Стихийные протесты, прокатившиеся на прошлой неделе по нескольким районам Азербайджана, правоохранительные органы объяснили происками "оппозиции и радикалов".
Но участники митингов никем не управляются и не выдвигают политических требований. Перед нами - акт отчаяния людей, чья многолетняя финансовая стабильность обрушилась вместе с мировыми ценами на нефть. Этот ресурс вывел страну из разрухи 90-х и ввел в число самых быстрорастущих экономик мира, но вера в него оказалась губительной.
После распада СССР Баку увидел в своих углеводородных запасах главное лекарство от экономических и социальных проблем. В 1994 г., когда страна проиграла Армении войну за Нагорный Карабах, а годовая инфляция маната достигла 1664%, в Баку был заключен "контракт века", по которому к каспийским месторождениям получили доступ зарубежные нефтяные компании. Условия были весьма выгодными для Азербайджана, чья госкомпания SOCAR также участвовала в соглашении: он получал 80% всей чистой прибыли. Тогда же, в 1994 г., приняли решение о строительстве трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан, который был запущен через двенадцать лет и позволил качать в Европу не только свою, но и казахстанскую нефть.
В начале прошлого десятилетия Азербайджан стал мировым лидером по объемам прямых иностранных инвестиций: они составили более 28% его ВВП. Экономика полностью восстановилась, а к 2008 г. удвоилась по сравнению с 1990-м. В год всемирного экономического кризиса в Азербайджане сохранялся уверенный рост: 10,8% ВВП - это не рекордные 34,5%, как бывало, но выше, чем многие другие страны могут достичь даже в благополучные времена. Денег хватало даже на такие дорогостоящие и престижные проекты, как Европейские игры-2015 (по разным оценкам, на них ушло от трех до пяти с лишним миллиардов долларов) и Евровидение-2012, для которого в столице специально построили спортивно-концертный комплекс.
При этом нельзя сказать, будто власти не видели угрозы в том, что 60,7% объема экспорта составляла сырая нефть, а еще 24,5% - нефтепродукты. Президент Ильхам Алиев неоднократно говорил о необходимости избавляться от нефтяной зависимости. Оперировал он и термином "голландская болезнь" - так называют ситуацию, когда приток иностранной валюты укрепляет местную валюту, что делает производство и экспорт продукции невыгодным, а значит, приводит к гибели целых отраслей и массовой безработице. Болезнь эта, как уверял президент еще в 2011 г., была предотвращена, официальная цель номер один - диверсификация экономики - постепенно достигалась. Алиев год за годом рассказывал об инфраструктурных проектах в регионах, поддержке малого и среднего бизнеса, необходимости развития промышленности, туризма, сферы услуг, информационных технологий…
И вот теперь оказалось: прав был видный азербайджанский экономист Азер Мехтиев, который называл слова президента "списком пожеланий" и подозревал, что обнадеживающие показатели развития ненефтяных секторов экономики получены за счет манипуляции цифрами. Уже после массовых волнений, 18 января на заседании Кабмина, где подводили итоги социально-экономического развития за прошлый год, Алиев применял все те же "нужно" и "должны". "Во всех регионах должны быть созданы промышленные зоны", "следует разработать более гибкий, оперативный механизм управления", "ненужные структуры следует упразднить", "должны быть предприняты очень серьезные шаги, связанные с более эффективной работой транспортных коридоров". А ведь средства на все это у Азербайджана были, да и сейчас есть: Государственный нефтяной фонд, в котором осталось около 34 млрд долл., создавался в том числе с целью финансирования общенациональных проектов для социально-экономического прогресса страны.
Время для реформ тоже было. Напоминание о том, что от нефти надо "отвязываться", страна получила еще в 2009 г.: оказалось, что запасы разрабатываемых месторождений меньше ожидавшихся. И хотя об истощении Южно-Каспийского нефтегазоносного бассейна в целом говорить не приходится (Азербайджану принадлежит как минимум миллиард тонн нефти, а по оценкам специалистов SOCAR - в четыре раза больше), темпы добычи пришлось снижать. Иногда более чем на 5% в год. А потом углеводороды стали дешеветь, и разговоры о диверсификации зазвучали с новой силой.
Рядовые азербайджанцы ощутили перемены к худшему еще в начале прошлого года. Национальная валюта стала обесцениваться (сейчас, когда Центробанк отпустил ее курс, доллар стоит не 0,78 маната, как год назад, а уже более 1,60), товары, особенно импортные начали дорожать, рабочие места - сокращаться. Первым пострадал банковский сектор: к лету 10% его сотрудников оказались на улице. Снижение и задержки зарплат стали распространенной практикой даже в ведущих компаниях. И вот к нынешнему январю, когда нефть и манат рухнули в очередной раз, накопилась критическая масса населения, которое потратило накопления и потеряло возможность расплачиваться по кредитам.
13 января массовые протесты затронули и центр страны, и побережье на юго-востоке, и юго-запад. В городе Сиазань, куда пришлось ввести спецназ МВД, дошло до слезоточивого газа, резиновых пуль и задержания 55 участников. 15 января не менее тысячи жителей северо-восточного города Губа перекрыли дорогу на Баку. Полиция разогнала их с применением водометов и резиновых дубинок, а несколько десятков человек арестовала. Но они не были организаторами акции: просто горожане после вечернего богослужения стали обмениваться наболевшим и в результате вышли на улицу.
Власти закрыли обменники вне банков, внесли в парламент предложение взимать 20% валюты, вывозимой из страны в качестве инвестиций, и объявили строгую экономию государственных средств. В то же время решено с 1 февраля увеличить зарплаты в бюджетной сфере и соцвыплаты на 10%. Стартовала кампания по борьбе с теми, кто "искусственно завышает цены на продукты": о возбужденных уголовных делах сообщают в совместном заявлении министерство экономики и Генпрокуратура.
Зависит ли что-то еще от Ильхама Алиева, называющего положение экономики "очень прочным и позитивным", - вопрос. С одной стороны, руководитель он жесткий (по крайней мере, оппозиционные движения при нем подавлены и бессильны, а их наиболее яркие фигуры - либо в тюрьме, либо в эмиграции), а теперь у него нет другого выхода, кроме как всерьез браться за давно обещанное. С другой стороны, в рейтинге восприятия коррупции, составляемом организацией Transparency International, Азербайджан находится на 126 месте, вместе с Гамбией и Гондурасом, что отнюдь не свидетельствует о хорошей управляемости государства. В годы достатка азербайджанцы с коррупцией мирились, но теперь, на митингах, стали вспоминать и о ней - а отсюда один шаг и до политики.