Реакция Китая на революционные события на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где за несколько месяцев под давлением народа сменилось несколько режимов, а в Ливии внутренний конфликт перерос в полномасштабную гражданскую войну и повлек иностранное военное вмешательство - неоднозначна. В последний месяц беспокойство Пекина только нарастает. Развитие революционного процесса начинает все больше походить на падение костяшек домино, и теперь он способен охватить новые страны. Китай в растерянности: он теряет союзников, ведь от власти отстраняют режимы, которые традиционно считались в Пекине дружественными. В то же время такие масштабные политические потрясения несут угрозу для внутренней стабильности самого Китая, давая в руки противников китайской Компартии новый арсенал и набор методов борьбы, к которым она не готова.
Семена революции в китайской земле
Отметим лишь некоторые особенности, способные в китайских реалиях приобрести особую остроту и новый смысл. У арабских революций, как правило, не было одного лидера, но движение возникало как бы изнутри народа и отражало его чаяния, вынося на гребень народной волны новых никому не известных героев. У революций не было политической идеологии, не играл существенной роли и религиозный фактор. В то же время движущей силой переворотов стала активная часть населения, в основном молодежь, причем та, что не имеет семей и собственных детей, а значит, не испытывает за них страха. Но она тревожится за свое будущее в условиях коррумпированности власти, которая с пренебрежением относится к требованиям и чаяниям людей.
Причина выхода на улицу - невозможность реализовать себя в условиях бедности, выйти из состояния которой невозможно, если ты не у кормушки власти. У современных революционеров не было какой-то определенной литературы, которую они читали, прежде чем восстать. Не было даже легальной или подпольной повстанческой прессы, доступа к ТВ и радио, не было даже листовок и памфлетов - их просто не успели сочинить. Не было даже зажигательных речей с трибун. Но была связь и координация через короткие смс-сообщения, «посты» в Twitter и объединения групп на Facebook.
Актуальность размещенной в Интернете информации порой измерялась минутами, но этого было достаточно, чтобы стать сигналом к действию. Поток коллективного сознания в виртуальном мире выливался на улицы городов, превращая людей в массу, которую нельзя «раздавить» танками в силу ее «рыхлости» и неорганизованности. Но и сломить тоже было невозможно - она оказалась прочнее, чем броня тех же танков. Властям Туниса и Египта пришлось уступить. В Ливии ситуация была несколько иной: у Муамара Каддафи нервы оказались покрепче. Еще одну альтернативу может предложить Сирия, если президенту Башару Асаду удастся удовлетворить оппозицию реформами. Китай, похоже, не устраивает ни один из вариантов.
А раз так, то иностранные СМИ сразу бросились искать потенциальные силы и людей, которые смогли бы подхватить жасминовую волну в Китае. Однако раньше это сделали местные службы общественной безопасности.
С середины февраля, как раз когда революция перекинулась в Ливию, китайские правоохранители усилили наблюдение за известными диссидентами. Несколько десятков из них находятся под домашним арестом. Особое внимание приковано к юристам, адвокатам и активистам, известным своим участием в процессах, которые затрагивали вопрос прав человека или защищали граждан против произвола властей. Более десятка из них были арестованы полицией, и на данный момент их место нахождения неизвестно. Правоохранители и внедренные агенты усилии свое присутствие в студенческих городках крупнейших университетов столицы и ряда других городов.
Кроме того, «любители жасмина» приняли на вооружение тактику арабских революций.
19 февраля неизвестными была запущена рассылка сообщения с призывом в ближайшие выходные в Пекине и еще 12 городах страны провести массовые сходки в многолюдных местах. Планируемый всекитайский флэш-моб, в отличие от арабских революций, которые почти все проходят под лозунгом смены режима, содержал в себе понятные для каждого китайца призывы. «Мы хотим еды! Мы хотим работы! Мы хотим жилья и хотим справедливости!» - так выглядело одно из сообщений, указывающие на наиболее актуальные для граждан китайские проблемы: качество еды и цены, безработицу, рост цен на жилье и справедливое отношение властей. В Пекине местом сбора была выбрана пешеходная зона на улице Ванфуцзин, в пяти минутах ходьбы от центральной площади Тяньаньмэнь.
Решив действовать в открытую, фактически бросив вызов властям, революционеры спровоцировали появление в воскресенье 20 февраля во всех вышеуказанных точках усиленных отрядов полиции. Появились сообщения, что в Пекине в этот день были задержаны три человека, которые пришли в это место, откликнувшись на призыв анонимного смс.
При этом многие активисты не знали, кто организовал протест, что им делать и чего ожидать. Полиция арестовывала людей фактически без повода, к тому же на глазах у иностранных представителей СМИ. В ряде случаев задержанных вынуждены были тут же отпускать, поскольку в их действиях не было никакого состава преступления. В следующие выходные ситуация повторилась, однако власти уже были настроены более решительно, и в конце февраля попытались не допустить дальнейшего распространения информации о протестах, блокировали работу иностранных журналистов.
В последние числа февраля в Китае был закрыт доступ к Twitter, а так же к ряду других микроблогов. Операторы мобильной связи отключили для своих абонентов возможность рассылок смс на несколько адресов одновременно, поисковые системы перестали отзываться на запросы, в которых содержались слова «жасмин», «Ливия», «Тунис». С китайских сайтов иногда убиралась вся информация, касающаячя арабских революций. Причем специальным службам позволено это делать даже не уведомляя редакции изданий и сайтов, некоторые журналисты печатных СМИ получили за свои публикации взыскания, некоторые отстранены от работы.
