Конкурсы научных проектов Национального фонда исследований Украины (НФИУ), на которых распределяли несколько сотен миллионов государственных средств, вызвали много жалоб и обвинений в несправедливости — гранты получили не лучшие, а свои. Теперь, когда обнародованы рецензии экспертов на конкурсные проекты, стало понятно, по каким схемами все это работало, и как цинично дерибанили 271 млн грн государственных средств.
Безусловно, даже самый идеальный конкурс не застрахован от досадных ошибок, поэтому единичные случаи недобросовестной оценки проектов абсолютно нормально воспринялись бы научным сообществом. Но, к сожалению, это явление стало настолько массовым, что не реагировать на такие бесстыдные нарушения принципов академической добропорядочности — означает признать их как новый «стандарт» научной деятельности в Украине, а, следовательно, окончательно поставить на ней крест. На мой взгляд, делать это явно преждевременно, а вот наказать виновных, чтобы подобная ситуация никогда больше не повторилась, научному сообществу Украины вполне по силам.
Общение со многими коллегами, которые также подавали проекты на конкурсы НФИ, и анализ рейтинга проектов, опубликованных возмущенными учеными в социальных сетях, позволили воссоздать приблизительную схему «корректирования» результатов конкурса.
Прежде всего дельцам от науки надо было добиться, чтобы «свои» проекты были оценены максимальными баллами. А обеспечить это должна была массовая регистрация «придворных» экспертов, в перечне компетенций которых сознательно указывали ключевые слова, фигурировавшие в этих проектах. Для того же, чтобы занизить оценки проектам конкурентов, использовалась старая как мир технология, когда руководители экспертных советов манипулируют мнением отечественных экспертов. Отечественных, потому что большинство иностранных ученых отказались бесплатно рецензировать по 10‒15 (!) грантовых заявок различного направления. Таким образом, оценивали 900 проектов, представленных на конкурсы НФИУ, преимущественно отечественные эксперты неизвестного уровня и квалификации. Многие из них восприняли это как дополнительный заработок — ведь за каждую рецензию платили 591 грн, а если включить режим «стахановца», то легко можно получить несколько минимальных заработных плат. И как при этом не прислушаться к ненавязчивым телефонным советам руководителя секции: «Знаете, вот эти проекты хорошие и их надо поддержать, а эти — слабенькие, поэтому не оценивайте их слишком высоко»! Хотя внешне все пристойно.
Сначала все проекты отсылали на рецензирование двум независимым экспертам, что позволяло сформировать их предварительный рейтинг. В той секции, где лоббированные проекты плелись в хвосте, включали механизм «корректирования» результатов, а там, где они и так были в лидерах либо же их физически не было, ничего не меняли. Это объясняет избирательную справедливость разных секций НФИУ.
Первая технология «корректирования» рейтинга назначалась для руководителей небольших проектов (до 2 млн грн), для которых не были нужны международные эксперты, и/или проектов, которыми руководили молодые ученые, то есть те, кто точно побоится поднимать скандал. Здесь работало золотое правило «если две рецензии положительные и проект имеет все шансы пройти, отправим его на экспертизу «черному» рецензенту», который его завалит. Так и возникали феноменальные ситуации, когда финальный рейтинг проекта состоял из двух оценок выше 90 баллов и третьей — до 50 баллов. Далее из этих показателей выводили среднее арифметическое, которое было безусловно ниже проходного балла. И — до свидания!
