11 июля на улицы Хабаровска и нескольких других городов края вышли тысячи людей. Они протестовали против ареста 9 июля и вывоза в Москву оперативной группой следственного комитета РФ при поддержке ФСБ губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Акции протеста продолжаются до сих пор.
Губернатора обвиняют в организации нескольких убийств в 2004–2005 годах. На самом деле под Фургала начали копать еще в апреле прошлого года, когда центральный аппарат СКР, по поручению руководителя Александра Бастрыкина, начал соответствующее расследование. В декабре 2019-го арестовали бизнес-партнера жены Фургала Николая Мистрюкова, который вдруг, спустя несколько месяцев сидения в изоляторе, начал «сотрудничать» со следствием и давать свидетельские показания против хабаровского губернатора.
То, что происходит с Фургалом, похоже на месть Кремля. Обычно, когда президент недоволен каким-то губернатором, он просто своим приказом увольняет его с должности. Но Фургала арестовали и открыли против него уголовное производство, обвиняя в совершении тяжких преступлений.
Слухи о том, что Москва не будет терпеть губернатора, в самом Хабаровском крае ходили уже давно. Дело в том, что Фургал стал руководителем региона в 2018 году вопреки желанию Кремля и проигнорировал прямое указание — снять свою кандидатуру с выборов. Тогда Фургал — член партии одиозного Жириновского (ЛДПР) — победил кандидата от партии власти «Единая Россия» Вячеслава Шпорта. Его победа стала результатом настоящей войны местной элиты с московской экспансией. Помог местный авторитет, так называемый папа региона Виктор Ишаев. За противодействие Кремлю этот экс-губернатор края, руководивший регионом целых 18 лет, тоже поплатился. Ишаев до сих пор находится под следствием по незначительному, как для российских коррупционных масштабов, обвинению.
Кстати, сам Сергей Фургал — не новый человек в российской политике. 11 лет (2007–2018) он был депутатом Государственной думы РФ. Это важный факт для понимания того, почему СКР вдруг, спустя 15 лет, начал следствие против человека, хорошо известного и в Хабаровском крае, и в Москве.
Хабаровские обозреватели говорят, что Фургал был губернатором нестандартным. Близкий к людям, хотя и не без популизма. Защищал интересы местных элит. Свидетельствовать об этом может видео, распространяемое сегодня в социальных сетях. На нем полномочный представитель президента РФ в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев упрекает Фургала в том, что его личная популярность в регионе растет, а рейтинг Владимира Путина в то же время падает.
«Вишенкой на торте» стали результаты выборов 2019 года в Законодательное собрание Хабаровского края: тогда «Единая Россия» получила всего два мандата, в то время как подавляющее большинство депутатов (28 из 36) были избраны от ЛДПР. Весь край (к тому же важный и интересный для Москвы как богатый источник природных ресурсов, да еще и на границе с Китаем) оказался вне кремлевской властной вертикали. То есть — реально самоуправляющимся и федеральным. Этого в Москве, конечно, допустить не могли. Как и того, что, по свидетельству местных активистов, при Фургале в Хабаровском крае начали расти антиколониальные настроения — по принципу «Хватить кормить Москву».
Такая неуправляемость региона в частности вызвала низкую, по российским критериям, явку (44%) и поддержку (62%) на недавнем референдуме о поправках в Конституцию РФ, которой, как известно, «обнулился» Путин. И здесь следует заметить, что Хабаровский край — не единственный Дальневосточный регион, где не стали особо стараться ради легитимации новых возможностей Владимира Путина. Аналогичные 44% явки на референдум дала Камчатка.
В первый же день в протестах в Хабаровске приняли участие свыше 30 тысяч жителей, а это каждый 20-й житель города. И это по самым скромным подсчетам. Дело в том, что этот пограничный регион — заробитчанский. Многие люди работают, как здесь говорят, в море, и многие — в соседней КНР. Из оставшихся, из-за нарастания экономического кризиса в РФ, едва ли не каждый третий — сегодня безработный. Поэтому время и вдохновение у многих нашлись.
Таким образом, масштаб протестов неожиданно оказался ошеломляющим как для российской провинции. Как и их содержание. Люди требуют вернуть Фургала в Хабаровск и судить его там, а не в Москве, открытым судом.
Еще одно важное требование — возвращение настоящего самоуправления и настоящей, а не фиктивной, федеративности. «Это наш край!», «Москва, уходи!», «Путин — вор», «Они украли у нас нашу страну», — все эти лозунги — страшный сон Кремля. Дальний Восток и его склонность к обособленности (слишком уж далеко от Москвы — 7–8 тыс. км) и сепаратизму (постоянный шантаж Москвы реанимацией Дальневосточной республики 1920–1922 гг.) — все это вдруг вновь возникло в российской повестке дня.
