Государственный секретарь США Энтони Блинкен посетил Украину с неожиданным визитом.
Его целью было подтвердить решительную готовность Соединенных Штатов и их союзников поддержать Украину на фоне угрозы со стороны России. Встречаясь с президентом Украины и министром иностранных дел, американский высокопоставленный чиновник имел возможность поделиться результатами интенсивных переговоров с россиянами. Впрочем, этот визит обусловлен скорее идеологическими соображениями, чем насущной необходимостью посмотреть друг другу в глаза. Формула «ничего об Украине без Украины» сразу бы девальвировалась, если бы глава американской дипломатии обошел Киев на своем пути через Берлин в Женеву, где будет встречаться с министром иностранных дел России, пытаясь снизить риски эскалации.
Кремль допустил драматическую ошибку.
Непризнанная аннексия Крыма и война низкой интенсивности в Донбассе уже стали своеобразной политико-дипломатической рутиной и ординарными новостями в мировых медиа. Но угрозой открытого вторжения и подчинения Украины в случае непредоставления письменных гарантий безопасности России со стороны США и НАТО Москва превратила «кризис в и вокруг Украины» в острую проблему европейской безопасности. Американские дипломаты воспользовались такой подачей для сплоченности коллективного Запада в противодействии все более агрессивной России. Для обеспечения скорейшей конвертации вербальных сигналов в понимание российскими руководителями их серьезности авианосная ударная группа ВМС США во главе с «Гарри Трумэном» получила приказ оттянуть передислокацию из Средиземноморья, в то время как в воздухе над Восточной Украиной регулярно появлялись разведывательные самолеты и даже стратегические бомбардировщики Б-52.
На переговорах с россиянами в рамках Диалога о стратегической стабильности, Совета Россия—НАТО и ОБСЕ Вашингтон очертил три ключевых принципа. Первый: судьба союзников и партнеров будет решаться исключительно с их участием. Второй: решение и компромиссы должны базироваться на принципе взаимности. Третий: какой-либо прогресс зависит от деэскалации со стороны Москвы.
Важным шагом стало разделение тематики стратегической стабильности, двусторонних отношений и связанной с НАТО — и проблематики европейской безопасности, где ключевым вопросом является российская агрессия против Украины. Это было важно, поскольку, традиционно увязывая вопрос в один клубок, Россия имела больше шансов получить уступки в менее «важных» вопросах, в частности относительно Украины, в обмен на реализацию своей «особой ответственности за стратегическую стабильность в мире», — этакий латентный шантаж ядерным оружием.
Кто знает, какой «компромисс» можно было бы найти, если бы речь шла исключительно о вопросе членства Украины в НАТО! Не только немецкие путинферштееры, но и некоторые американские политические реалисты наперегонки предлагали разнообразные варианты: от юридической фиксации запрета членства и отстрочки этого вопроса на два десятка лет до создания санитарного коридора с особыми гарантиями безопасности (вероятно, по кальке Будапештского меморандума) и проведения на оккупированных Россией украинских, грузинских и молдовских территориях референдумов для всеобъемлющего решения континентальных проблем безопасности.
Запрет на расширение НАТО, кроме разрушения основополагающих принципов организации, ударил бы и по Финляндии и Швеции, для которых открытая опция членства является важной частью стратегических расчетов. Неприемлемыми оказались и требования России вывезти американское ядерное оружие и военных с континента, что сделало бы страны Центральной и Восточной Европы абсолютно уязвимыми.
Заявления российских дипломатов и официальных лиц о готовности говорить исключительно с американцами, которые должны обеспечить выполнение союзниками принятых сверхусилиями решений, не на шутку возмутили европейцев. Особенно интересно было наблюдать за реакцией руководителей ЕС, настойчиво напоминающих о необходимости привлечения объединения к решению проблематики европейской безопасности. Возможно, непочтительное отношение Кремля к политическому и военному потенциалу более мощной, при условии объединения, Европы подтолкнет к рефлексиям на тему, почему Брюссель оставался за скобками «нормандской четверки» все это время и что он способен привнести в урегулирование, почему стратегическая автономия не добавляет геополитического веса.
