"Главные особенности в организации Украинской академии наук связывают с тем, что она творится в XX в. под влиянием одновременной силы двух потоков, которые вызывают ее к жизни и из которых один - это национальное самосознание украинского обшества, а второй - это неминуемые меры, чтобы выбраться из последствий всемирного кризиса…
В первом отделе, в отличие от академий всего мира, имеют научное развитие те ростки знания, для которых основа - исследование украинского народа... В этом отделе Украинской академии, который вызван потребностями украинского национального самосознания, закладывается орган научной работы, который еще никогда и нигде не существовал..."
Эти отрывки из объяснительной записки (октябрь 1918 г.) министра народного образования и искусств Украинского Государства Николая Василенко к законопроекту об учреждении Украинской академии наук вызывают довольно сложные чувства. Стилистический колорит и патетические обороты невольно выказывают нервный пульс эпохи, неудержимый порыв мысли, долгожданное предчувствие триумфа и боязни за неизвестное будущее...
Вопрос о том, почему именно переломным временем для украинского научного сообщества стал знаменитый 1918 г., а не, например, 1917-й, генерирует немало возможных ответов и объяснений. На мысленных чашах весов находятся как эпохальные контексты, так и персональные мотивы, организационные традиции, политические обстоятельства, исторические факты, военные события и т.п. И над всеми ними незримо витает идея Украинской академии, которая была детищем не ХХ-го, а по крайней мере последних десятилетий ХІХ века.
В конце этого века, образно названного столетием наций, славянские народы переживали своеобразный культурный ренессанс. Именно тогда родился ряд национальных академий: в 1866 г. - Югославская академия наук и искусств в Загребе, в 1872-м - Краковская академия наук, в 1886-м - Сербская академия, в 1888-м - Чешская академия наук, словесности и искусств. Вместе с тем украинская научная жизнь была жестко зажата в тисках имперского пространства.
Выразителен пример Николая Костомарова, которого российские современники рассматривали как историка, равного по масштабам Николаю Карамзину. И с 1862 г. Министерство народного образования не разрешало ученому преподавать ни в одном университете. По меньшей мере дважды (в 1865-м и 1871-м) "министерская партия" в императорской Санкт-Петербургской академии наук препятствовала Н.Костомарову стать ее членом.
По горькой иронии судьбы в 1872 г. завершилось издание 12 томов исторических монографий Н.Костомарова. Затем его воспринимали как одного из величайших ученых Российской империи, однако избрали членом-корреспондентом этой академии лишь в декабре 1876 г. К тому времени с Н.Костомаровым уже случились "два мозговых удара", вероятно микроинсульта, и он вступил в последний период своей жизни.
Конечно, украинские ученые достигали академических высот, получали членство в Санкт-Петербургской и других иностранных АН. Впрочем украинофилы, особенно те, кто изучал гуманитарные и общественные дисциплины, должны были соблюдать правительственные запреты. Наверное, не следует удивляться, что идея Украинской академии явилась как культурное и интеллектуальное сопротивление политике имперского центра. В хроникальной заметке, помещенной в 1925 г. на страницах журнала "Україна", редактировавшимся Михаилом Грушевским, отмечалось, что Украинская академия "должна была быть реваншем указу 1876 г., протестом против русификации украинской жизни".
Идея создания академии созрела в невыносимой для культурного украинства атмосфере конца 1880-х. Именно тогда родился план поднепровских интеллектуалов Владимира Антоновича, Александра Конисского, Николая Лысенко, Константина Михальчука, Тадея Рыльского, Василия Симиренко и др. создать издательство во Львове. На основе издательства и научного общества предполагалось взрастить Украинскую академию на территории подавстрийской Галичины, с ее более либеральными предпосылками.
Несмотря на идеалистичность, отчасти наивность этого проекта, с того времени началась продолжительная борьба за академию. Она неустанно продолжалась с обеих сторон имперских границ, в частности в Научном обществе имени Шевченко (НОШ) во Львове, Украинском научном обществе (УНО) в Киеве и других центрах. Более того, идея Украинской академии опиралась на организационные образцы, апробированные М.Грушевским, и стала непременной частью национального проекта.
1917 год принес реальные надежды и перспективы относительно конституирования академии. По инициативе М.Грушевского 29 марта при УНО образовали комиссию для разработки устава и мер по созданию академии. Но стремительность революционного времени навязывала перманентный цейтнот, из-за чего комиссия устав не разработала, а подготовила лишь рабочие материалы.
Революционная реальность во всякое время тормозила и отбрасывала учреждение академии на второй план. Ведь академический проект требовал длительной подготовительной работы. Вместе с тем приходилось реагировать на быстротечный ход событий, который генерировал все большие угрозы. Недавние ощущения 2014 г. дают определенное, хотя и упрощенное представление о том, как сжимается и поглощается историческое время в революционную эпоху.