В России акции протеста в Хабаровске вызвали восхищение и страх. Страх перед сепаратизмом. Восхищение — массовостью, смелостью и радикальностью.
Это вам не интеллигентные «гуляния» в Москве, прошедшие в прошлом году вследствие недопуска к местным выборам представителей оппозиции. Хотя все топовые российские оппозиционеры живут именно в столице, организовать что-либо достойное внимания в относительно либерально настроенной Москве они патологически не способны. Хабаровские протесты — это стихийное, самоорганизованное народное движение, которое своей смелостью действительно уже чем-то напоминает наш Майдан. Можно без преувеличения сказать, что восстал весь регион. И, что особенно важно, после протестного хода люди не разошлись по домам.
Довольно лояльную к протестантам местную полицию пришлось усиливать ОМОНом из соседнего Приморского края. По слухам, в Хабаровск из Новосибирска прибыла Росгвардия (правда, руководство последней этот факт отрицает). Все это — с целью усиленной защиты административных зданий и предотвращения захвата их протестующими.
Поскольку местная власть в противодействие протестам особой инициативности не проявила, в Хабаровск срочно прибыл вице-премьер и полномочный представитель президента РФ в регионе Юрий Трутнев. Даже ЛДПР, членом которой является арестованный губернатор, сначала возмутилась его арестом. Но со временем поспешила подтвердить свою лояльность и откреститься от хабаровских протестов, разместив на Telegram-канале сообщение, что партия не является организатором несанкционированных акций и «готова к дискуссии».
О том, что будет делать Кремль с Хабаровским краем дальше, можно судить на примере соседнего Приморского края, где в 2018 году проходили массовые акции протеста в связи с попытками фальсификации результатов губернаторских выборов. Москва, скорее всего, будет избегать сценария силового разгона митингов (хотя соблазн воспользоваться коронавирусом как поводом большой) и даст время «на успокоение», рассчитывая на усталость людей от протестов. Со временем назначат временно исполняющего обязанности главы региона и без спешки, где-то ближе к зиме, проведут «выборы» нового губернатора и, вероятно, в местные представительные органы власти. А потом зачистят край от влиятельных представителей местной элиты, остатков оппозиции (как системной, так и внесистемной), активистов протестов, уволят многих чиновников. Кстати, когда-то мятежный Приморский край сегодня под контролем Москвы и подтвердил свою лояльность на референдуме, когда дал вполне приличный результат участия (62%) и поддержки (почти 79%) новой Конституции Путина.
Но существует угроза, что с Хабаровским краем Кремль может расправиться значительно жестче.
В целом, стратегия усиления давления на регионы РФ прямо пропорционально связана с популярностью и, соответственно, авторитетом в России самого Путина. Чем слабее чувствует себя Кремль, тем агрессивнее становится его наступление на местное самоуправление. Это своеобразный российский замкнутый круг. Давление и контроль над регионами со стороны Москвы порождает патологическое нежелание у чиновников на местах что-то делать и брать на себя какую-либо ответственность. Вместе с ограниченным самоуправлением все это приводит к ухудшению системы управления и росту коррупции, что, в свою очередь, побуждает Москву к еще большему стремлению все контролировать и всем самостоятельно руководить. Так круг управленческого кризиса РФ замыкается. Выход из него возможен только один — либерализация, демократизация и развитие местного самоуправления. Но на это Москва не осмелится. Особенно после таких сепаратистских лозунгов, какие звучали в Хабаровске.
Еще один важный аспект внутрироссийской политики — борьба столицы с местными элитами за доступ к природным ресурсам. В условиях действия антироссийских санкций и падения мировых цен на энергоресурсы (что существенно ограничило ресурсную базу московской элиты) в России началось настоящее наступление на регионы. И особенно — на богатый и лесом, и морем Дальний Восток.
Главный вопрос на сегодня: что дальше? Будут ли продолжаться протесты в Хабаровском крае? Поскольку абсолютно очевидно, что если местные жители не отстоят свои права сегодня, то в ближайшей перспективе они больше не будут избирать местную власть: эту власть за них будут избирать в Москве. Поддержат ли эти протесты в других регионах? В частности — в Дальневосточном федеральном округе, у которого похожие проблемы с Хабаровском, и он так же пытается противостоять новому наступлению Москвы.
15 июля жители Москвы и Санкт-Петербурга вышли на улицы против обнуления Путина, фальсификации результатов голосования за поправки к Конституции и за отставку главы российского ЦИК Эллы Памфиловой. Однако, их было крайне немного: в столице РФ только 200 человек. Таким образом, вероятность того, что Россия поднимется на поддержку хабаровских протестов крайне низкая. Сегодня в Российской Федерации очень распространены пессимистические настроения и у многих россиян уже окончательно опустились руки. Похоже, хабаровские протесты не стали началом русского бунта, а являются только последней вспышкой борьбы граждан за свои права и свободы.