Для проектов, представленных «маститыми» учеными и молодыми исполнителями с более чем достойными для их возраста наукометрическими показателями, применялась более утонченная схема «подрисовки» рейтинга. Нет, формально все требования рецензирования работ были соблюдены — вот тебе и четыре рецензента, и даже два из них иностранцы, и комментарии экспертов вполне положительные, только почему-то распределение баллов колеблется в слишком широком диапазоне: половина экспертов выставили за работу от 90 до 100 баллов, а другие — от 71 до 75. Не надо быть математиком, чтобы понимать искусственность и неестественность таких «рейтингов». Складывается впечатление, что рецензию эксперта разрезали пополам и комментарии оставили «родные», зато оценки по каждому из «нужных» пунктов аккуратно занизили так, чтобы проект очутился ниже проходного балла. Красиво, не так ли? Это вам не вбрасывать бюллетени пачками за кандидата на выборах, научная мафия работает куда элегантнее, но от этого не менее противно!
Правда, в отдельных ситуациях система давала сбой, что приводило к появлению абсурдных и смешных ситуаций. Как вам, например, замечание «индекс Хирша молодого ученого должен быть больше, чем его научный стаж работы»? Интересно, а с какого момента этот стаж считать? Со времени мытья пробирок в лаборатории студентом первого курса или публикации аспирантом первой статьи в университетском вестнике? А может, уже после защиты кандидатской диссертации? Вопрос спорный.
Или рецензент занижает баллы из-за такого замечания: «Да, научный задел замечательный, но в проекте автор не указал, в каких журналах будет публиковать свои статьи, и будет ли вообще». Странно: если в коллективе исполнителей четыре свежие статьи на тематику работы в международных журналах с импакт-фактором не меньше 3, неужели они будут публиковать результаты своих будущих исследований в «мурзилках» разного пошиба? Где логика рецензента и как без нее такой «специалист» смог получить работу в научном учреждении за рубежом? Но, безусловно, пальму первенства получает отзыв одного «иностранца», который обвинил известного в своей области ученого с сотнями статей в топовых журналах в… незнании английского языка! Таким изданиям, как Proceedings of National Academy of Sciences of USA, английский язык и актуальность тематики исследований руководителя проекта подошли, а вот «иностранному» эксперту явно украинского происхождения — нет. Цирк, да и только! В цивилизованном мире за такую рецензию «эксперта» не просто выгоняют, но и устраивают публичную обструкцию за академическую недобросовестность, но в НФИ, очевидно, наоборот.
Однако даже такие вопиющие нарушения принципов экспертизы проектов не имели бы особого значения, если бы Фонд организовал перекрестное обсуждение в секциях по каждому из проектов. Эта практика уже давно является нормой для ежегодных конкурсов научных работ в забюрократизированном Министерстве образования Украины, в противоположность которому и создавался НФИ. И если руководитель секции МОН видит, что оценки разными экспертами одного и того же проекта странные: отличаются в несколько раз, то непременно назначит дополнительных экспертов для его рецензирования — вплоть до семи, если понадобится. При этом самая низкая и высшая оценки автоматически отвергаются, что позволяет избежать как завышения, так и направленного занижения результатов конкурса. Не идеально, но работает. После этого на утверждении результатов секции обязательно проходит активное обсуждение всех «проблемных» проектов и каждый из присутствующих экспертов, рецензировавших работы, докладывает о своей оценке и аргументирует, почему поставил проекту именно такие баллы. Так что, если бы перекрестное обсуждение проектов состоялось, мы бы никогда не увидели фантастических расхождений в 50 и даже 70 (!) баллов в оценках грантовых заявок, представленных на конкурсы НФИУ. Правда, красиво? И это далеко не единственный случай!
Самое неприятное, что эту вакханалию над здравым смыслом освятил Ученый совет фонда, наплевав на все огрехи и ограничения экспертизы. Я даже безошибочно назову их главный аргумент, которым они будут апеллировать эту статью: «...однако же, у нас было слишком мало времени, и мы должны были это сделать, невзирая ни на что!». Секундочку, а разве не такие же принципы в последние годы активно использовала Аттестационная коллегия МОН, пачками утверждая плагиатные работы? Это же так удобно — создать искусственный беспорядок в системе, смешав в одну кучу сотни работ «естественников» и «гуманитариев» с таким расчетом, чтобы никто физически не смог их пересмотреть, а потом «пакетным» голосованием одномоментно утвердить?
