Оце наш пряшівський Мойсей,
Укроп із подихом Європи.
Стоїть його книжок стіна -
Ставай, небоже, навколінки,
Життя і правди глибина
Там світять з кожної сторінки.
Дмытро Павлычко.
"Микола Мушинка"
Если вбить в Гугл слово "Мушинка", менее чем за секунду поисковая система выдаст свыше 16 тысяч ссылок на разные сайты, где упоминается выдающийся украинский ученый и общественный деятель из Словакии Микола Мушинка.
Среди них есть даже ссылка на один из... толковых онлайн-словарей современного украинского языка. Нет, фамилия Мушинки пока еще не стала именем нарицательным, как, например, "наполеон" или "эйнштейн". Она упоминается в примере употребления второго значения слова "кит" - когда речь идет не об обычном морском млекопитающем, а об одном из тех трех гигантских мифологических существ, на спинах которых, по представлениям людей древнего мира, стояла земная твердь: "Академик Микола Жулинский недавно назвал Миколу Мушинку "одним из китов, на которых стоит современное украиноведение". Скажем шире: академик Мушинка - один из китов, на которых стоит украинство вообще ..."
Книга "У всякого своя доля", посвященная 80-летнему юбилею знаменитого академика, издана в городе Пряшеве, где он живет в течение уже многих десятилетий. В книге есть подзаголовок: "Розмова Ярослава Шуркали з Миколою Мушинкою", - и она является, по сути, огромным интервью - на 270 страниц. А еще в ней полторы сотни страниц откликов различных людей об этой выдающейся личности. Такой вид биографической литературы не характерен для украинской книжной культуры, но вместе с тем присущ чешской и словацкой традициям - вспомним хотя бы "Беседы с Томашем-Гарригом Масариком" Карела Чапека и "Дистанционный допрос: беседы с Карелом Гвиждялой", в которых "допрашиваемым" был Вацлав Гавел. И, возможно, именно такая форма позволяет лучше, полнее, по сравнению с традиционными мемуарами, раскрыть читателю все грани выдающейся личности, с которой "беседует", "разговаривает", или даже которую "допрашивает" писатель-интервьюер.
Микола Мушинка не унаследовал свое украинство, не вырастал в украинской стихии как в природной среде. Он родился в 1936 году в высокогорном лемковском селе Курив в Восточной Словакии. Местные жители испокон веков называли себя русинами или руснаками, а их говор, "бісїда", отличается от литературного языка больше всего среди всех украинских наречий. Отличается настолько, что некоторые даже сомневаются, является ли он украинским вообще, а карпатские русины-лемки - украинцами, а не отдельной восточнославянской народностью. В первой же половине ХХ века российские эмигранты и местные москвофилы вообще пытались превратить лемков в часть "русскава народа". Поэтому, когда в 1947 году куривский крестьянин-руснак Иван Мушинка повез десятилетнего сына Миколу на учебу в гимназию, он выбрал не ближайшую в Бардееве, где преподавали на словацком, а намного более дальнюю, в Пряшеве, где учили на "своем", "руськом" языке, а в действительности - "на русском языке". "Гимназия, - вспоминает Микола Мушинка, - дала нам солидные знания по русскому языку, поскольку преподаватели заставляли нас не только на уроках, но и на переменах и вне школы, в общежитии, разговаривать на русском литературном языке". И, конечно, убеждали лемковских детей, что русины - это то же, что русские. И убедили же! По крайней мере, когда в начале 1950-х решением ЦК Компартии Чехословакии было признано, что словацкие лемки-русины все же украинцы, а не русские, и их школы начали переводить с русского на украинский язык обучения, Микола сначала украинский язык изучать... не хотел. Он казался ему слишком "сельским". Но вскоре в его душе произошел настоящий переворот. "Почти каждую зиму в те тяжелые послевоенные годы, - вспоминает Мушинка, - из-за нехватки топлива нас на две недели, а иногда и на месяц, отправляли домой. В нашем сельском доме каждый вечер собиралось по 8-10 соседок с куделью (чтобы дома сэкономить нефть). Женщины пряли, а я прислушивался к их разговорам и при нефтяной лампе всегда что-то читал.
"Ану, Миколо, прочитай і нам щось із тих книжок", - просили женщины. Я читаю Пушкина, Некрасова, Маяковского - они ничего не понимают. Однажды я прочитал им "Катерину" Шевченко. Все затихли и начали плакать.
