Несмотря на юбилейный возраст, Исаак Михайлович Трахтенберг - наш самый современный современник. Такая характеристика кажется мне возможной для людей искренне интеллигентных. Поскольку жить со временем в ладу и чувствовать время, а также сохранять и охранять то, что временем создано, стерто, разрушено и может быть забыто, - эта миссия под силу только интеллигентным людям. Тем более, понимая, что интеллектуал - не всегда ученый, а ученый - не всегда интеллигент.
В нашем историческом контексте, как в прошлом, так и в настоящем, вероятно, и в будущем, интеллигентность человека будет определяться в основном его внутренней культурой как личной системой этических и моральных ценностей, гармонично отвечающей на изменяющийся мир.
Всегда носители такой культуры, независимо от их формального образования и места рождения и жительства, будут для нас ориентирами в устремлениях, поведении и отношениях.
Думаю, что со мной согласятся все, кто знает Исаака Михайловича Трахтенберга, что удивительные человеческие и профессиональные качества выдающегося ученого, учителя, публициста, интеллигента до мозга костей служат нам этими ориентирами.
Мы познакомились с Исааком Михайловичем в 1985 г. в Москве в Институте гигиены труда и профзаболеваний Академии медицинских наук СССР на заседании Всесоюзного комитета по гигиенической регламентации химических веществ.
Для меня события того памятного заседания были весьма драматичными. Я, молодой кандидат медицинских наук, заведующий созданной мною в Черновицком мединституте научно-исследовательской токсикологической лабораторией, впервые приехал в Москву на заседание комитета, чтобы защитить 15 гигиенических нормативов.
Следует сказать, что токсикологическими исследованиями безопасных уровней воздействия химических веществ и обоснования гигиенических нормативов мы начали заниматься относительно недавно, с 1981 г.
Но поскольку и лабораторию, и исследования мы создавали практически с нуля, то мне казалось естественным, что делать это нужно по современным на то время, международным научным подходам. Тогда в мире были приняты одобренные странами Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) Правила надлежащей лабораторной практики (GLP). Поэтому наш молодой коллектив в основу своей исследовательской деятельности положил именно эти Правила. Полученные результаты как научное обоснование нормативов мы и представили в Москве.
После первого моего доклада было задано всего несколько вопросов:
- Черновцы? Где это? Откуда там токсикологи?
Но главным был вопрос:
- Почему вы использовали западный стандарт GLP, а не советский ГОСТ и методические указания?
Я ответил, что, следуя Правилам GLP, мы одновременно выполняем требования ГОСТа и методических указаний. Но поскольку GLP - комплексный и универсальный международный стандарт, которому доверяют во всех странах, то проведение исследований именно по таким правилам позволит представлять наши результаты на международном уровне.
Других вопросов не последовало. Самое обидное, что по сути исследований никто ничего не спрашивал.
И только профессор Трахтенберг поинтересовался:
- На каких животных вы изучали токсические эффекты? Как вы обеспечивали стандартные условия содержания животных? Где и как вы производили корм? Как поддерживали заданную гетерогенность племенного ядра? Учитывали ли хронобиологические критерии?
Данные нами исчерпывающие ответы на эти вопросы все равно ситуацию не спасли. Большинством голосов комитет отклонил наши обоснования нормативов, после чего председатель посоветовал мне досконально изучить отечественные документы и в исследованиях строго их придерживаться.
После заседания я в расстроенных чувствах собирал свою презентацию. И тут ко мне подходит Исаак Михайлович Трахтенберг с другим всемирно известным токсикологом Юрием Соломоновичем Каганом и говорит:
- Молодой человек, не расстраивайтесь так сильно. Неужели вы серьезно надеялись, что приехав с юго-западной окраины нашей страны, из города и мединститута, о котором никто в наших токсикологических кругах даже не слышал, сразу без проблем сможете защитить свою работу? Такого никогда не было. Но я вам хочу сказать, что ваш подход правильный и ваши результаты и выводы убедительны. Однако вы их представили так, будто только вы знаете GLP и международные требования. Такая тактика вам не поможет, скорее наоборот. Мы с Юрием Соломоновичем хотим вам помочь. Приезжайте в Киев со своими материалами и подумаем, как сделать, чтобы комитет вас поддержал.
Так началось наше многолетнее научное сотрудничество. А ведь двое очень занятых профессоров вполне могли не обратить внимания на неудачу какого-то неизвестного исследователя из периферийного вуза.
Такое неравнодушное отношение к чужим проблемам, будь они личные, научные или общественные, - одна из ярких черт характера и образа жизни Исаака Михайловича. Точно такая же черта, как желание всегда досконально изучить проблему, с тем чтобы эффективно помогать в ее решении.
В том же году по его поручению к нам в лабораторию пожаловала его ближайшая помощница Лилия Михайловна Краснокутская с серьезной миссией - убедиться в том, что все, о чем я докладывал на комитете, - правда.
И снова это Трахтенберговское неравнодушие и настоящее желание помочь. Ведь для нас, молодого научного коллектива, визит опытного токсиколога-гигиениста из всемирно известного Киевского института гигиены труда и профзаболеваний, да еще по поручению профессора Трахтенберга, был одновременно испытанием и хорошей школой научной коммуникации.
В будущем результаты этой инспекции были одним из важных доводов в пользу принятия решения на самом высоком союзном уровне относительно создания в Черновцах на базе нашей лаборатории Всесоюзного института токсикометрии.
Много раз нам совместно с Исааком Михайловичем приходилось участвовать в расследованиях массовых отравлений в разных регионах Украины, разработке научных рекомендаций по устранению их причин и ликвидации последствий. В этой связи хочу сказать о научной проницательности Исаака Михайловича и его поразительном чувстве нового.
Например, расследуя причины массовой алопеции у детей в моих родных Черновцах в 1988 г., большинство ученых-токсикологов поддержали таллиевую версию как наиболее вероятную, исходя из клинической картины заболевания и результатов аналитических исследований.
Однако трудно было объяснить, как могли возникнуть такие клинические проявления при столь малых реально поглощенных дозах таллия, возможных в тех конкретных условиях.
Среди множества выдвинутых гипотез была и наша, состоявшая в том, что если источником был транспорт, использующий таллий в качестве антидетонирующей присадки, то мы имеем дело с неизвестным с токсикологической точки зрения ультрадисперсным агрегатным состоянием этого тяжелого металла, на порядки потенцирующим его острое токсическое действие.
Нашу гипотезу в то время никто из ученых не поддержал. За исключением профессора Трахтенберга. Как выдающийся токсиколог в области отравлений тяжелыми металлами Исаак Михайлович в своей поддержке оказался прав. Через несколько лет в одном из военных конфликтов в Аравийской пустыне, а еще через несколько лет - в военном конфликте на Балканах, произошло столь же загадочное отравление людей с аналогичным несоответствием клинической картины и реально возможной поглощенной дозой тяжелого металла. Расследование, проведенное американскими токсикологами, кроме научных выводов, положило начало новой отрасли токсикологии - токсикологии ультрадисперсных частиц или нанотоксикологии.
О научных трудах и достижениях Исаака Михайловича можно писать книги. Его коллеги, друзья, ученики уже много о них рассказали и написали. Я же попытался осветить те факты из научной жизни Исаака Михайловича, которые малоизвестны, но тем не менее прекрасно дополняют его образ блестящего ученого и истинного интеллигента.