох (больше живущий, правда, в Калифорнии) в полутораминутной картине "Как съесть яблоко" воссоздал скелет не только обглоданного биологического продукта, но и концепт конструктивизма.
Поляк Мартин Гизыцки в трехминутной "Кинефактуре" предложил вариации "Динамических контрастов" из "Механофактуры" Хенрика Берлеви 1924 г. Берлеви - польский конструктивист, создавший свою разновидность геометрического абстрактного искусства, ее как бы реанимировал. Ну, и так далее.
Примечательно, что корейский и польский режиссеры никак не ограничиваются собственно анимацией, последняя для них - лишь одно из средств выявления собственных эстетических и философских пристрастий. Похоже, это вообще примечательная особенность авторского анимационного искусства - работающие здесь люди мыслят себя как философы, поэты, концептуалисты, сочиняющие эдакие трактаты о жизни в ее бытийных, прежде всего, аспектах.
Отсюда и неслучайность "забеганий" в 1920-е, когда художники мыслили себя на ренессансный манер, выстраивая и перестраивая не просто художественные тексты, а окружающий мир.
Парадоксальная, согласитесь, ситуация - это происходит в анимации, вроде бы не очень серьезной, "мультяшечной", с обыденной точки зрения, отрасли художества. А вот в серьезных видах киноискусства подобный подход к своей авторской, личностной миссии нынче встречается куда реже. Там сегодня преобладает официантский ("чего изволите?") взгляд на свое предназначение: заказчик или же покупатель всегда прав.
***
Правда, излишняя серьезность порой идет во вред качеству экранного текста. Так произошло, мне кажется, с фильмом "Ицихитананцу" российского режиссера Натальи Рысс. На кофе-брейке она объяснила особенности эстетики фильма своим пристрастием к немецкому экспрессионизму (опять же 1920-е!). Слово "ицихитананцу" в переводе с одного из азиатских языков означает "не внемлющий голосу разума".
Собственно, вроде бы ясная история: в основе - мадагаскарская сказка "Мальчик и чудовище". О том, как трое братьев пошли в лес, и как один из них, чье имя и вынесено в заглавный титр, нарушил наказ отца и прислушался к голосу лесных духов. Но едва это произошло, как фабула, повествование пошло вразнос - такое впечатление, что к голосу разума перестала прислушиваться и сама Наталья Рысс. В итоге стилистика тяготеет даже не к любимому экспрессионизму, а больше напоминает бесбашенный сюрреализм. Тоже, кстати, популярный ныне стиль, в основе которого - разнообразные техники погружения в подсознание и сверхсознание.
"Трамвай" чешки Михаэлы Павлатовой (фильм сделан во Франции) - вот уж сюр, вот уж погружение. Правда, скорее ироническое. Трамвайная вагоновожатая отправляется в каждодневный путь, вагон битком набит сплошь мужиками. Все - на одно лицо. И все, как обычно, в штатном режиме. Только каждодневные пробивания билетов в компостере, дрожание трамвайного тела, и рули управления, эти фаллические силуэты доводят бедную женщину почти до исступления. Трамвай со всеми его атрибутами - это сама цивилизация, начиненная механизмами возбуждения человеческих тел и душ, установки на активизацию низменных инстинктов.
"Глория Виктория" канадца Теодора Ушева тоже апеллирует к традициям, опыту кубизма и сюрреализма. Плюс фонограмма Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, воссоздающей мощь и ужас вторжения чужих в родное, интимно прогретое пространство.
Работа с подсознанием в современной анимации, установка на воссоздание психологических, культурных комплексов довольно впечатляюща. И не всегда обязательной выглядит апелляция к авангардной поэтике. К примеру, в кукольной "Белой землянике" канадца Фредерика Трамбле ничего этого вроде бы нет. Здесь скромный реализм, без каких-либо эффектов. Кроличье семейство пытается выжить в лесу... Черно-белое изображение, длинные спокойные планы, средние и крупные - почти что игровое кино. А фильм, собственно, о муках голода, о тихом отчаянии жить в таких вот обстоятельствах.
