Сегодня среди политических и экономических экспертов существуют разные мнения по поводу оценки эффективности экономических санкций как инструмента политики. Одни считают их неэффективными, другие, наоборот, говорят о том, что экономические санкции весьма эффективны, если их правильно применять. Экономическая природа санкции и их возможности подробно описаны в предыдущем тексте «Санкции против России. Ликбез для Украины», сейчас же пора остановиться на их эффективности.
В целом санкции можно считать эффективными, если подсанкционная страна реально изменила свое поведение, которое привело к санкциям. Вместе с тем политика может и не измениться в силу причин, не связанных с экономическими санкциями. Но при этом экономические санкции могут нанести вполне реальный экономический ущерб. Именно об этом мы и поговорим.
По данным российского Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), в 2018 году санкции в той или иной мере затронули 20–21% ВВП России. Под ограничениями оказались крупные государственные банки (54% активов банковской системы), нефтегазовые компании (на которые приходится 95% выручки нефтегазового сектора) и практически все предприятия военно-промышленного комплекса.
АКРА считает, что санкции оказали слабое влияние на финансовое состояние компаний и банков. При этом санкции могут негативно сказаться на экономическом росте в долгосрочном плане. Вместе с тем отмечается, что политика российских контрсанкций привела к росту цен и снижению доходов населения на 2–3% на протяжении 2014–2018 годов. Эти потери не были компенсированы ростом производства в АПК.
По оценкам агентства Bloomberg, разница между фактическими и потенциальными результатами экономического развития с 2014-го по конец 2017 года составила 10% при прочих равных условиях. При этом потери от санкций могут потенциально составить около 6% из этих 10-процентных потерь.
По оценкам МВФ, в течение 2014–2018 годов производство в РФ в среднем росло на 0,5% в год (для сравнения, в 2003–2008 годах этот показатель составлял 7,1%, а в 2009–2013 годах — 1,2%), тогда как рост ожидался на уровне более 2%. По мнению экспертов МВФ, это объясняется двойным шоком от низких цен на нефть и экономических санкций 2014–2918 годов.
По оценкам Андерса Ослунда и Марии Снеговой, внешний долг РФ уменьшился с 729 млрд долл. США по состоянию на конец 2013 года до 470 млрд по состоянию на конец 2020-го. Таким образом, с одной стороны, имеем сокращение долга на 259 млрд долл., но с другой — можно говорить о потере инвестиционных средств. Если бы Россия двигалась в русле тенденций привлечения капитала странами с рыночной экономикой в процессе становления, без санкций она могла бы получить примерно 479 млрд долл. дополнительных финансовых ресурсов. Эти же исследователи обращают внимание на тот факт, что на протяжении 2010–2013 годов инвестиции в основной капитал после глобального финансового кризиса росли в среднем на 6,2% в год. Однако в течение 2014–2020 годов, то есть периода санкций, они ежегодно уменьшались на 0,5%.
Очевидно, что для полноты анализа следует также адекватно оценивать возможности России минимизировать влияние санкций на свою экономику и другие экономические и политические факторы. С учетом этих обстоятельств сегодня практически большинство экспертов считает, что в целом при оценке агрегированного эффекта экономических санкций надо принимать во внимание следующие моменты. При этом сразу отмечу, что введенные экономические санкции не имели целью полностью разрушить российскую экономику.
Во-первых, до сих пор масштабы, глубина и управление санкциями в плане реализации их потенциала очевидно недостаточны по сравнению с ожиданиями. Речь идет о выборе объектов санкций (персоналий, компаний, сфер), наличии разного рода исключений и возможностей обойти ограничения тем или иным способом.
Во-вторых, экономика РФ в некоторой степени смогла адаптироваться к санкциям. Этому способствовал существенный рост мировых цен на нефть (январь 2016-го — октябрь 2018 года, апрель 2020-го — 2022 год) и природный газ, который, в частности, стимулировал добычу этих ресурсов. С другой стороны, ограничение на поставку отдельных товаров в РФ и введение Россией контрсанкций стимулировали развитие некоторых процессов импортозамещения (в агропромышленной сфере в частности), хотя сегодня полное импортозамещение практически невозможно.
В-третьих, с целью минимизации влияния санкций в частности на банковскую систему Центробанк России изменил правила и нормативы формирования резервов, учета некоторых ценных бумаг, отчетности, предоставления банкам иностранной ликвидности и т.п. Кроме того, правительство РФ также сделало некоторые шаги по оптимизации бюджетных расходов и т.п.
В-четвертых, чтобы минимизировать влияние санкций, российский бизнес ищет и находит определенные возможности для того, чтобы тем или иным образом обойти действующие ограничения. При этом следует отметить, что на протяжении последних лет, несмотря на угрозу усиления западных санкций, значительно выросли масштабы вывода средств из РФ.
Ну а теперь к выводам. Санкции отрицательно влияют на российскую экономику, хотя их негативный эффект оценивается по-разному.
Я разделяю мнение экспертов, считающих, что при нынешнем уровне экономических санкций экономика России может функционировать, но перспективы динамичного продолжительного экономического роста весьма сомнительны. При этом эффект от санкций зависит от ситуации на мировых рынках, на которых так или иначе представлена РФ. Так, санкции и неблагоприятная мирохозяйственная конъюнктура в 2014–2016 годах стали шоком для российской экономики, тогда как позже благоприятные для РФ изменения на мировых рынках в некоторой степени компенсировали санкционный негатив, о чем говорилось выше.
Несмотря на многочисленные заявления об устойчивости российской экономики, экономические санкции сегодня стали важным фактором экономической политики. Так, глава Центробанка РФ Эльвира Набиуллина в частности заявила: «В базовом сценарии (политики ЦБ. — И.Б.) мы исходим из режима санкций, который есть… но... всегда учитываем, что есть такой геополитический риск (новых санкций. — И.Б.). И основной наш приоритет при наличии такого риска — иметь все буферы, все инструменты для того, чтобы… иметь возможность действовать в целях сохранения финансовой и ценовой стабильности. В документе «Основные направления бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов» среди рисков называются «геополитические угрозы и связанные с ними изменения в структуре международной торговли, в том числе вследствие «санкционной» политики, которую осуществляют отдельные страны».
Если выбирать между санкциями и войной, то экономические санкции, безусловно, имеют преимущество. Вместе с тем у санкций есть своя цена и для тех, кто их вводит. Поэтому, как свидетельствует современная история, перед политической и деловой элитами страны — инициатора санкций всегда возникает проблема выбора между политико-ценностными соображениями и экономической выгодой. Фактически речь идет о специфической форме глобальной социальной ответственности бизнеса во времена, когда нарушаются основоположные принципы международного права и международной безопасности.
Ну и мой традиционный вывод-призыв. Несмотря на широкое применение экономических санкций и признание их негативного влияния, экономические оценки их влияния в целом и на экономику РФ в частности остаются весьма противоречивыми. Поэтому призываю коллег по экспертному цеху активно и непредвзято анализировать экономические последствия санкций для РФ и Украины. Ну а власть (правительство и СНБО) должна быть лидером в организации такой интеллектуальной работы.
А завершить статью хочется цитатой 26-го президента США Теодора Рузвельта: «Не бейте вообще, если этого можно избежать, но никогда не бейте вполсилы».
Все статьи Игоря Бураковского читайте здесь.