Сейчас весь цивилизованный мир вычеркивает Россию из разных сфер коллективной деятельности. А как ограничить ее в международном научном сотрудничестве? Многие университеты, грантовые фонды и научные общества уже приняли такое решение. Какова главная цель этих ограничений? Сузить доступ к финансированию науки? Или к научным международным коллективам? Это тоже важно, но главная цель — другая: ограничить научный импакт (коэффициент цитируемости) России. Сделать так, чтобы влияние ученых страны-оккупанта на мировую науку было почти нулевым.
Откровенно говоря, российские ученые, наверное, интуитивно сформировали такую динамику к самоотсечению своего научного импакта еще до войны, ведь именно Россия еще с одной страной мира вышла в лидеры по самоцитированию своих ученых, то есть россиян россиянами: их показатель составляет 12,96, тогда как японцы цитируют их на уровне 0,16; американцы — 0,11, британцы — 0,14. Пару ученым из России составляет уже давно подсанкционная страна — Иран, мировой лидер по роли самоцитирования в формировании научного импакта страны (показатель 16,3). Хороша пара, что тут скажешь.
Конечно, такой научный импакт, когда ученые какой-то страны сами себе что-то там признают, искусственно формируя показатели и ломая через колено все устоявшиеся в мире нормы и правила, неестественен. Этакий национальный научный картель по генерации научного импакта.
В то же время нельзя не отметить, что ученые отдельных стран мира, хотя и не существенно, но тоже способствовали приросту российского научного импакта. Лидерами среди зарубежных стран здесь выступают Германия и Франция с показателем 0,23 (отрасли Science и Engineering).
Вместе с тем мы можем приветствовать решение Союза ректоров университетов Германии о прекращении сотрудничества с учеными из России.
В общем, показатель импакта российской науки самый низкий среди стран-лидеров публикационной производительности в мире и обычно не превышает 0,2. Это почти втрое меньше, чем показатель импакта науки Ирана.
В 2018 году Россия начала «специальную операцию» в науке. До 2024 года, согласно ее национальному проекту «Наука», она должна была войти в первую пятерку стран мира по количеству научных публикаций в приоритетных для России отраслях наук. В наукометрическом измерении это должно было означать увеличение количества научных публикаций за шесть лет (с 2018-го по 2024-й) вдвое. Именно так Россия попыталась повлиять на мировую науку — не качеством, то есть импактом, а количеством.
Начали россияне свою операцию по захвату научного мира, так сказать, за здравие, выдав за 2018 год почти 16% прироста и став вместе с Индией лидерами по темпам прироста публикаций в мире. Если бы такими темпами двигались и дальше, то в 2024 году, может, и захватили бы весь научный мир. Но уже в следующем, 2019-м, году что-то притихли, зафиксировав 12% прироста, а в 2020-м вообще сдулись — лишь 4%.
Это поражение российской науки нам следует зафиксировать. Оно у них не последнее. Вот так от гигантских планов россиян в науке остался лишь пустой звук.
Со своей стороны, украинские ученые должны держать строй, демонстрируя соответствующую жесткость в отношении бана научного сотрудничества с россиянами. Нужно не повторить опыт 2014 года, когда гибридная агрессия России ворвалась в мирную жизнь Украины. Это может казаться странным, но с 2014-го по 2016 год количество научных публикаций в журналах «Скопус» при соавторстве ученых из Украины и России уменьшилось лишь на 10%, при этом в рамках крупных международных научных коллективов с участием ученых из Украины, России и других стран мира, количество таких публикаций даже возросло на 4% .
Если брать по отраслям наук, больше всего научных статей в сотрудничестве с российскими учеными продуцировали ученые Украины в областях физики и астрономии (22% статей), материаловедения (17) и химии (10%). Уверен, что наши ученые, представляющие указанные отрасли наук, покажут свою принципиальную позицию.
Что касается учреждений России, с учеными которых наши ученые в течение 2014–2016 годов опубликовали самое большое количество статей, то лидеров два — Российская академия наук и Московский государственный университет, на которые приходится около 10% всех статей в соавторстве.
На этот раз наши ученые должны продемонстрировать принципиальную позицию, без каких-либо компромиссов, и довести количество общих с россиянами публикаций до нуля. Более того, в сотрудничестве с коллегами из цивилизованных стран мира мы также должны быть максимально безапелляционны — любые научные публикации с учеными из России невозможны. Принимая во внимание тот факт, что именно научные работы, являющиеся результатом международного сотрудничества ученых, цитируются больше, чем те, которые являются результатом национального научного производства, такая принципиальная позиция сделает свой вклад в общее дело ограничения международного импакта российской науки, оставив ее наедине с ее многочисленными проблемами, а российских ученых — наедине с их утраченной совестью.
Больше статей Александра Костюка читайте по ссылке.