В конце июня джихадисты «Исламского государства» снова взяли город Мосимбоа-да-Прая на севере Мозамбика. После непродолжительного противостояния с полицией и армией боевики захватили военные бараки, забрали оружие, ограбили несколько магазинов и покинули поселение. Это уже второе удачное нападение местного отделения «Исламского государства» на этот портовый город за последние три месяца. Местная власть, несмотря на обещания и участие иностранных частных военных компаний, не сумела защитить Мосимбоа-да-Праю.
Мосимбоа-да-Прая — очень важный портовый город Мозамбика. В 2011 году, после обнаружения в стране огромных залежей природного газа, Мосимбоа-да-Прая стал этаким логистическим хабом, принимающим иностранных рабочих и оборудование для строительства газодобывающих мощностей для проекта стоимостью 60 млрд долл. В проекте участвуют мировые гиганты Exxon и Total, а власть страны рассматривает его как основу для экономического возрождения одной из беднейших африканских стран.
Но Мосимбоа-да-Прая — это еще и город близ границы с Танзанией, окруженный густыми лесами, где живут представители народов яо и макуа. Мусульмане по вероисповеданию, они принадлежат к беднейшим слоям населения Мозамбика. Эти народы пережили 200 лет португальской колонизации, которая разрушала местную экономику в пользу крупных частных плантаций и продавала местное население в рабство в Бразилию. Потом они прошли через 12 лет войны за независимость против Португалии (1962–1974) и 16 лет гражданской войны, почти уничтожившей остатки местной инфраструктуры.
И вот, когда казалось, что открытие газовых месторождений поможет этим людям наконец выбраться из хронической бедности, местные столкнулись с новыми проблемами.
С одной стороны, власть страны, находящаяся в руках бывших левых революционеров, ради многомиллиардных инвестиций начала наступление на традиционные источники дохода местных. В условиях многолетней войны одними из немногих источников дохода для жителей пограничных районов стали контрабанда, нелегальная добыча драгоценных камней и вырубка леса. И когда под строительство газодобывающей инфраструктуры местных начали переселять, запрещать вылов рыбы и лишать их и так дефицитных сельскохозяйственных земель, это вызвало сопротивление. Молодежь, составляющая большинство населения страны (средний возраст жителей Мозамбика — 17 лет), в условиях беспрерывного его прироста (2,9% в год) осталась без работы.
Дров в огонь подбрасывает то, что, несмотря на ожидания местных, прибыли от масштабных проектов и инвестиций из-за коррупции и непотизма перераспределяются преимущественно среди представителей правящей верхушки из партии «Фрелимо» и народа маконде — преимущественно христиан. Ситуация стала напоминать трагическое прошлое, когда европейские колонизаторы при посредничестве местных элит ради собственных прибылей уничтожали местную экономику и население.
Эта ситуация наложилась на многолетнюю пропаганду радикальных проповедников в регионе. Еще в начале 2000-х в стране начали появляться первые проповедники жесткой версии ислама. Они открывали мечети, устраивали публичные проповеди и дебаты. Постепенно отделились молодые радикалы, которые сформировали группу молодежи, или «Аш-Шабааб», и начали требовать от местных сельских общин жесткого соблюдения своей версии законов шариата.
В 2010 году местные жители попробовали избавиться от радикалов, разрушив несколько мечетей, и вытеснили «молодежь» в города. Там «шабаабовцы» стали еще более радикальными, дошло даже до вооруженных нападений на продавцов алкоголя и полицейских. В 2015 году власть попробовала запретить радикалов. Началась кампания арестов. В ответ в октябре 2017 года уже вооруженные автоматами радикалы напали на город Мосимбоа-да-Прая. Так началось восстание в провинции Кабо-Дельгадо.
Конечно, такой удачной ситуацией не могли не воспользоваться джихадисты «Исламского государства». Точно неизвестно, когда и как именно местные радикалы из «Аш-Шабааб» связались с ИГ. И после появления весной 2018 года в Мозамбике первой фотографии группы из шести человек с флагом ИГ стало понятно, что идеи «глобального халифата» добрались и до юга континента. С тех пор в стране резко растет количество нападений.
