Хотя с момента официального выхода Великобритании из Европейского Союза уже прошло пять месяцев, эпопея Брекзита продолжается. И когда состоится ее финал, пока неясно.
Между Лондоном и Брюсселем осталось много нерешенных вопросов, прежде всего касательно соглашения о торговле, которое определит характер экономических связей партнеров. Договорившись о выходе, стороны отвели для окончательного урегулирования этих проблем время до конца нынешнего года. И пока урегулирование не завершено, в отношениях продолжается т.н. переходный период. Соглашение о выходе предусматривает возможность его продления (как раз на случай, если стороны не успеют урегулировать существующие вопросы до конца года).
В Брюсселе этот аспект Брекзита публично представляют как технический — в противовес переговорам о выходе, которые были излишне политизированы и порядком подпортили имидж обеих сторон. Теперь ЕС предпочитает говорить о переговорах как о рутинном процессе согласования административных вопросов. Его затягивание, согласно официальной позиции Брюсселя, не является политической проблемой и будет вызвано лишь огромным объемом корпуса регулирующих документов и многообразием сфер, в которых действует общая политика объединения.
Лондон эти переговоры воспринимает, прежде всего, как политические и, что важно, в общественном сознании формирует картину продолжающейся «битвы за независимость». Для Джонсона и его соратников цена успеха (и провала) высока, потому и накал переговоров не уступает в ожесточенности переговорному процессу прошлых лет. По этой же причине Джонсон не может легко согласиться на продление переходного периода: премьер который год строит свою публичную политику на идее возврата британского суверенитета, а до завершения переходного периода Британия во многих сферах продолжает жить по правилам ЕС.
Осложняют переговоры и несколько серьезных вопросов, по которым позиции сторон пока даже не сближаются. Прежде всего, это основа будущих торговых связей и экономического союза. Категорическая позиция ЕС состоит в том, что такие отношения должны строиться на основе европейского законодательства, на нормах и стандартах объединения. Лондон в принципе не возражает против такого подхода в целом, однако хочет урегулировать каждую сферу сотрудничества отдельно (и по многим из них отказаться от диктата ЕС), тогда как Брюссель настаивает на универсальности этого подхода.
Кроме того, ЕС хочет создать единый межгосударственный механизм управления и урегулирования противоречий для отношений между сторонами и сделать его частью соглашения. Лондон, в свою очередь, отдает предпочтение отдельным секторальным соглашениям и урегулированию любых возникающих противоречий с помощью механизма двусторонних переговоров.
Для обеих сторон очевидна важность сотрудничества в сфере безопасности, но остаются расхождения в вопросе регулирования миграции, в подходах к обмену информации между полицейскими ведомствами и даже во взаимодействии в военной сфере (учитывая вероятное усиление оборонного сотрудничества в ЕС и прохладную позицию Лондона в отношении любого военного сотрудничества стран Запада за пределами НАТО).
Так что сложность переговоров и неуступчивость сторон ожидались с самого начала. Возможно, именно поэтому многочисленные свидетельства пробуксовок в диалоге долгое время не становились главной темой мировых СМИ (правда, на фоне пандемии COVID-19 это же можно сказать чуть ли не про всю повестку мировых новостей). Безуспешность переговоров привлекла к себе повышенное внимание сейчас, ведь именно в начале лета британский кабинет мог попросить о продлении переходного периода на будущий год.
Именно громкий публичный отказ Лондона от такой возможности подогрел интерес к переговорам. Правительство Бориса Джонсона заняло достаточно жесткую позицию: Британия не станет просить о продлении срока, отведенного для подготовки соглашения с ЕС. В последние недели такие заявления все чаще звучали из уст членов кабинета, а на прошлой неделе сам Джонсон заявил о нецелесообразности продолжения переговоров по торговле осенью, если они не дадут результат до конца лета.
Хотя новости выглядят угрожающе, для серьезных опасений пока причин недостаточно. Жесткость высказываний Джонсона вообще не самый надежный индикатор ситуации. На финальном отрезке переговоров по Брекзиту он тоже отметился несколькими схожими заявлениями и готовностью к выходу без какого-либо соглашения — лишь для того, чтобы вскоре сменить позицию на прямо противоположную и продолжить переговоры с Брюсселем.
И сейчас немногие смотрят на жесткие заявления Лондона как на точку в диалоге. Хотя Джонсон и настаивает, что «договариваться в последнюю минуту, в декабре, за несколько дней до завершения переходного периода» будет неразумно, по обе стороны пролива от его правительства подспудно ожидают подобные действия.
Скептическое отношение к сценарию, в котором стороны не достигнут соглашения, основано не только на переменчивом характере нынешнего британского премьера. Просто разойтись Британии и ЕС помешает и глубокая взаимная заинтересованность в формировании нового корпуса двусторонних соглашений, а также в сохранении максимально тесных отношений и в торговле, и во многих других областях.
Кризис, вызванный пандемией коронавируса, только усилил такую заинтересованность.
Евросоюз проходит через самый значительный экономический спад в своей истории, и планируемые затраты объединения на восстановление обещают быть огромными. Если выход Британии из ЕС вылился в урон для политического веса организации в мире, потеря британской экономики, одной из крупнейших в регионе, на фоне кризиса может стать непоправимой для Евросоюза.
Лондон также переживает тяжелые времена, ведь пандемия усилила негативный экономический эффект Брекзита. По мнению многих экономистов, для ряда отраслей британской экономики — таких как туризм, пассажирская авиация и морские грузоперевозки и многие другие — выход из кризиса без европейского рынка растянется на многие годы.
Наконец, большинство британцев — как среди сторонников выхода, так и среди противников — поддерживают продление переходного периода. Жителям островов понятны риски разрыва с континентом, и для того, чтобы личные потери были как можно меньше, они хотят всеобъемлющего соглашения с ЕС.
Так что нынешний демарш британского правительства является политическим маневром со многими смыслами: укрепить веру сторонников в неизменность курса, показать оппозиции силы и решимость тори, «припугнуть» Брюссель, чтобы сделать того более сговорчивым. Но в итоге ни Лондон, ни Брюссель не поставят под удар собственное благополучие и достигнут соглашения. Ведь сейчас нет тех ключевых причин, что обусловливали неуступчивость сторон на пути к соглашению о выходе: желание обратить процесс, сохранить Британию в составе ЕС, у одной стороны, и опасения, что такой сценарий возможен, — у другой. В то же время очевидно, что тесное экономическое, гуманитарное и даже политическое сотрудничество необходимо и Великобритании, и Брюсселю.
Логика политической борьбы несомненно может повлиять на формат соглашения: можно ожидать подписания общего торгового соглашения в этом году (что будет представлено Лондоном как победа и позволит правительству Джонсона сохранить лицо) и продолжение переговоров по наиболее сложным вопросам после взаимных уступок (Британия сохранит большую часть механизмов регулирования ЕС, а Брюссель согласится формально завершить переходный период). Но в любом случае угроза разойтись вовсе без соглашения сегодня очень невелика, и для того, чтобы все завершилось именно так, необходимы новые обстоятельства и очень весомые причины, которых пока не видно.