Отныне о роли России в мировой политике говорить имеет смысл лишь в контексте «активных мероприятий» — агрессии против Украины, боевых действий в Сирии и Ливии, спецопераций в Европе и США, да еще возможного сотрудничества с государствами антизападной «лиги». По всем остальным направлениям глобальной повестки дня человечества роль России все больше будет сводиться к младшему партнерству с КНР, а главное, чего стоит опасаться — хакерства и воровства, как это едва не произошло с попытками российских хакеров завладеть данными о вакцинах против COVID-19. Шпионят все, но редко кому удается с такой настойчивостью попадаться на горячем.
В то время как мировые элиты пытаются найти выход из коронавирусного тупика, Путин и стоящие за ним силовики решили не рисковать и провели тактически безупречную операцию «обнуления». В очередной раз все, кто внимательно следит за эволюцией политической системы России с момента прихода Путина к власти в 2000 году, убедились в умении Кремля выигрывать в тактике, полностью игнорируя стратегию. Потому что увековечив Путина Россия перечеркнула собственное будущее. Пусть и потемкинская, но все же демократия, которой нынешний кремлевский режим прикрывал свою истинную сущность, больше не имеет смысла.
Появление самодержца всея Руси останавливает процесс политического развития, фиксирует сложившуюся коррумпированную систему монаршей благосклонности, делает невозможным развитие культуры, науки, образования. Но как же так, может возразить хорошо осведомленный русофил, ведь в Китае, который тоже увековечил пожизненное правление своего лидера, развитие не останавливалось, а наоборот темпы роста в разы превышали аналогичные показатели в странах Запада?
Здесь важно отметить несколько аспектов. Действительно, как показывает мировой опыт, развитие империй в условиях жесткой централизации власти возможно обеспечить, и даже на довольно длительный период, за счет ренты, эксплуатации природных ресурсов, войн, политических альянсов. Однако такой период всегда ограничен во времени, поскольку изменение технологического уклада, мировой конъюнктуры и подъем других государств никакая империя сдержать не сможет, как не сможет и самоизолироваться от внешнего мира.
Важнейшую роль в этом контексте играет и наличие государственной идеологии. Си Цзиньпин опирается на мощную идеологическую платформу — Коммунистическую партию, не говоря уже о тысячелетних традициях конфуцианства. В России никакой идеологии кроме архаичных лозунгов «отечество и православие» нет. Путин опирается на силовые структуры и узкий круг олигархов, оседлавших выделенные им монаршей волей потоки и отрасли. Все остальное — пропаганда.
Сверхцентрализованная организация государства, опирающаяся на национальную идею и приемлемые для большинства ценности, может быть, пусть и временно, но эффективной с точки зрения экономики и даже поднятия уровня жизни. А вот самодержавие — обречено изначально.
Крайне любопытно в этом плане, что представители России, а именно Сергей Лавров, не приняли участие в прошедшей недавно виртуальной конференции министров иностранных дел стран инициативы «Один пояс — один путь», созванной по приглашению главного дипломата КНР Ван И. Там, кстати, обсуждались и вопросы коллективных мер против COVID-19. Противодействие России флагманскому китайскому проекту ни для кого не является секретом, однако даже с учетом разнонаправленных интересов РФ и КНР в Центральной Азии, демонстративный жест Москвы оказался более чем красноречивым. Ведь риторика обеих сторон уже лет шесть говорит о чуть ли не союзнических отношениях. Реалии сильно отличаются.
Из 40 транспортных проектов, которые Евразийский экономический союз предложил КНР, с 2017 года ни один не был принят. С момента введения санкций против России в связи с аннексией Крыма и оккупацией части восточных областей Украины Москва пыталась демонстрировать «разворот на Восток» и даже заговорила о своей «азиатской идентичности» (с чем стоит согласиться). Однако, к примеру, инвестиции из КНР в РФ в 2017 году составили 140 млн долл. по сравнению с 50 млрд, вложенными в Пакистан. В 2019 году на форуме высокого уровня «Один пояс — один путь» из представленных 283 успешных результатов инициативы лишь 15 имели отношение к РФ.
В условиях пандемии, когда продвижение от 30 до 40% проектов «пояса и пути» оказалось под угрозой, Россия не только не проявила солидарности со стратегическим партнером, но демонстративно дистанцировалась от него. Так что не Китай, а Уганда, где правящий уже 34 года президент Йовери Мусавени тоже внес изменения в конституцию с целью разрешить себе баллотироваться на шестой срок, — вот ближайший аналог российских реалий.