По данным аналитической организации Grey Dynamics, если в 2017 году (еще до появления ИГ в стране) джихадисты совершили лишь несколько масштабных атак, то уже в 2018-м было зафиксировано более 50 нападений. Кроме того, изменился и характер операций боевиков. Если до появления ИГ местные джихадисты ограничивались отдельными вылазками и засадами на полицию, то после 2018 года они переориентировались на подготовку масштабных, скоординированных атак с захватом городов. Все, как написано в книгах джихадистов о стратегии установления временного контроля, когда небольшая группа боевиков на несколько часов захватывает контроль над городом, грабит его, убивает заранее выбранных жертв из местных, раздает открытки с призывами и возвращается назад в леса или пустыню.
История появления ИГ в Мозамбике демонстрирует новый этап эволюции джихадистов ИГ. Скорость, с которой местный центр ИГ прошел путь от группы из десятка человек до подразделений, способных захватывать и удерживать контроль над многотысячными городами, поражает. Если в Ираке от объявления о создании первого «Исламского государства» в 2006 году до установления контроля над Фаллуджей в 2014-м прошло восемь лет, то в Мозамбике для этого понадобилось в четыре раза меньше времени.
Как демонстрирует пример Мозамбика, после потери территорий в Сирии и Ираке ИГ переориентировалась на Африку как новый плацдарм для распространения проекта «халифат». Именно здесь, на этом многострадальном континенте, практики глобального джихада нашли идеальные условия для реализации своей политической стратегии.
Один из ключевых идеологов джихадистов, Абу Бакр ан-Наджи, еще в 2004 году опубликовал книгу, в которой изложил подробную инструкцию по построению джихадистами собственного государства. Ее взял руководством к действию Абу Мусаб аз-Заркауи, террорист, ставший основателем «Исламского государства».
В книге, известной широкой массе под названием «Управление жестокостью», Наджи уверяет читателей, что достичь главной цели джихадистов — построить собственное государство — можно лишь путем насилия. Выборы, референдумы, даже протесты в этом деле бессильны, потому что государство джихадистов настолько противоречит существующей системе, что компромиссы с действующими политическими и моральными нормами и институтами невозможны. Поэтому лишь война позволит создать условия для реализации указанного проекта. Преградой к достижению этой цели стоит государство как институт, который, несмотря на коррупцию, способен обеспечивать население минимально необходимым уровнем безопасности. Поэтому джихадистам, чтобы построить свое государство, сначала нужно уничтожить существующие. Для этого Наджи предлагает единственную доступную стратегию — сеять хаос.
Насилие, теракты, убийства — все это должно сделать жизнь населения такой невыносимой, чтобы оно ради безопасности и покоя было готово отказаться от обычного поведения и покориться джихадистам. А те, в свою очередь, смогут контролировать этот хаос, «управлять жестокостью» и на пожарище старого мира построить свой овеянный мечтой «халифат». Наджи назвал базовые условия, наличие которых открывает перспективы для работы джихадистов в том или ином государстве.
Чтобы быть подходящей мишенью для джихадистов, страна должна иметь географическую глубину или, проще, достаточно территории, где можно спрятаться. Очень удобна для этого территория рядом с границами другой страны, особенно если она ведет или вела раньше войну против выбранной джихадистами страны-мишени. В Сирии, Ливии и Ираке такой территорией стала пустыня, на Филиппинах — леса.
Второе условие — слабость центрального правительства и наличие густонаселенных, оппозиционно настроенных районов. Идеально подходит страна, где царит политический кризис, а часть населения дискриминирована или чувствует себя таковой и оппозиционно настроена к власти.
Третье условие — наличие пропаганды идей джихадистов. Идеально, если в стране живет мусульманское сообщество, желательно с большой долей молодежи, безработной и без значительных перспектив в жизни. Появление среди такой молодежи харизматичного радикального проповедника, как это было в начале 2000-х в Нигерии, лишь ускоряет процесс ее радикализации.
Четвертое условие — распространение оружия среди местного населения, особенно вследствие продолжительного конфликта. Чем дольше продолжалась в стране война, тем больше оружия может хранить местное население, и тем ужаснее последствия для экономики самой страны.
