"Безусловная победа России", "Россия восстанавливает влияние и возвращается на Ближний Восток в роли арбитра", "Капитуляция США и победа России" - примерно с такими заголовками вышли ведущие мировые СМИ на следующий день после турецко-российского саммита в Сочи.
На Западе и Востоке эксперты единодушны в своих оценках договоренностей Эрдогана и Путина. Сочинский меморандум не только легитимизирует и усиливает российское военное присутствие в северо-восточной Сирии, но и возвращает Москву в "большую игру" на Ближнем Востоке. Игру, весьма неожиданно и добровольно "сданную" Вашингтоном.
22 октября, по итогам короткого визита Р.Эрдогана в Сочи, лидеры России и Турции подписали Меморандум по урегулированию ситуации в Сирии. Согласно достигнутым договоренностям, Турция обязалась приостановить трансграничную военную операцию "Источник мира", начатую двумя неделями ранее в северо-восточной части страны. Со своей стороны, Путин поддержал турецкое требование о выведении в течение 150 часов курдских отрядов народной самообороны YPG из буферной зоны на 30 км в глубь территории Сирии вдоль турецко-сирийской границы.
Отряды YPG официальная Анкара считает террористической организацией, сирийским ответвлением Рабочей партии Курдистана (ПКК) и главной угрозой национальной безопасности. По плану турецких властей, в зону безопасности, очищенную от "терроризма во всех формах и проявлениях" (прежде всего - курдских подразделений из ПКК и YPG, а также боевиков ИГ), должны будут переселиться сирийские беженцы из самой Турции. Ныне на территории страны временное пристанище нашли около 3,5 миллиона переселенцев преимущественно из арабских регионов Сирии, и на их содержание из государственного бюджета потрачено уже около 40 млрд долл. Помимо угрозы окончательного оформления "курдского коридора" вдоль южных границ Турции, именно причины социально-экономического характера послужили движущей силой, приведшей в движение "Источник мира".
Отслеживать процесс вывода курдских подразделений из северо-восточной Сирии, а также из стратегически важных городов Манбидж и Тель Рифат на западном берегу Евфрата, должны будут совместные российско-турецкие патрули. "Похоже, что, по иронии судьбы, русские смогли реализовать те элементы "механизма безопасности", над которыми правительство США работало с Турцией вплоть до телефонного звонка Трампа 6 октября. С той только разницей, что теперь ключевой игрок - Москва, а не Вашингтон", - написал в своем Твиттере Бретт Макгерк, бывший спецпредставитель США в международной коалиции по борьбе с ИГ. Как бы там ни было, теперь, после активной фазы военной операции в Сирии, пятидневного прекращения огня по договоренности с американцами и, наконец, более устойчивого механизма урегулирования, согласованного с Москвой, достижение Анкарой своих целей кажется еще ближе.
Еще в начале операции эксперты отмечали, что в случае реализации планов Анкары существуют серьезные угрозы, связанные с возможным изменением демографической ситуации в приграничных районах Сирии, восстановлением влияния ИГ на вышедших из-под курдского контроля территориях, новым гуманитарным кризисом и потоком беженцев теперь уже из курдских регионов страны.
Есть, однако, и другие угрозы, менее очевидные, на первый взгляд, но не менее опасные. Изменение хрупкого баланса сил после вывода американского контингента и введения турецких военных в Сирию уже привело к разрушению выстраиваемой годами сложной системы отношений на Ближнем Востоке. В регионе, где, по словам Генри Киссинджера, даже враг твоего врага зачастую остается твоим врагом, любая смена партнеров и союзников может спровоцировать не просто эффект домино, а скорее эффект бабочки - с совершенно непредсказуемыми последствиями, проявляющимися в совершенно другом месте.
"Главная цель России сейчас состоит в том, чтобы сохранить и еще больше укрепить давно и тщательно культивируемую роль влиятельного посредника на самом сложном перекрестке мира, на Ближнем Востоке. Москве уже удалось добиться признания своих усилий от таких региональных игроков, как Иран, Израиль, Иордания, Саудовская Аравия, Сирия и Турция. Большинство лидеров этих стран, возможно, не хотят садиться за стол переговоров между собой, но каждый из них, отдельно от других, разговаривает с Путиным" - отмечает The Moscow Times.
Безусловно, российская политика "возвращения на Восток" началась задолго до Сочи и даже военной интервенции в Сирии в 2015 году. Однако важно понимать, что если еще несколько лет назад стратегия Кремля предусматривала создание максимального количества проблем для Запада (от Грузии и Крыма до Донбасса и Сирии), чтобы потом "усиленно их решать", сидя за столом переговоров с глобальными игроками вроде США и ЕС, то сейчас ситуация изменилась. Во-первых, сами "глобальные игроки" фактически признали свою несостоятельность в решении любых проблем, выходящих за пределы евроатлантического пространства. Отсутствие четко артикулируемой черноморской и ближневосточной политики ЕС и НАТО превращает любые усилия Запада в этих регионах из продуманной долгосрочной стратегии в спорадические и часто запоздалые попытки кризисного менеджмента. А явное нежелание американского президента разбираться со странами, находящимися дальше мексиканской границы, фактически лишает смысла использование сирийской карты как весомого аргумента в переговорах Кремля с Вашингтоном.
