Проблемами украинцев, которые потеряли жилье, занимается программа «єВідновлення». Власть системно презентует успехи программы, но все ли удается? Как сделать так, чтобы ее действие распространялось на жителей не только Киевщины, но и всех регионов, которые пострадали от российской агрессии? Решен ли вопрос компенсации за утраченное жилье для тех, кто потерял его в 2014 году? На какой стадии инвентаризация помещений, пригодных для жилья? В конце концов, как граждан Украины с обидной аббревиатурой ВПЛ переместить в почетную категорию «человеческий капитал»?
Ответить на эти вопросы мы попросили народного депутата, главу подкомитета по вопросам временно оккупированных территорий, восстановления и развития деоккупированных территорий Украины, члена парламентской комиссии по защите ВПЛ Сергея Козыря.
⸺ Сергей Вячеславович, программе «єВідновлення» исполняется год. Какова ваша оценка первого года работы программы по пятибалльной шкале?
⸺ Где-то на четверку. Было потеряно драгоценное время на старте. Очень долго принимали закон. Потом необходимо было создать комиссии, чтобы максимально быстро провести обследование объектов, которые нуждаются в восстановлении. Но программа работает и вообще очень хорошо себя зарекомендовала.
⸺ Преимущественно в Киевской области себя зарекомендовала. Хотя даже в Буче и Ирпене люди уже третий год живут в мобильных городках, предоставленных Польшей. Есть какие-то наработки, чтобы помочь им?
⸺ Да, территориальная проблема есть. На наиболее пострадавших территориях — я говорю о Херсонщине, Донетчине, Харьковщине, Запорожье — восстановить их и/или выплатить компенсацию людям, которые потеряли жилье, сейчас практически невозможно. Есть необходимость в физическом присутствии местной комиссии там, где нужно зафиксировать разрушения. Однако есть риск для жизни и здоровья членов комиссии в населенных пунктах, которые постоянно обстреливают. Но мы постоянно коммуницируем на эту тему с профильным министерством, ищем выход.
⸺ И какой результат коммуникации комитета с министерствами? Есть ли статистика, которая позволила бы объективно оценить, как работает программа «єВідновлення»?
⸺ По состоянию на 15 мая этого года 51,6 тысячи семьям перечислено в целом 4,7 миллиарда гривен на проведение ремонтных работ. Кроме этого, выдано 6,7 тысячи жилищных сертификатов на приобретение/восстановление уничтоженного жилья. Средняя сумма сертификата — 1,7 миллиона гривен. То есть мы видим, что люди получают адекватные компенсации для того, чтобы отремонтировать или приобрести (построить) новое жилье.
Но вы сами подчеркнули: самая главная проблема заключается в том, что эта программа пока что не касается тех, кто потерял жилье на оккупированных территориях или в тех городах и селах, которые сейчас являются зоной боевых действий. В этом случае мы даже не знаем масштаба финансовых потребностей для компенсации, ведь люди не могут предоставить документы для участия в программе.
⸺ То есть пока разрушения не зафиксированы, компенсаций нет?
⸺ Да. Нет комиссии, нет оценки — нет компенсации. Этот подход, по моему мнению, очень несправедливый. Действительно, получается, что компенсацию по программе получают жители преимущественно Киевской области, которая, к счастью, была деоккупирована в 2022 году и не является зоной боевых действий. Но что делать тем, кто потерял все в Мариуполе, Бахмуте, Северодонецке, Херсоне и других местах?
Очень успешно прошел эксперимент в Мелитополе, где применяли аэросъемку, чтобы оценить масштаб убытков. Знаю, что люди уже получают компенсацию за уничтоженное жилье в этом оккупированном городе. И это свидетельствует о том, что механизм есть, и теперь сверхважно распространить его на все города и села, которые являются зоной боевых действий и расположены на временно оккупированных территориях.
На заседании парламентской комиссии по вопросам защиты ВПЛ мы утвердили такое решение. Будем разрабатывать документы, которые позволят распространить выплаты компенсации за разрушенное жилье по всей Украине
⸺ И все же, каким, по вашему мнению, может быть механизм выдачи сертификатов ВПЛ, которые все потеряли, не планируют возвращаться в родные громады, а уже сейчас хотят осесть в других регионах Украины?
⸺ Этот механизм есть. Люди получают сертификаты по программе «єВідновлення» и могут их использовать как угодно. Они могут приобрести жилье в регионе, где им нравится, где им удобно. Они могут использовать этот сертификат как первый взнос по ипотеке и приобрести большее и более дорогое жилье, чем имели раньше. То есть там очень гибкий механизм использования сертификатов.
⸺ Но это если у них есть вся нужная информация об утраченном жилье?
⸺ Да.
⸺ Хорошо, а что с теми, у кого нет вывода комиссии? Временное жилье для переселенцев? Цены на аренду известно какие. Мы знаем, что проводится инвентаризация помещений, пригодных для жилья. На какой стадии этот процесс?