Если с начала каденции Джозефа Байдена его стратеги тешили себя иллюзией, что удастся установить стабильные и предсказуемые отношения, то сейчас cуть подхода — управление рисками при помощи поддержки каналов коммуникаций, мер укрепления доверия, большей прозрачности и снижения рисков эскалации. «Я до сих пор считаю, что Путин не хочет полномасштабной войны, — заявил американский президент на пресс-конференции в среду. — ...Считаю ли я, что Путин хочет проверить реакцию Запада, США и НАТО на возможную агрессию? Да, я думаю, он будет проверять нашу готовность. Но я знаю, что он заплатит высокую и серьезную цену, если не изменит своих намерений уже сейчас. И, я думаю, он всю жизнь будет жалеть о таком решении».
Вашингтон прибегнет к существенному усилению восточного фланга Альянса, увеличению помощи для укрепления безопасности Украины, а также к болезненным финансовым и секторальным санкциям. При этом целью санкций будет не постепенное наращивание давления, как до сих пор, а их максимально разрушительный эффект. США с союзниками отрабатывают планы действий в плоскости поставки энергоносителей на случай, если в Кремле решат перекрыть газовый вентиль в ответ на введение санкций. Для усиления эффекта, который должен сдерживать агрессию, в конце прошлого года президент США выделил дополнительные 200 млн долл. на помощь в укреплении безопасности, которая, вероятно, будет включать «Стингеры» и другое вооружение.
16 января, находясь в Киеве по дороге в Москву, министр иностранных дел ФРГ Анналена Бербок сообщила о неизменной принципиальной позиции Берлина не поставлять вооружение в конфликтные зоны, в частности Украину. Оставим на совести немецких партнеров, как это послание прочитают в Кремле, а также вопрос принципиальности, поскольку она почему-то не распространяется на страны Северной Африки и Ближнего Востока. Впрочем, чрезвычайно странно было увидеть, что воздушное пространство ФРГ обходили транспортные самолеты Королевских ВВС Соединенного Королевства, которые в экстренном порядке доставили в Украину помощь для усиления безопасности, в частности противотанковое оружие. Скорее ожидаемо, чем странно, было слышать из Берлина размышления об исключительно экономическом характере «Северного потока-2» и нецелесообразности его остановки. Очевидно, что госсекретарь США уделит особое внимание дисциплинарным вопросам в плоскости санкций в переговорах с немецкими, французскими и британскими коллегами в Берлине. Вероятно, он также напомнит, что Германия взяла на себя обязательства не допустить использование Россией энергетики как оружия в обмен на «зеленый свет» в вопросе достройки газопровода «Северный поток-2».
Соединенные Штаты своими словами и поступками подчеркивают субъектность Украины. Наше государство формально не утратило перспективы членства в НАТО и будет получать немного больший объем помощи для укрепления безопасности и расширенный спектр средств. В то же время американцы решили не провоцировать россиян, усиливая поддержку Киева до уровня, который кардинально изменил бы стратегические расчеты Кремля. Мы увидели определенную коррекцию курса на российском направлении, потерю иллюзий относительно его договороспособности. В Москве взяли паузу, которую непременно прервут эскалацией — испытанием воли к сопротивлению и стойкости Украины, трансатлантического единства и решимости Соединенных Штатов.
Сработает ли выбранная администрацией Джо Байдена стратегия сдерживания масштабной агрессии России против Украины, никому не известно. Остается открытым и вопрос, возможно ли убедить вашингтонских стратегов, что сдерживающая дипломатия будет более эффективной, когда оборонная способность Украины вырастет до уровня, который значительно усложнит реализацию агрессивных планов Кремля до начала их реализации?
Больше статей Александра Хары читайте по ссылке.