Во-вторых, принципиальное отличие нынешней ситуации заключается в доктринальном обеспечении "возвращения" России на Восток. Теперь Москва - это не только "третий Рим" на христианском Западе, но и главный провайдер безопасности на мусульманском Востоке. В этом плане Сирия должна была стать (и, собственно, стала) наглядным примером того, как можно быстро и эффективно урегулировать конфликты в этой части мира. Предложение обсудить российскую Концепцию безопасности в Персидском заливе на открытых дебатах СБ ООН по Ближнему Востоку, прошедших в августе этого года, и "приглашение партнерам выработать устойчивый механизм коллективной безопасности в регионе на основе равноправного диалога" (в котором, очевидно, именно России предстоит сыграть роль "первого среди равных"); несколько крупных конференций и экспертных встреч в Москве по проблемам региональной безопасности при участии ведущих аналитических центров от стран Залива до Турции; недавний визит Путина в Саудовскую Аравию, отмеченный не только импровизацией оркестра на тему российского гимна, но и важными договоренностями в военно-технической и энергетической сферах; регулярные саммиты и активная телефонная дипломатия с региональными лидерами; и даже набившая оскомину Астанская платформа по Сирии, неэффективная с точки зрения реальных результатов, но важная для РФ как альтернатива Женевскому процессу, удивительным образом складываются в единый пазл новой восточной политики России. При этом от защиты "традиционных" скреп Москва тоже отказываться не собирается. Функцию представительства "третьего Рима" на Востоке продолжают успешно выполнять "гуманитарные и культурные фонды", наподобие Императорского православного палестинского общества, с 2007 года возглавляемого бывшим руководителем ФСБ Сергеем Степашиным. Еще одним, не менее важным представителем "народной дипломатии" России на Ближнем Востоке остается и "Роснефть", 19 октября подписавшая очередное соглашение с правительством иракского Курдистана на приобретение контрольного 60%-го пакета акций крупнейшего нефтепровода страны.
При этом, как и во многих других случаях, выступая "честным посредником" и брокером по урегулированию ситуации в Сирии, Кремль изначально снял с себя всякую ответственность за происходящее. "Разрешить оставаться или не оставаться [вооруженным силам Турции] на территории Сирии может только легитимное правительство Сирии… Единственными вооруженными силами, которые легитимно находятся на территории Сирии по обращению руководства этой страны, являются вооруженные силы России", - заявил пресс-секретарь Путина Песков. Легитимизация сирийского режима - еще одна очевидная победа тандема Путина-Асада. Если результатом военных действий стало восстановление контроля Асада над территориями, ранее удерживавшимися YPG, то политическим итогом сочинских соглашений стало фактическое возвращение сирийского режима "за стол переговоров". В том числе благодаря реанимации Аданского соглашения 1998 года, предусматривающего сотрудничество Анкары и Дамаска в борьбе с террористической угрозой, исходящей от ПКК или "связанных с ней организаций". Впервые после начала сирийской войны в 2011 г, Эрдоган признал возможность взаимодействия с режимом "кровавого диктатора" Асада в рамках данного соглашения и это, безусловно, компромисс (или один из еще неизвестных нам компромиссов), на который Анкара пошла в обмен на создание безопасной зоны без курдских боевиков.
Помимо договоренностей по Сирии, лидеры России и Турции успели обсудить и перспективы двусторонних отношений. На совместной пресс-конференции в Сочи Эрдоган отметил успешное продолжение сотрудничества по проектам АЭС "Аккую" и "Турецкому потоку", поблагодарил за своевременные поставки российских С-400, пообещал дальнейшие "серьезные совместные шаги в оборонной промышленности" и высказал надежду, что соглашение о переходе на национальные валюты в двусторонней торговле позволит достичь задекларированную ранее цель в 100 млрд долл. взаимного товарооборота. Визит прошел настолько успешно, что глава управления по связям с общественностью турецкой АП даже объявил о "начале новой эры в двусторонних отношениях".
И похоже, что на сей раз это не пустые слова. Учитывая, что "Источник мира" заметно подпитал националистические, антиамериканские и в целом антизападные настроения в Турции, российская формула многополярного мира с несколькими центрами силы в Евразии может стать вполне реальной альтернативой "европейскому выбору" Анкары. Схожий стиль государственного правления, идеологическая близость во внешней политике и амбиции регионального лидерства, развитие военно-технического сотрудничества с РФ на фоне американских санкций и эмбарго европейских стран на поставки оружия в Турцию, наконец, возрастающая зависимость Анкары от Кремля в сирийском вопросе - благоприятная почва для дальнейшего сближения двух стран.
Похоже, что на Востоке и вправду начинается новая эра. Без США, зато с Россией в качестве главного провайдера региональной безопасности и Турцией - как основного ее реципиента. И если эффект бабочки все же сработает, то может оказаться, что проигравшей стороной в Сирии, помимо курдов, стала еще и Украина.