На второй вечер пришло их еще больше: "Ану, Миколо, прочитай нам іще з тої книжки, што по-нашому". Я им читаю "Тополю", "Наймичку", а они снова тихонько слезы вытирают. Все понимают.
"Так какой же я русский, если родная мать мой русский язык не понимает? - размышлял я. - А язык Шевченко считает "нашим". Я начал глубже изучать украинский язык, литературу, историю и пришел к убеждению, что мы являемся украинцами. Но настоящим украинцем я стал только в Праге, под большим влиянием своего профессора Ивана Панькевича, который направил меня на изучение фольклора моего родного края".
И так, однажды осознав себя украинцем, Микола Мушинка не сошел с этой позиции уже никогда. В 1963 году его, аспиранта кафедры фольклористики Карлова университета в Праге отправили в длительную научную командировку в столицу Советской Украины. "Встреча с Киевом стала для меня шоком, - вспоминает Мушинка. - Я приехал сюда совершенствоваться в украинском языке, а здесь везде: на улице, в учреждениях и даже в университете и Академии наук - преобладал русский язык. Это меня раздражало, и я не скрывал своего недовольства. Я везде говорил исключительно на украинском (хотя русским владел лучше)".
В Киеве Мушинка начал дружить с украинскими диссидентами-шестидесятниками, а в декабре 1965 года попал в ловушку КГБ - был задержан в Чопе при попытке вывезти за границу рукопись Ивана Дзюбы "Інтернаціоналізм чи русифікація?" Его "выдворили" из СССР с пожизненным запретом посещать страну. В следующий раз он смог приехать на свою прародину только через 26 лет. Да и в социалистической Чехословакии после поражения революции 1968 года молодой ученый был признан "контрреволюционером", "украинским буржуазным националистом" и отстранен от какой-либо научной работы. Целых два десятилетия он проработал пастухом в кооперативе и кочегаром. И, несмотря на это, практически ежегодно во Франции, Соединенных Штатах или Канаде выходила новая монография этого удивительного чабана! В целом же научный задел академика Мушинки состоит из более чем двух с половиной тысяч работ. "Во многих участках нашей специальности без книг и статей Миколы Мушинки просто невозможно работать", - утверждает глава Международной ассоциации украинистов профессор Венского университета Михаэль Мозер.
Уже несколько лет Микола Мушинка на пенсии, размер которой меньше, чем у квалифицированного словацкого рабочего. "Некоторые удивляются, что ни за звание академика, ни за степень доктора наук я не получил никакой доплаты, - отвечает пан Микола на вопрос Ярослава Шуркалы о своих "сверхвысоких" доходах. - Когда я на это обратил внимание своего работодателя (деканат филфака Пряшевского университета), мне сказали: "Эти титулы предоставила вам Украина, для которой вы работаете, так пусть она дает вам доплаты к пенсии!" Но украинскому государству даже в голову не приходит доплачивать хоть какую-то копейку действительным зарубежным членам Национальной академии наук Украины, таким как Мушинка. Более того, академик не получил НИ ОДНОГО гонорара за десятки книг и статей, опубликованных им за последние 25 лет в независимой Украине. "Но это нисколько не отталкивает меня от бесплатной работы в сфере украинистики, - говорит Мушинка. - Все делаю с убеждением, что таким образом присоединяюсь к почину моих предшественников, которые, живя за пределами Украины, бескорыстно создавали большую науку в надежде, что когда-нибудь их труды будут служить Украине".
Действительно, в советское время все настоящее, не подконтрольное антиукраинскому режиму украиноведение, создавалось за границей на "медные гроши" украинской патриотичной диаспоры. Но и сейчас, на 26-м году существования независимого украинского государства, рецензируемая книга (кстати, замечательная в полиграфическом исполнении) увидела свет благодаря стипендии Словацкого литературного фонда в Братиславе, финансовой поддержке Научного общества им. Шевченко в Торонто и Центра украинского и канадского фольклора им. Петра и Дарии Кулей Альбертского университета в Эдмонтоне. А где же украинское государство? И стало ли оно уже, наконец, по-настоящему украинским?
У всякого своя доля…: Розмова Ярослава Шуркали з Миколою Мушинкою. - Prešov : Centrum antropologickýh výskumov, 2016. - 400 s.