Лишь в марте 1918-го, по возвращении Украинской Центральной рады в Киев, мысли об академии постепенно перемещаются в практическую плоскость. В сборнике "На пороге Новой Украины: Предположения и мечты", изданной накануне гетманского переворота, М.Грушевский напишет: "Без "высокой", так сказать, или "чистой" науки ни образование, ни школа, ни популярная литература, ни даже публицистика не могут держаться на соответствующей высоте - сие тот фундамент, тот уровень, по которому сравнивается все. Украина должна иметь академию наук и через нее обеспечить возможность заняться чистой наукой людям, которые обнаруживают к этому нужное дарование и энергию..."
Тем не менее, во времена Украинского Государства создание академии берут на себя деятели, приближенные к гетману Павлу Скоропадскому. Инициатором академического проекта стал тогдашний министр - известный историк права Н.Василенко. Учреждение академии оказалось даже в эпицентре культурной политики Павла Скоропадского, которую гетман видел как свободную борьбу двух культур "без какого-либо насилия".
За считанные дни Н.Василенко определился с кандидатурой председателя комиссии по выработке законопроекта об учреждении УАН. Комиссию возглавил академик Российской АН Владимир Вернадский. Этот выбор не был случайным. Обоих интеллектуалов объединяло общие сфера деятельности и взгляды. В.Вернадский и Н.Василенко принадлежали к Партии конституционных демократов, которую еще в предвоенное время называли профессорской.
Кроме того, у Н.Василенко был опыт успешного сотрудничества с В.Вернадским. Оба ученых на протяжении августа-октября 1917 г. сотрудничали как товарищи министра образования во Временном правительстве в Петрограде. Именно в этой среде бытовали идеи о разворачивании новых академических проектов - Сибирской АН, Грузинской АН и др.
Гетманский переворот заложил одну из самых больших интриг в конституировании и ранней истории академии, когда в июне 1918 г. пересеклись две различные концепции ее создания.
Воспоминания и дневник В.Вернадского свидетельствуют, что ему удалось неофициально связаться с М.Грушевским через его брата Александра. Они даже встретились частным образом 8 июня 1918 г.
Аргументы и позиции каждого из интеллектуалов опирались на личный жизненный
и профессиональный опыт. М.Грушевский отстаивал социогуманитарную концепцию создания академии на почве образцов НОШ и УНО. Он считал, что академия, прежде всего, должна стать частью проекта возрождения новой Украины.
Автор монументальной "Історії України-Руси" брал за образец французское научное сообщество. Он опасался, что массовое включение специалистов по другим наукам, которых было слишком мало среди украинских ученых, существенно изменит национальный характер УАН. К тому же ему импонировала исключительная роль, которую академическое сообщество играло в культурной жизни Франции.
Вместе с тем В.Вернадский придерживался, так сказать, концепции чистого академизма, однако опирающегося на общероссийскую культурную почву. Он считал французское академическое сообщество архаичным. Природовед отстаивал тезис о мощном мировом росте и международной трансформации науки. В частности, В.Вернадский считал, что в новой академии видное место должны занять физико-математические, естественные и технические дисциплины.
Итог переговоров с В.Вернадским оказался полностью ожидаемым. М.Грушевский отказался участвовать в "гетманском" проекте академии.
9 июня 1918 г., то есть сразу после разговора с М.Грушевским, В.Вернадский встретился с П.Скоропадским. Последний заверил его в поддержке академического проекта. Запись В.Вернадского от 10 июня 1918 г. довольно откровенно очерчивает его понимание своей миссии:
"1) объединение украинцев, работающих в украинском возрождении, но любящих русскую культуру, для них также родную, и 2) сохранить связь всех ученых и научно-учебных учреждений с русской культурой и аналогичной русской организацией, а не немецкой".
13 июня 1918 г. на полосах газеты "Нова Рада" публикуется письмо министерства с сообщением о создании комиссии. Декларировались и более близкие планы - два месяца подготовительной работы и учреждение академии.
Вскоре информацию о публичном приглашении в комиссию М.Грушевского и представителя от НОШ распространила галицийская печать. Вести о созыве комиссии дошли даже до североамериканских украинцев. Например, упоминали Федора Вовка, который умер в пути из Петрограда в Киев, направляясь туда по приглашению.
Одновременно началась конфронтация министерства с УНО. Газета "Нова Рада"
18 июня даже напечатала статью, в которой подчеркивалось, что "украинская наука по историческим причинам развивалась и организовывалась под знаком филологии... Возникает еще большая опасность, что Украинская академия может быть организована по образу Петербургской, что стало бы настоящей органической болезнью для украинской науки на долгие времена".
