Самое страшное, что может приключиться на фестивальном веку - это круглая дата. Она, как говорится, обязывает. И стремление записать за ней какие-то особые достижения и знаковые для истории культуры события, иногда - в отсутствие таковых, чаще всего оборачиваются компромиссами.
Вот и финал 70-го Венецианского кинофестиваля вызвал бурное "шариковское" несогласие профессионального зрителя с решением жюри ("Золотого льва" получил документальный фильм "Священная римская кольцевая").
Думаю, у зрителя непрофессионального, когда он доберется до фильмов-победителей, недоумения будет еще больше. Но по большому счету, самый главный Золотой крылатый Лев попал в правильные руки.
Решение присудить его фильму итальянскому (нацтавро - еще полбеды), но что важнее - документальному, после долгих размышлений кажется обоснованным не только политически (не с китайским же фильмом во главе входить 70-й Мостре в историю!), но и логически.
Как-никак, старейший в мире кинофестиваль предлагает единственного конкурентоспособного отечественного режиссера. Да еще и вещающего об очередных европейских закатах.
На фоне общего упадка итальянского киноискусства (о его громком прошлом только вздыхают и рассказывают байки) одиссея Джанфранко Рози по кольцевой дороге вокруг Рима выглядит очень символичной. Эдакой антифеллиниевской дорогой. "Sacro GRA" (игриво это можно перевести и как "Священная окружная") дает панораму вавилонского столпотворения: бывшие аристократы, запертые в малометражные хибарки социального жилья, "орденоносцы" (комичная фигура нелепого богача, состоящего в каком-то ордене и живущего рентой) и рыбаки (носители крестьянского быта и сознания в чужеродной урбанистической среде); трансвестит с панели и врач скорой помощи, оба в хаотическом движении по кольцевой.
Именно о Риме Джойс зло шутил, что город этот похож на внука, торгующего трупом собственной бабушки.
Рози создает фреску об утерянном величии, о кризисе идентификации нации, которая, по меткому выражению специалиста, документального кинокинокритика Виктории Белопольской, "нуждается во враче, но… он ей уже не поможет".
Документальное кино на 70-й венецианской Мостре стало неким трендом. До этого мне припоминается только Майкл Мур, не особо успешно соревновавшийся в конкурсе со своим "Капитализмом".
Но Мур - это такой отголосок Фрэнка Капры в документальном кино. Другая история с жестким журналистским подходом Эррола Морриса, чей фильм "Неизвестное известно" был вторым "документом" в конкурсе и одним из самых "напалмовых" фильмов фестиваля. Моррис предлагает портрет дважды министра обороны США Дональда Рамсфелда - "автора" войны в Ираке, образцового политика, читай - актера.
Недаром президент жюри Бернардо Бертолуччи пошутил, мол, были мнения не отдать ли лучший актерский приз Рамсфелду. (В любом случае, он ушел не по адресу…) Фильм - большей частью интервью с самим Рамсфелдом, чья двойственность и риторическая фальшь бросаются в глаза в первые 10 минут фильма. А потом, вольно или нет, этот человек, сидящий на вершине мира, гипнотизирующий своим обаянием и не теряющий самообладания ни по одному провокационному вопросу Морриса (а режиссер любит периодически и камеру задержать, чтобы уловить хоть микродозу человеческого в политике) начинает тебя очаровывать. Хотя, может быть, в моем случае это чисто женское любование силой? Коллеги-мужчины оценили "Неизвестное известно" как жесткую сатиру. Но факт неоспоримый - документальное кино как минимум в конкурсе имело очень зычный голос.
Да и вне - тоже.
Под занавес Венеции на побережье Адриатики заехали наши FEMEN. Ну, и устроили все то, что им сопутствует - расписные топлесс на фотосессии, крик и гам, венки.
"Украина - не бордель" - кинодокумент, уверена, невольно получившийся ироничным и наглядным в противоречиях голосистых феминисток.
Австралийка Китти Грин по-ученически выстраивает свое повествование, показывая активисток одну за другой. Как живут девушки? О чем говорят? Что думают о своей деятельности? Банальность нанизываются на невежество. Вместо четко выраженных гражданских позиций прорисовывается вполне объяснимая возрастом жажда экспрессии и "движа". А вся "идеология" идет прахом, как только выясняется, что участницы FEMEN даже не "под каблуком" (как было бы в случае женского лидерства), а под пятой серого кардинала - некоего Виктора Святского, называющего себя "отцом украинского феминизма".
Это тем более поразительно, что на протяжении всего фильма участницы FEMEN твердят заученные фразы об угнетении женщины в Украине, ее незначительной роли, о патриархате. Как будто и Тимошенко у нас не было, и классического национального образа женщины "руки в боки".
Вообще, в Европе мне как-то задали вопрос, который многое объясняет о наших женщинах: "кто же сильнее - русский мужик или украинская женщина?"
У Китти Грин (и я более чем уверена, что невольно) получается история о шоу-бизнесе, о группе "Тату", руководимой талантливым манипулятором (а все искренне верили, что Юля и Лена любят друг друга).
Но несмотря на саморазоблачение, FEMEN в Венеции приветствовали стоя, а у сентиментальных итальянцев во время просмотра текли слезы.
Это не так и удивительно. И можно объяснить признательностью за акцию FEMEN против Берлускони.
В Италии до того не любят Берлускони, что, думаю, и Рамсфелда бы носили на руках, если бы он оголился в знак протеста.
К тому же западный человек наивен до безобразия. Он готов верить в добро, каким бы венком оно не прикрывалось.