Фильм "Дикий" американца Дэниела Соусы, удостоенный Гран-при фестиваля, - это блестящая анимация (в частности используется прием так называемой "ожившей живописи"). Охотник подбирает в лесу дикого мальчика и стремится цивилизовать его в условиях большого современного города, нравы которого оказываются точно такими же дикими - так сказать, встретились две формы одичания. Не бог весть какое философское открытие, конечно, но в купе с блестящей работой художника это сразило жюри.
Кстати, про философию и философов. Вопрос об этом дебатировался в одном из фестивальных кулуарных разговоров. К согласию пришли, лишь сделав умозаключение: философом является тот, чей образ мышления согласуется с поведением в реальности. Опять же в этом смысле сегодняшние аниматоры более философичны. В том же кулуарном разговоре все согласились с тем, что Юрий Норштейн как раз и является настоящим философом. Ибо не видно просвета между его поведением в реальной каждодневной жизни (фестивальной в том числе, Норштейн - неизменный участник "Крока", более того - его почетный президент), и тем, что он говорит и что делает в искусстве.
Про наших
Как выглядит на этом фоне украинская анимация? Ну, выглядит - аж семь фильмов были отобраны селекционной комиссией, возглавляемой замечательным российским режиссером Констатином Бронзитом.
Общее впечатление: отсутствие дерзости, какая-то скованность, обязательная приверженность традициям.
И - что отмечалось в разговорах о наших фильмах - слабость драматургии. С этим и вправду беда, ибо сценаристов-то нет, режиссерам приходится самим сочинять сценарии.
Разочаровал фильм "Годы мои" ("Літа мої") замечательного киевского режиссера Владимира Гончарова (автора превосходных картин "Чумацкий шлях", "Каменный век", "Правда крупным планом"). Героиня фильма - гениальный народный художник Мария Примаченко, ее знаменитые живописные работы. Но картина осталась на уровне замысла, дальше этого авторы (Гончаров и выдающийся наш художник Эдуард Кирич) не пошли. Сходятся к Примаченко герои ее работ, и на этом фантазия драматургов истощилась. Очень жаль, ведь на таком материале можно было сделать картину совсем другого уровня. Но все та же приснопамятная проблема со сценариями и сценаристами.
С драматургией не все ладно и в фильме "Птицы" ("Птахи") киевского режиссера и художника Ирины Смирновой. Картина просто замечательная по пластике, в ее основе мотивы - фольклорные и полуфольклорные.
А вот фильм "№ 201" Олега Педана выстроен довольно четко и внятно. Едва ли не сатирический образ современной цивилизации с ее выхолощенностью и пронумерованностью. Тут гасятся любые потуги подняться хоть чуточку ввысь - презренная реальность мигом потянет обратно.
В категории фильмов для детей неплохо выглядела картина "Лежебока" ("Лежень") Людмилы Ткачиковой по остроумной литературной сказке Юрия Винничука.
Единственный украинский фильм, отмеченный жюри (дипломом в категории картин продолжительностью от 10 до 50 минут), это 34-минутный "Шерлок Холмс и черные человечки" Александра Бубнова. Создатель "Последней жены Синей Бороды" и других фильмов, где властвует ирония, где смеховой компонент гасит любой пожар пресной серьезности, и в этот раз оказался верен себе - известные всем персонажи забавны, смешны, очаровательны. Режиссер пообещал продолжить работу с этим материалом и довести его до полного метра - при условии, конечно, что найдутся деньги.
В категории прикладной и заказной анимации неплохо выглядел фильм "Страна мечты" ("Країна мрій") Сергея Мельниченко. Кстати, фильм и его создатели участвовали в дискуссии, посвященной стереоанимации, поскольку сам он выполнен в технике 3D.
Мнения относительно "тридешного" кино разделились. Одни видят в нем будущее кинематографа, другие - и автор этих строк солидарен с ними - полагают, что применение 3D-технологии будет распространяться только на фильмы с трюковой, эксцентричной составной.