Контроль над СМИ, и в частности интернет-изданиями, стал более системным и эффективным. Власти также выяснили, что сайт boxun.com, размещенный в Соединенных Штатах и известный своей оппозиционностью к китайским властям, стал для революционеров своего рода виртуальной площадкой для координации действий, распространения информации о ходе протестов и о мерах властей по их прекращению. С конца февраля этот сайт и еще несколько ему подобных подвергаются постоянным атакам хакеров. Однако сайт продолжает публиковать новости и хроники о ходе китайской жасминовой революции и одновременно дает в руки ее противников возможность утверждать, что революционные настроения в Китай пытаются внедрить из-за рубежа.
Чжан против Яна, или Чего боится Китай
Быстрая смена режимов на Ближнем Востоке и в Северной Африке происходит в странах с автократическими режимами во главе с единственным лидером, которому долгое время удавалось обеспечивать стабильность и процветание. В экономике этих стран значительную долю имело государство, оно же обеспечивало социальную защиту и определенное материальное благополучие всех граждан. Но в то же время было малоэффективным с точки зрения функционирования институтов власти, имело высокий уровень коррумпированности и низкую популярность в народе.
Наложив эту кальку на Китай, становится понятно, что многие из вышеперечисленных характеристик подходят и для этой страны и существующей там системы власти. Коммунистическая партия удерживает ведущую роль, ее лидеры менее автократичны, однако их роль в определении курса огромной страны не подлежит сомнению.
На этом фоне в официальных китайских СМИ разворачивается дискуссия о том, насколько китайская модель развития сегодня эффективна и есть ли грань компромисса между сегодняшним стремлением китайских властей обеспечить стабильность и дальнейшим успешным развитием. Теоретический журнал китайских коммунистов «Цюши» («В поисках правды») опубликовал пространный материал научного сотрудника Женевской школы дипломатии и международных отношений Чжана Вейвея, в котором превалирует мысль, что среди восьми принципов, на которых строится современный Китай, особый упор следует сделать на обеспечении стабильности.
По его мнению, для китайского коллективного сознания нет ничего страшнее слова «хаос», которое является антиподом понятию «мир» и «процветание». За последние 150 лет с момента «опиумных войн» именно «хаос» доминировал в истории Китая. И только 30 лет реформ стали первым продолжительным периодом за долгую историю, принесшего стране устойчивое процветание и развитие. По мнению Чжана Вейвея, страна никогда не свернет с этого курса, потому что западные ценности идут вразрез с тем уникальным путем, который выбрал для себя Китай, поскольку только китайцы могут понять особенности развития этой страны.
Эксперт из Гонконга Ян Цзишен, в ответ проанализировал китайские же взгляды на уникальность китайской политической модели. В результате он пришел к выводу, что борьба с «вестернизацией» для властей в Пекине на протяжении последних столетий была лишь одним из инструментов сохранения своего авторитарного правления, и сегодня также используется для противодействия демократическим тенденциям в обществе.
В то же время Ян Цзишен говорит, что стабильность, о которой толкуют китайские руководители, порой может быть опасной для Китая, если на ее алтарь будет положена необходимость постоянно трансформировать и улучшать китайскую модель. Одновременно эксперт приводит достаточно аргументов, говорящих, что заимствование и адаптация иностранных наработок в экономике, политике, технологиях позволили Китаю превратиться в ту, страну, которую мы видим сегодня. И, как ни парадоксально, нынешняя «китайская модель» самим своим существованием больше обязана Западу, чем консервативным идеям традиционного Китая, и имеет свои корни там.
Дискуссия эта разворачивается параллельно с «жасминовыми» протестами и представляется новым фронтом китайской революции, но, похоже, ей никогда не будет конца. Сегодня китайская компартия вынуждена признать то обстоятельство, что будет очень сложно добиться стабильности без постоянных реформ и изменений. По странному совпадению, как раз
19 февраля, в день начала китайской жасминовой революции, председатель КНР и генсек КПК Ху Цзиньтао созвал руководителей страны на специальную «сессию». В ходе нее он отметил, что растущие социальные проблемы угрожают стабильности. Ху Цзиньтао также призвал партию улучшить практику «руководства общественным мнением», что обычно понимается, как усиление пропаганды. 22 февраля в Пекине состоялось расширенное заседание по идеологической работе, в котором участвовали представители с мест, им были доведены до сведения последние идеологические установки.
Таким образом, в последние дни и недели в центральной прессе Китая постоянно муссируется мысль, что события на Ближнем Востоке - это «хаос» в худшем его проявлении, он несет угрозу миру, стабильности, развитию и процветанию. Китай использует свою пропагандистскую машину, чтобы обвинить в США и Запад в том, что это они стали на путь насаждения демократии насильственным путем, как в случае с Ливией. В то же время китайская пресса практически не сообщает о том, чего, собственно, добиваются революционеры. Лозунги «смены режима», под которыми проходят революции и идеи новых властей в Тунисе и Египте, широко не обсуждаются и не анализируются китайской прессой.
Китаю не приемлем путь смены режима снизу. Но предпочитали путь постепенной трансформации системы власти сверху, которая может продолжаться бесконечно долго. Однако на Ближнем Востоке и в Северной Африке народные массы выступали не с идеями улучшить существующие режимы (что усиленно пытается сделать Пекин в последние десятилетия и собирается делать в дальнейшем), а сменить его. Вот в чем состоит наибольшая опасность революционных событий в арабском мире для Пекина. Принять новую ситуацию Китай не готов, но первые выводы для себя он уже сделал.