Ах, проектов было слишком много, а экспертов мало? А чем вы думали, когда одновременно запускали оба конкурса? Отсутствие административных и менеджерских талантов не освобождает от ответственности за некачественно выполненную работу. На Западе вопросы решают просто: если менеджер чувствует, что не справляется с возложенными на него обязанностями, он подает заявление на увольнение, а на его место ищут другого, более квалифицированного специалиста. В Украине же признать себя некомпетентным, да еще и на основе такого незначительного недостатка самостоятельно (sic!) уйти с должности — это, скорее, тема для скетча в юмористическом шоу, а не реальная жизненная ситуация. И досадно, что в новых государственных структурах таких «специалистов» на порядок больше, чем в старых добрых организациях еще советского образца.
А теперь другой вопрос — уже из плоскости академической добропорядочности. Насколько допустимо утверждать заведомо липовые результаты, которые явно не соответствуют действительности? Когда я, ученый, анализирую результаты четырех экспериментов и вижу показатели, условно, 95, 89, 17 и 78, то понимаю, что публиковать такое в рецензированном издании не имею малейшего морального права, и все опыты придется методически переделывать, хочешь ты этого или нет.
Бесспорно, отдельные дельцы от науки могут не заморачиваться этической стороной вопроса и просто вычеркнуть цифры, которые портят их рабочую гипотезу, но такие вещи западное академическое сообщество не приветствует и жестоко их наказывает — вплоть до увольнения эксперта-профессора с должности и отзыва всех его статей из престижных изданий, даже если они не касаются этого исследования. У нас же Ученый совет НФИ без тени сомнения утверждает эти вопиющие нарушения академической добропорядочности своим решением, а научный комитет, который должен быть символом морального облика ученого, в ответ на все это лишь начинает жалобно рассказывать, как мало средств выделяют на науку, а после публикации таких разоблачительных материалов финансирование, дескать, уменьшат еще больше. Поэтому, внимание, виноваты не председатели экспертных комиссий, которые ослепли от шести нулей в суммах грантов, а добросовестные украинские ученые, которые всего лишь отважились требовать честной (!) оценки своих проектов! Господа, прошу не надувать щеки, а реально контролировать работу экспертных советов, и тогда никому не будет стыдно за отечественную науку!
Что же делать руководителям проектов, которые считают себя незаслуженно обделенными и хотят справедливости? Подавать жалобы руководству НФИУ лишено какого-либо смысла — ведь, согласно нормативным документам Фонда, решение Научного совета окончательное и обжалованию не подлежит. Ну, а механизм апелляции, который давно успешно функционирует в МОН Украины, высоколобые мужи из Научного совета фонда просто забыли прописать в нормативные документы НФИУ — зачем нам такой анахронизм? Да и писать ответ-отписку вам будут не виновники этого действа, а рядовые исполнители, которым сейчас и так не позавидуешь.
Юридически подкованные ученые могут попробовать свои силы в суде, но, наверное, наиболее эффективным, с точки зрения гласности, будет обращение к председателю Административного комитета по вопросам науки — премьер-министру Украины, который и является непосредственным куратором деятельности НФИУ. Для регистрации электронного обращения на сайте горячей линии правительства необходимы лишь email и электронная цифровая подпись. Да-да, та же, что использовалась при подаче грантов НФИ.
Нужен ли нам такой фонд, который не только не в состоянии провести независимую экспертизу проектов, но и, как недавно выяснилось, оказался абсолютно беспомощным при согласовании и подписании договоров с победителями конкурсов? Почему покойный ГФФИ прекрасно справлялся с этими обязанностями, а «инновационный» НФИ буксует даже в таких примитивных бюрократических вопросах? И ответит ли кто-то, наконец, за наглую фальсификацию результатов конкурсов Фонда?
Тем более что сделать это очень просто.