⸺ Мы работаем с Минреинтеграции и запустили аудит всего государственного имущества, которое может быть использовано для проживания ВПЛ. Создана временная специальная комиссия, которая работает в этом направлении. В списке уже 29 тысяч объектов. Если их переоборудовать в квартиры, это позволит людям выдохнуть и не платить за аренду, не мыкаться по спортзалам и общежитиям. Мы призываем международных партнеров переключаться с гречки, сахара и макарон на обустройство жилья для внутренне перемещенных лиц. Это самая болезненная проблема для переселенцев.
⸺ Какой основной источник жилплощади для переселенцев?
⸺ Один из основных источников — общежития университетов. Студентов стало меньше, многие выехали за границу, количество поступающих сократилось. Студенческие общежития нужно обследовать, переформатировать. А мы как законодатели должны создать возможности для их переподчинения громадам и другим органам власти.
⸺ Мы недавно написали о том, что по состоянию на 14 февраля 2024 года, согласно данным Единого государственного реестра активов, на которые наложен арест в уголовном производстве, в управление АРМА были переданы 510 объектов жилой недвижимости, которые тоже можно использовать для временного проживания ВПЛ. Но здесь не все так просто. Согласно законодательству, активы, которыми управляет АРМА, можно лишь реализовать или передать в управление. Поэтому напрашиваются срочные изменения в законодательство, дающие ВПЛ возможность пользоваться жильем, которое находится в управлении АРМА. А это уже задача непосредственно для народных депутатов. Есть ли какие-то наработки у законодательной власти?
⸺ Процесс продолжается, но надо понимать, что он небыстрый, а жилье для ВПЛ нужно уже, так сказать, на вчера. Тем более что с обострением ситуации на фронте мы видим новую волну переселенцев, и их нужно срочно размещать в нормальных условиях. В ближайшее время от нашей парламентской комиссии мы зарегистрируем законопроект, который поможет с решением этого вопроса. Он предусматривает появление информационной базы данных жилья для ВПЛ. Это будет общедоступная информационная карта квартир, домов, сооружений, где смогут жить переселенцы. На карте будет указано, в каком состоянии помещение, где оно расположено и другие важные для проживания детали. И ВПЛ смогут подать заявку на проживание в конкретном объекте, учитывая личные нужды.
Кроме этого, законопроект предусматривает, что имущество учебных заведений, которое не используется по назначению в течение года, предоставляется в аренду для проживания ВПЛ. Как я уже говорил, в общежитиях есть огромный потенциал для того, чтобы разместить переселенцев бесплатно и рядом с инфраструктурой, что очень важно.
⸺ Есть еще одна проблема без решения. Она касается внутренне перемещенных лиц с 2014 года. Они тоже пострадали от российского вторжения на суверенную территорию Украины, но их не считают таковыми наши союзники и доноры. Поэтому пострадавшие не получают компенсацию за потерянное жилье.
— Сейчас нужно хотя бы внести этих пострадавших в реестр. Мы понимаем, что реакция наших зарубежных партнеров в начале войны не была такой явной, как в феврале 2022 года. Боевые действия на востоке Украины в 2014-м не считаются войной. Мы, со своей стороны, это тоже мониторим, и Министерство восстановления нам пообещало, что для людей, которые потеряли имущество и/или жилье в 2014 году, откроют окно возможностей, чтобы они смогли фиксировать разрушения в «Дії», включиться в Общий реестр компенсаций и в дальнейшем войти в международный реестр. Война продолжается десять лет, и несправедливо, что ВПЛ 2014–2015 годов не принимают во внимание, когда речь идет о разных компенсациях. Мы работаем над тем, чтобы восстановить справедливость.
⸺ Многие переселенцы первой волны из-за отсутствия реальной государственной программы поддержки вернулись на оккупированные территории. Именно потому, что там у них было жилье. Можете ли вы дать оценку, насколько наше государство опаздывает со справедливостью?
⸺ Да, к сожалению, мы понимаем, что государственной политики по внутренне перемещенным лицам нет. Все — министерства, депутаты, общественность — что-то делают, но в итоге большинство переселенцев не чувствуют себя защищенными, не чувствуют поддержки от государства. Даже наоборот. В марте Министерство социальной политики отменило выплаты на жилье большинству ВПЛ. Эти мизерные две-три тысячи гривен были финансовой поддержкой для тех, кто снимает жилье, ведь государство обеспечило бесплатным приютом всего лишь около двух процентов вынужденных переселенцев. Кроме того, мы видим недостаточно эффективную информационную политику со стороны центров занятости. ВПЛ почти ничего не знают о возможностях обучения, переквалификации, курсах. И это тоже важная проблема, ведь государство должно создавать условия и возможности для того, чтобы ВПЛ как можно быстрее интегрировались на новом месте, становились финансово независимыми. Ради этого мы и создали парламентскую комиссию: нам нужна слаженная и эффективная государственная политика по ВПЛ.
⸺ Как идет процесс создания общенациональной базы данных, где фиксировались бы убытки, причиненные российской агрессией?