Кремль не зря спешил с операцией «обнуления». Дело в том, что рубль падает уже третий год подряд и в апреле достиг уровня 82 рубля за доллар. Цены на нефть нестабильны и даже сделки с ОПЕК больше не помогают. Как пишет DW, в первом квартале 2020 года инвестиции в Россию снизились в 50 раз по сравнению с тем же периодом прошлого года. При этом значение портфельных инвестиций составило 1,2 млрд долл. по сравнению с приростом в 6,8 млрд долл. год назад. Ожидается, что в 2020 году будет поставлен абсолютный антирекорд по инвестициям за последнее десятилетие. Общий объем прямых иностранных инвестиций в период 2014–2018 гг. составил лишь 1,8% ВВП, что является самым низким показателем за 20 лет.
Даже те инвестиции, которые приходили в РФ из США (!), Китая, Японии, Германии, ОАЭ и Саудовской Аравии были либо маргинальными, либо в нефтегазовые проекты, либо спекулятивными. Сейчас и они сошли в ноль. Падение экономики РФ из-за пандемии оценивается в 18%. В прошлом, относительно благополучном году, 71% предпринимателей в России считали условия ведения бизнеса неблагоприятными и все это — данные российских источников.
Наконец, по очень близко коррелирующим данным опросов Gallup и российского «Левада-центра», проведенных в 2019 году, из России хотят уехать до 44% молодежи в возрасте 15–29 лет и 22% людей в возрасте 30–45 лет. При этом любопытно, что 12% из них поддерживают Путина, а 40% — выражают крайнее недовольство деятельностью хозяина Кремля. Основной же причиной называют ухудшающуюся экономическую ситуацию, отсутствие перспектив, «ощущение надвигающейся катастрофы». Только можно себе представить, каковы были бы результаты опросов, будь они проведены сейчас, в условиях пандемии и «обнуления».
В условиях любого кризиса основные надежды россиян лежат в сфере нефти и газа, цены на которые раньше позволяли экономике страны удерживаться на плаву. Совсем недавно неожиданно «хорошую» весть, по мнению российских СМИ, принес один из руководителей одного из американских хедж-фондов, заявивший, что к 2025 году цены на нефть «достаточно легко» могут достичь 150 долл. за баррель. На самом деле элементарный анализ современной ситуации на мировых рынках говорит о том, что это попросту невозможно.
Рост цен, если он и будет в результате быстрого восстановления мировой экономики после пандемии, может достичь максимум 80 долл., потому что этого уровня будет вполне достаточно для быстрого наращивания добычи американской сланцевой нефти, которая полностью компенсирует возможный спрос сырья на рынке. Не стоит сбрасывать со счетов и курс ЕС на отказ от потребления нефти и газа к 2050 году. Не случайным в связи с этим выглядит несколько неожиданное предложение «Газпрома» поставлять в Китай 130 млрд куб. м газа, что лишь незначительно меньше нынешних поставок российского газа в ЕС. При этом, правда, не уточняется, откуда и как будут перебрасываться объемы, ведь даже на заполнение «Силы Сибири» мощностью 38 млрд куб. м, которая строилась пять лет практически полностью за российские деньги, газа на сегодняшний день нет.
В патовой ситуации «разворота всех труб» на Китай вполне ожидаемо, что в Поднебесной воспользуются тяжелым положением поставщика, и если уж и будут что-то покупать, то по своим, а не договорным ценам. Так уже было восемь лет назад с Ираном, когда Китай получил крайне благоприятные для себя условия поставок нефти при объявленном Западом эмбарго. Так что нефть и газ уже в среднесрочной перспективе перестанут быть вечной палочкой-выручалочкой российской экономики, которая как производила, так и продолжает производить практически исключительно сырье и оружие.
Коронавирус до крайности обострил накапливающиеся в мире противоречия и привел к практической остановке процессов роста. Любой водитель знает, что если резко нажать на тормоз быстро движущегося автомобиля, лоб себе расшибут все, кроме тех, кто был пристегнут ремнем безопасности. В геополитике роль такого «ремня» способны сыграть эффективные государственные институты, правительства, пользующиеся доверием граждан, устойчивые сообщества, граждане которых сознательно разделяют ответственность за общую судьбу, сбалансированная структура экономических и социальных отношений. Ничего этого Россия не имеет.
Это не значит, что завтра произойдет ее распад: ресурсы страны столь значительны, что сегодня об этом говорить не приходится. Крайне эффективны и обеспечены финансированием органы пропаганды и структуры безопасности. Но вот беда: даже для сохранения статус-кво Россия должна оставаться интегрированной в мировой экономический порядок, а она не может позволить себе ни открыться (то есть увеличить «тлетворное влияние Запада»), ни закрыться (без критического импорта, в частности высокотехнологичной продукции, рухнут целые отрасли). Уход Путина мог бы вдохнуть жизнь в эту архаичную конструкцию, привести к смене элит, дать надежду поколению, которое меньше всего бредит надуманным «величием». Этого не произошло и теперь уже не произойдет.
«Обнуление», то есть самодержавие в чистом виде, — это проект о прошлом. Реинкарнация самодержавия, к тому же основанная на мифах, а не на сознательном выборе, обречена на провал.