Эта публикация полностью отражала предостережения
М.Грушевского. 23 июня 1918 г. общее собрание УНО отрицательно отнеслось к позиции министерства, которое стремилось основать академию как государственное учреждение. Ведь УНО позиционировало себя как базовая научная ячейка для конституирования академического сообщества. Ряд украинских интеллектуалов отстаивали мнение, что академия должна стать независимой ассоциацией ученых, подобно НОШ и УНО, а не государственным, хотя и самоуправляющимся учреждением.
Таким образом, незадолго до начала работы комиссии оставались невыясненными ключевые вопросы: какой должна быть конструкция академии и объединение разных наук, как соединить идеалы чистой науки с государственными нуждами и национальными интересами в условиях революционного возмущения, на каких уставных основах должна функционировать УАН?
Вечером 9 июля 1918 г. в министерском кабинете Н.Василенко состоялось обсуждение, положившее начало серии продолжительных совещаний. В состав комиссии вошли академик В.Вернадский (председатель), профессора Д.Багалий, Н.Кащенко, Б.Кистяковский, И.Косоногов, А.Крымский, ректор университета св. Владимира Е.Спекторский, профессора А.Сперанский, С.Тимошенко, М.Туган-Барановский, представители УНО - профессора Г.Павлуцкий, Е.Тимченко, П.Тутковский, заведующий Центральной исследовательской станцией Всероссийского общества сахарозаводчиков
С.Франкфурт.
Первоначальный проект В.Вернадского отстаивал конструкцию академии в виде четырех отделов: 1) историко-филологического (с классом украинским); 2) физико-математического; 3) экономико-юридического; 4) прикладного природоведения. Такое предложение было существенным пересмотром популярного в те времена неокантианского деления наук на науки о природе и науках о духовной культуре. Более того, идея вычленить сегмент прикладного природоведения отражала грядущие неклассические трансформации мировой науки.
Союзником В.Вернадского стал профессор С.Тимошенко. Он был сторонником использования американского и немецкого опыта сотрудничества технических и научных работников, отстаивал важность такого объединения в будущей академии.
Вместе с тем В.Вернадский, как сторонник международной кооперации научной жизни, старался сбалансировать научные практики и интересы. Он предлагал соединить задачи национального и государственного масштаба с международным представительством и признанием украинской культуры и науки. Например, речь шла о возможном членстве УАН в Международной ассоциации академий или ее послевоенной преемнице.
Впрочем, проект В.Вернадского критически восприняли ученые-гуманитарии, которые непреклонно настаивали на доминировании гуманитарных и общественных дисциплин в будущей академии. Они заняли довольно консолидированную позицию, отраженную в объяснительной записке к проекту организации Историко-филологического отделения УАН.
И общая атмосфера в комиссии, несмотря на революционно-военные будни лета 1918-го и острые дискуссии, была раскованной и приподнятой. Академик Д.Багалий в автобиографических воспоминаниях писал, что те времена были самыми счастливыми в его общественной деятельности.
На фоне кровавых военных событий с катастрофическим резонансом почти все ученые отстаивали удивительную веру в гуманистические идеалы. Потрясающе интересными и даже пророческими представляются комментарии ряда ученых, приглашенных работать в подкомиссиях. Скажем, предложение ученика Ф.Вовка - молодого этнографа А.Алешо о насущной потребности связать антропологию и этнографию в "едином музее человека" при академии. Он словно предвидел будущие антропоцентрические трансформации западной гуманистики.
Важное значение имела и правительственная поддержка, ставшая весомым аргументом для переубеждения оппонентов. По закону Украинского Государства от 26 июля 1918 г. на начальные расходы для организации академии ассигновалось
200 тысяч карбованцев. Так что первые мероприятия по созданию академических учреждений де-факто начались еще до учреждения академии.
Наконец, благодаря общей позиции Н.Василенко и В.Вернадского довольно быстро пришли к соглашению о статусе Академии. Решение было зафиксировано 3 августа 1918 г.: "Украинская академия наук является самостоятельным высшим ученым государственным учреждением Украины, непосредственно подчиненным верховной власти".
Необычайную полемику вызвал вопрос о количестве и первом составе академиков. Большинство поддержало предложение Д.Багалия о 12 действительных членах будущей академии. Впрочем, вокруг способа их конституирования вспыхнула острая дискуссия. М.Туган-Барановский утверждал, что их должна назначить верховная власть по рекомендации комиссии. В то же время В.Вернадский считал, что это может пошатнуть легитимность академии. Все же к согласию пришли, и 11 сентября 1918 г. новость о будущем назначении первого состава из
12 академиков появилась на полосах периодической печати.
Комиссия завершила работу 17 сентября 1918 г. Невероятно, но она почти уложилась в запланированный двухмесячный срок и достигла довольно сложного компромисса. Формат этого непростого согласия зафиксировала объяснительная записка министра Н.Василенко.