Комбинация этих условий в сочетании с наличием группы решительно настроенных людей, по мнению Наджи, позволяет начать борьбу в этом государстве с дальнейшим расширением ее на соседние территории.
Хотя проект ИГ начался в Сирии и Ираке, но именно Африка является идеальной территорией, где сейчас выполняются все четыре условия Наджи. Если взглянуть на историю стран, где уже действуют группы джихадистов, то в ней можно увидеть и продолжительное внутреннее противостояние, и слабость центральной власти, и бедность, коррупцию и репрессии со стороны власти. Ливия, Египет, Алжир, Нигерия, Камерун, Чад, Нигер, Бенин, Мали, Буркина-Фасо, Конго, Сомали... Этот перечень будет лишь увеличиваться, потому что Африка, в отличие от других регионов, где удалось хотя бы ослабить джихадистов, имеет массу дополнительных проблем.
В Африке сейчас нет главных условий, позволивших ослабить ИГ на Ближнем Востоке. Если посмотреть на примеры Ирака и Сирии, то успех в войне с джихадистами там стал возможен благодаря непосредственному активному участию таких мощных стран как США, Великобритания, Канада и Франция. Авиация США и партнеров по глобальной коалиции лишь за неполные три года нанесла более 24 тысяч авиаударов по джихадистам в Сирии и Ираке, несколько тысяч военных коалиции принимали непосредственное участие в боевых действиях против ИГ в Ракке и Мосуле.
Сделать нечто похожее в Африке, принимая во внимание сокращение присутствия США на континенте, будет весьма проблематично. Кроме того, в Африке нет надежных локальных партнеров, способных проводить длительные боевые действия против террористов. Победы в Сирии, Афганистане и Ираке над ИГ стали возможны благодаря участию либо негосударственных акторов (курдов в Сирии), либо же коалиции правительственных сил с местным ополчением («Хашд аш-Шааби» в Ираке и «Арбаки» в Афганистане).
В Африке сейчас нет таких надежных партнеров, с которыми можно было бы годами вести войну против джихадистов. Как продемонстрировал опыт операций с привлечением местных африканских военных контингентов к борьбе против джихадистов в Сомали, Нигерии, Ливии и Мали, даже учитывая помощь со стороны США, в лучшем случае удавалось на небольшой период времени ослабить угрозу, но не ликвидировать ее.
Местная власть в борьбе против джихадистов старается опираться на частные военные компании. В сентябре 2019 года, по приглашению президента Мозамбика, в страну прибыло около 200 российских наемников из «группы Вагнера». Россияне пообещали решить проблему с повстанцами в Кабо-Дельгадо за значительно более низкую цену, чем требовали за свои услуги более авторитетные на рынке компании. Но в первом же столкновении «вагнеровцы» потеряли убитыми нескольких своих бойцов и решили больше не рисковать.
После этого власть страны все же решила привлечь более опытных «экспертов» в борьбе с повстанцами из компании Dyck Advisory Group, зарегистрированной в ЮАР. Но, как показало нападение джихадистов ИГ на Мосимбоа-да-Прая в конце июня, они также пока не в состоянии защитить этот важный город.
Кроме того, джихадисты начали удачно использовать такое сотрудничество местных с международными партнерами, прежде всего США и Францией, в своих пропагандистских целях. Например, в одном из последних номеров главного пропагандистского рупора ИГ газеты «Наба», в статье, посвященной Мозамбику, джихадисты объяснили свою борьбу продолжением войны против «крестоносцев» и « коммунистов-атеистов», вернувших старые колониальные традиции угнетения местных мусульман и эксплуатации природных богатств. Антиколониальная риторика — фирменный стиль пропаганды ИГ, от осуждения наследия Сайкса—Пика в Сирии и Ираке до борьбы против потомков колонистов на острове Моро в Филиппинах.
Учитывая это, а также новые вызовы в виде коронавируса и последствий глобального экономического кризиса для континента, можно только с боязнью ожидать, к чему приведет распространение ИГ в Африке.