⸺ Единая база данных, которая сейчас формируется, должна быть унифицирована с международной базой убытков, причиненных Украине вследствие неспровоцированной российской агрессии, созданной по инициативе Комитета министров Совета Европы. Речь идет не только об утраченном имуществе или физическом здоровье, но и о психических травмах, полученных людьми. Это проблемы огромного масштаба. Но есть одна тонкость: если человек уже получил компенсацию за потерянное жилье, с учетом данных, внесенных в национальный реестр, он не имеет права требовать соответствующей компенсации, ссылаясь на международный реестр. Рабочая группа плодотворно работает в этом направлении. Чтобы устранить десинхронизацию национальных реестров с международными, необходимо синхронизировать наше законодательство с европейским. И мы работаем над этим.
⸺ О проблемах внутренне перемещенных лиц. Они фактически являются огромным людским капиталом. Для любой громады ученый, юрист, педагог, инженер — это находка. Но это не всегда понимают в громадах. Так что для интеграции ВПЛ в новые для них громады тоже нужна помощь государства. Действительно, шахтер на Полесье не найдет работу, которая отвечает его квалификации. Подставляет ли государство ему плечо?
⸺ Вы правы: на сегодняшний день именно люди — самый главный капитал для любой страны. Это определено и в программах помощи Украине наших европейских партнеров, в частности в программе финансовой поддержки Украины от Европейского Союза Ukraine Facility. Сейчас мы вместе с Министерством реинтеграции, Кабинетом министров, а также с рабочими группами при офисе президента Украины работаем над тем, чтобы не только подставить плечо ВПЛ, но и определить основные черты и основное направление реинтеграции этих людей.
И вы правильно заметили, что главы громад не все и не всегда понимают значимость того ресурса, который у них сейчас есть, и воспринимают его как бремя. Я бы порекомендовал им глубже всмотреться в людей, которые к ним приехали. И, поверьте, шахтер, который приехал на Полесье, может оказаться замечательным работником, скажем, в агросекторе. Сейчас в региональных центрах занятости работают программы по переквалификации ВПЛ. Причем срок переподготовки сокращен до трех месяцев, а количество программ увеличено. Кроме того, наш условный шахтер имеет возможность получить микрогрант для развития своего дела и помогать громаде уплатой налогов.
⸺ Но дело здесь не только в непонимании на уровне громад. Похоже, что у центральной власти нет понимания необходимости регионального планирования уже сейчас — что, где и когда восстанавливать и развивать. Насколько это влияет на возможность помогать людям уже сейчас?
⸺ После реформы децентрализации местная власть имеет очень широкие полномочия, поэтому этот вопрос нужно ставить руководителям ОВА, ГВА и прочим. В рамках работы нашей ТСК мы много общаемся с местной властью, и хочу сказать, что именно от их желания и честности зависит, в каких условиях находятся ВПЛ. Вот, например, Лисичанская ГВА приобрела заброшенный детский лагерь для размещения переселенцев на Кировоградщине. Местному бюджету потрепанное здание, расположенное очень далеко от какой-либо инфраструктуры, обошлось в 35 миллионов гривен, еще 15 миллионов хотят потратить на реконструкцию. Будет ли кто-то там жить? Не уверен. Но на эти средства можно было бы приобрести в районном центре около 70 отдельных квартир. А это означает, что столько семей жили бы в комфортных условиях. Но очевидно, что вопросы возникают не только в отношении ВПЛ, но и восстановления, строительства и прочего.
⸺ Вам близка Херсонская область, где вы часто бываете. И она же — одна из наиболее пострадавших от российской агрессии. Известны ли вам настроения херсонцев на оккупированной территории? Не чувствуют ли они себя покинутыми на произвол судьбы? Каковы настроения на подконтрольной территории?
⸺ Я общаюсь с людьми на подконтрольной территории. Они благодарят Бога за то, что их освободили и они у себя дома. Понимаю их страх за собственную безопасность и безопасность своих близких, ведь фронт рядом. Главная проблема — дать людям возможность работать. Херсонщина — аграрный край, и проблема разминирования — на одном из основных мест. Необходимо также работать по программе «єВідновлення». Мы работаем по всем направлениям. И есть результаты: если сравнить с прошлым годом, значительно большие площади засеяны. Однако люди, которые живут очень близко к линии фронта, не могут заниматься сельским хозяйством. Выезжают, но недалеко, стараются находиться ближе к своим домам.
Что касается оккупированной части Херсонщины, то люди хотят оттуда выехать. Я из Донецка и сам был в оккупации. Понимаю, как это — видеть вокруг георгиевские ленты и возвращение совка, как это — жить без ощущения безопасности, униженным, без прав, без возможности высказаться, там, где человек с автоматом решает все. Никому не желаю пережить это. Советую выезжать, а со своей стороны обещаю работать еще больше, чтобы тех, кто выехал из зоны оккупации, обеспечить первоочередным пакетом, чтобы они видели, что государство о них заботится и указывает путь для максимальной адаптации.