Организационная конструкция академии намечалась в виде трех отделений: историко-филологических, физико-математических и социальных наук. Комиссия отказалась от четвертого отделения - прикладного природоведения, предложенного В.Вернадским. Но кафедры по прикладному природоведению должны были быть в составе физико-математического отдела.
Согласия достигли и в языковом вопросе, хотя в заметках В.Вернадского неоднократно упоминается об упрямом нежелании Н.Василенко и других уступать. УАН получала право публиковать научные студии не только на украинском, но и на других языках, учитывая потребность международной коммуникации.
Начальный проект В.Вернадского претерпел ряд изменений. Прежде всего они касались роли общественных и гуманитарных наук в будущей академии. Тем не менее, его роль в комиссии оказалась удачной. Этот успех опирался на большой организационный опыт В.Вернадского как одного из основателей Академического союза 1904 г., коммуникативную открытость, положение стороннего интеллектуала-эксперта, который не был тесно связан с местными кругами. Правительственная поддержка, которую обеспечил Н.Василенко, и исключительная энергичность В.Вернадского продвинули проект организации академии на конечную стадию.
Но оставался кардинальный вопрос - кто должен войти в состав первых академиков и возглавить Украинскую академию наук? Несмотря на отказ М.Грушевского принимать участие в работе "гетманской" комиссии, его реноме ученого и организатора НОШ и УНО было чрезвычайно высоким.
В мемуарах П.Скоропадского и Д.Дорошенко утверждается, что гетман был готов назначить М.Грушевского первым президентом УАН. В автобиографическом письме М.Грушевского, опубликованном еще по горячим следам в апреле 1920 г., он также упоминал об этой возможности.
Очевидно, М.Грушевскому предложили войти в круг первых академиков вскоре после завершения работы комиссии. По свидетельству А.Крымского, М.Грушевский категорически отклонил предложение вступить в академию через назначение. Вместе с тем он считал возможным для себя стать академиком единственным способом - через выборы всей академической коллегией, которая должна к тому времени законно конституироваться.
Вероятно, своеобразной ценой для М.Грушевского в этом деле должна была стать публичная лояльность к гетманской власти, неприемлемая для бывшего главы Украинской Центральной Рады. Тем более что в конце лета, осенью 1918 г., Департамент государственной стражи собирался арестовать М.Грушевского. Ради этого
17 ноября на улице Рейтарской, 6 провели обыск, который не дал никаких результатов.
Тем временем в проекте закона Украинского Государства анонсировалась дата учреждения УАН - 31 октября 1918 г. Но продвижение академического проекта корректировали переломные повороты великий войны и национально-освободительной борьбы.
Обескровленная Германия в начале ноября 1918 г. капитулировала. Гетманат потерял стратегического союзника и провозгласил "акт федерации" с будущим небольшевистским Российским государством. На волне антигетманских восстаний сформировалась Директория.
Кризис, позже отставка правительства Ф.Лизогуба и, наконец, военно-политические метаморфозы грозили сорвать конституирование академии в последний момент. Заявление Н.Василенко, уже как бывшего министра (написанное им 22–23 октября 1918 г.), посвященное опровержению сообщений об отсрочке организации УАН, свидетельствовала о реальной угрозе. Но этого не случилось...
13 ноября П.Скоропадский утвердил ассигнование почти 870 тысяч карбованцев на содержание УАН. 14 ноября гетман подписал Закон Украинского Государства "Об учреждении Украинской академии наук в г. Киеве" и назначил 12 академиков. Так начался официальный отсчет академической истории.
27 ноября на первом общем заседании УАН председателем-президентом был избран В.Вернадский, а секретарем - А.Крымский. 30 ноября П.Скоропадский утвердил В.Вернадского президентом УАН, а Н.Кащенко и М.Тугана-Барановского - руководителями отделений физико-математических и социальных наук соответственно.
Правда, академик Д.Багалий не смог своевременно прибыть в Киев. С Харьковом, захваченным отрядами С.Петлюры, прервалось железнодорожное сообщение. Не приехал в Киев и академик С.Смаль-Стоцкий. Так что избрание Д.Багалия руководителем историко-филологического отделения произошло лишь 8 декабря. 10 декабря
1918 г., то есть за четыре дня до отречения от власти, П.Скоропадский утвердил его.
Основатели академии хорошо сознавали политические угрозы. Острая борьба с УНО в январе 1919 г. во времена Директории УНР, намерение реорганизовать УАН осенью 1919-го в российское учреждение после захвата Киева войсками генерала А.Деникина, неудержимые посягательства большевистского режима подтвердили правильность их опаски.
Впрочем, Украинская академия наук устояла, несмотря на почти роковой ход событий. Конец незабываемого 1918 г. стал временем выстраданного триумфа и морального удовлетворения для нескольких поколений украинских интеллектуалов, вступивших в пору творческой победы и трудных испытаний.