В Лозанне в режиме жесткого дедлайна страны-"шестерки" - США, Франция, Китай, Великобритания, ФРГ и Россия - в очередной раз пытались достигнуть компромисса с Ираном относительно его ядерной программы. Поздно вечером в четверг министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф и координатор "шестерки" – глава европейской дипломатии Федерика Могерини заявили, что достигнуто соглашение по ключевым вопросам.
Стороны договорились, что большая часть иранского обогащенного урана будет вывезена за рубеж. Ядерный объект в Фордо будет преобразован в научно-исследовательский центр. МАГАТЭ будет следить за тем, чтобы иранская ядерная программа носила исключительно мирный характер. Позже стало известно, что Иран согласился оставить лишь один центр по обогащению урана, на две трети сократить число центрифуг и отказаться от производства плутония.
Но окончательное соглашение еще впереди: оно должно быть подписано к 30 июня. По его заключении, ЕС и США отменят действующие в настоящее время в отношении Ирана санкции. А при составлении окончательного соглашения предстоит решить немало технических вопросов, работа над которыми может оказаться непростой. И нет никаких гарантий, что документ будет подписан, а "ядерное досье" закрыто.
Бесспорно, санкции Запада в отношении Ирана оказались для Тегерана весьма разрушительными. Ведь годовая инфляция достигла там 40%, а безработица среди молодежи составляет сейчас почти 80%. Определенную уступчивость Ирана можно объяснить и тем, что ему (одновременно с финансированием своей ядерной программы) пришлось тратить много средств на поставки оружия и ресурсов в Сирию и "Хезболле". А это крайне истощило его финансово.
И все же, смеем предположить, что для Тегерана переговоры в Лозанне являются просто реализацией его традиционной дипломатической тактики: поддерживать ситуацию неопределенности и вести себя так, словно проблема уже в полушаге до решения, а потом, в последний момент, предъявлять дополнительные требования.
Действия Тегерана показали: несмотря на то, что санкции больно ударили по иранской экономике, и запас прочности в режиме мулл существенным образом уменьшился, - политика Запада еще не достигла критического для Ирана результата. Он, как и раньше, продолжает вмешиваться во внутренние дела Ирака, Сирии, Ливана, Йемена. И готов в любом случае продолжать реализовывать свою ядерную программу.
Поэтому нейтрализация ядерного потенциала Ирана и в дальнейшем будет оставаться одним из основных приоритетов Вашингтона. И наступление определенного затишья на этом направлении будет высвобождать американские дипломатические силы, перенаправляя их в сторону Москвы. Но при этом вряд ли можно говорить об отказе Америки от своего основного, начального принципа: не позволить Ирану завладеть ядерным оружием. Речь идет только о более гибкой позиции Соединенных Штатов по этому вопросу.
Хотя, с другой стороны, внезапное смягчение позиции Ирана не может не настораживать. Ведь кто может гарантировать, что Тегеран не будет вести себя так же, как Северная Корея? То есть будет бесконечно договариваться c международными переговорщиками во главе со США, а через несколько месяцев или год после достигнутых договоренностей будет легко от них отказываться. В Пхеньяне и Тегеране хорошо научились блефовать с Западом, и им кажется, что этим они его полностью переигрывают.
Конечно, существует и другой способ решить иранскую ядерную проблему: заменить режим мулл в Иране на власть светских и просвещенных лидеров, которых демократически изберет народ. Но как это сделать в условиях, когда репрессивная машина теократической диктатуры каждый раз препятствует приходу к власти более либерального политика, выступающего за модернизацию страны? И есть ли у этих светских и образованных лидеров достаточная поддержка в обществе?
Примечательно, что на последних переговорах Иран не рассматривался как противник Соединенных Штатов. При этом Вашингтон и Тегеран успешно сотрудничают во время "зачистки" террористов с "Исламского государства" в Тикрите. Хотя союзничество - ситуативное и локальное, эти изменения являются элементом новой внешнеполитической стратегии.
Но новый курс создает проблемы в отношениях Соединенных Штатов со своими давними союзниками на Ближнем Востоке - Израилем и Саудовской Аравией. Не случайно сразу же после объявления о результатах переговоров, президент Барак Обама подтвердил готовность обеспечивать безопасность Израиля в условиях достижения соглашения с Ираном по его ядерной программе.
Следует заметить, что, доверяя России хранить у себя запасы иранского урана (если Тегеран на это действительно согласится), Запад словно упускает из вида, что Москва является союзником Ирана и сирийского диктатора Башара Асада. И еще неизвестно, как ядерные договоренности с Ираном могут повлиять на позиции России на Ближнем Востоке. Поскольку более активное участие Москвы в реализации договоренностей относительно ядерной программы для иранцев необязательно является плюсом.
Если Кремль способен получить финансовую выгоду от хранения иранского ядерного материала, то вместе с тем он заинтересован, чтобы ядерное противостояние между Ираном и демократическим миром продолжалось. Поскольку эмбарго блокировало доступ иранской нефти на энергетические рынки. А "наводнение" экспорта нефти с Ирана может еще больше снизить мировые цены на энергоносители.
Можно сделать вывод, что достижение ядерного соглашения дает возможность Ирану сохранить лицо и при этом не весьма перегружать себя обязательствами о его реальном выполнении. А отсрочка подписания соглашения связана с тем, что в Тегеране хотят увидеть, чем закончится военная помощь Саудовской Аравии правительству Йемена. Не исключено, что Ирану необходимо больше времени, чтобы проанализировать, как далеко может зайти прокси-война в Йемене, и уже в зависимости от этого принимать окончательное решение относительно своей ядерной программы.
Подписание соглашения не снимает вопросы холодной войны между Ираном и Израилем, натравливания Тегераном шиитов на суннитов и поддержки иранским руководством террористических группировок.
Поэтому, вопреки желанию заинтересованных сторон на переговорах с Ираном, действие настоящего соглашения будет носить лишь временный характер. Поскольку вне соглашения остаются интересы Израиля, стран Персидского залива, комбатантов Сирии и курдов. А возможность получения Ираном ядерного оружия будет подталкивать Египет и Турцию и себе попробовать повторить этот путь. Иначе говоря, соглашение, заключаемое между Ираном и крупными государствами, в большей степени оставляет вне контекста интересы его ближневосточных соседей.
Пока что переговоры в Лозанне вызывают противоречивые эмоции. С одной стороны, конечно, никто не хочет войны с Ираном, которая может быть, в худшем случае, альтернативой переговоров. Но с другой, четко прослеживается ключевой принцип для успешного ведения переговоров: мотивационной парности (когда каждая сторона имеет приблизительно равные стимулы для заключения соглашения).
Для президента США Барака Обамы успешное достижение такого соглашения открывает путь к очередной попытке решить палестинский вопрос еще до окончания его второй каденции. Иранцы же так хотят продолжать свою ядерную программу, что ради этого готовы "извиваться ужом" и изо всех сил делать вид, будто они близки к тому, чтобы изменить свою позицию.
Однако, несмотря на желание всех заинтересованных сторон, объективно ситуация еще не созрела полностью до того, чтобы этот компромисс мог получить нормативный статус. И искусственное ускорение решения этого вопроса будет оставлять неопределенными еще многие региональные ближневосточные проблемы.